Прежде чем Эйрин успела что-то сказать, рядом с дамами неизвестно откуда возникла мрачная фигура эмбарского эрла. Баронесса удивленно захлопала глазами.

- Прошу прощения, ваше высочество, - почтительно поклонился Дарж, - но вина целиком лежит на мне. Это я уговорил леди Грейс испробовать новый план. Прошу вас передать королю, буде его величество пожелает получить удовлетворение, что я охотно понесу любое наказание, какое он соблаговолит наложить.

- Бореас вне себя, - сообщила Эйрин. - Я своими глазами видела, как три его мастифа с визгом улепетывали по коридору, поджав хвосты. Будь хвосты у королевских лакеев, они поступили бы точно так же.

- Отлично! - воскликнула Грейс, от души надеясь, что ее энтузиазм никому не покажется фальшивым. - Если Бореас так сильно разозлился, это играет нам на руку. Теперь никто не усомнится в истинности пущенной нами сплетни! Но рассказать ему правду придется тебе, Эйрин, - сказала она и с усмешкой добавила: - Сильно сомневаюсь, что сохраню голову на плечах, покажись я ему на глаза в ближайшие несколько часов.

Баронесса опустила голову и ничего не ответила. Глаза Грейс испуганно расширились.

- Я же пошутила, Эйрин, - проговорила она внезапно севшим голосом. Это была просто шутка! Что же ты не смеешься? Неужели ты думаешь, он и в самом деле способен приказать отрубить мне голову?

Эйрин натянуто улыбнулась и кивнула.

- Я поговорю с королем, - пообещала она.

Баронесса сдержала обещание. Вернувшись к Грейс после свидания с Бореасом, она рассказала, что его величество по-прежнему рвет и мечет. Сообщение о тайном плане Грейс и Даржа не вызвало у короля восторга и было встречено в штыки - главным образом, как подозревала Эйрин, потому что с ним предварительно не посоветовались. Впрочем, Бореас быстро понял, что у него, в сущности, нет другого выбора и согласился подыграть хитроумному замыслу. Как бы то ни было, уже через несколько дней новая тактика, предложенная эмбарцем, начала приносить первые плоды. Никто не приближался к Грейс в открытую, но вечерами, после окончания заседания Совета, стоило ей пройтись по коридору, прогуляться по саду или просто присесть отдохнуть на скамеечку где-нибудь в укромном месте, как рядом неизменно оказывался тот или иной высокопоставленный сановник, желающий с ней побеседовать.

Грейс нисколько не удивилась, хотя, возможно, и следовало бы, когда первым из "случайно" встреченных ею иноземных вельмож стал лорд Ольстин из Брелегонда.

- Доброго утра вашей светлости, - раздался за ее спиной вкрадчивый мужской голос.

Грейс от неожиданности чуть не выронила из рук раскрытую книгу. Она сидела в кресле в библиотеке замка. Похвастать обилием литературы сие почтенное заведение никак не могло - обладая "фондом" всего из полусотни рукописных томов, - зато дало бы сто очков вперед другим библиотекам богатством убранства и обстановки, не говоря уже об украшенных драгоценными камнями и металлами переплетах. Грейс частенько сюда заходила, твердо решив самостоятельно изучить местный язык. Дело у нее продвигалось, но полностью отказаться от услуг монетки-переводчика, подаренной братом Саем, было бы пока преждевременно. Вздрогнуть же и сжаться заставил ее не столько голос, сколько неприятное ощущение липкой влаги на открытой шее - приветствовавший ее мужчина обладал скверной привычкой обильно брызгать слюной при разговоре.

- И вам того же, лорд Ольстин, - ответила Грейс, поворачиваясь к нему.

Тучный коротышка-советник, словно затрудняясь решить, с чего начать, смущенно провел пятерней по жидким волосам, которые так лоснились, что и без приглаживания намертво прилипали к черепу. Придворные куаферы при укладке обычно пользовались маслом или помадой, но Грейс втайне подозревала, что лорд Ольстин не брезгует применять с этой целью "подручные", так сказать, средства.

- Спешу сообщить вам, миледи, - собрался наконец с мыслями толстяк, что его величество король Лизандир был крайне удручен, узнав о постигшей вашу светлость немилости. - С каждым словом изо рта Ольстина вырывалось омерзительное зловоние, создавая впечатление, будто его гнилые зубы разлагаются с невиданной скоростью.

- Как это любезно со стороны его величества, - лицемерно вздохнула Грейс; она бы дорого дала, чтобы никогда больше не видеть эту поганую рожу, но приходилось терпеть - как когда-то Морти Андервуда.

Брелегондец слабо повел рукой, блеснув золотом и камнями унизывающих пухлые пальцы перстней.

- Бореас - сильный монарх, - заметил он. - Никто не осмелится этого отрицать, но в то же время никто не решится назвать применяемые им методы утонченными.

Грейс мысленно усмехнулась, окинув взглядом донельзя пышный и столь же безвкусный алый костюм собеседника, но промолчала.

- А вот мой повелитель Лизандир, к примеру, - продолжал ободренный ее вниманием Ольстин, - всегда отдавал себе отчет в том, как важно иметь могущественных и - желательно - тайных союзников.

Этот самодовольный надутый болван, несомненно, пытался ее завербовать, но делал это так топорно и неуклюже, что Грейс почувствовала невыразимое отвращение. Подавив приступ тошноты, вызванный смрадным дыханием советника, она заставила себя наклониться ближе к нему и поощрительно улыбнулась:

- Продолжайте, милорд, прошу вас.

Битый час после этого пришлось Грейс выслушивать скрипучий голос Ольстина и его незамысловатые рассуждения, большая часть которых сводилась к перечислению причин - как реальных, так и мнимых, - по которым король Лизандир считал себя несправедливо униженным и обойденным вниманием другими участниками Совета Королей. Лишь в самом конце разговора Грейс догадалась наконец, куда гнет собеседник. Брелегонд образовался позже всех остальных доминионов и, будучи самым молодым, обладал наименьшим авторитетом и влиянием. Владения Лизандира находились далеко на западе и занимали по большей части пустынные и бесплодные земли. Ни один из производимых и экспортируемых Брелегондом товаров не имел стратегического значения для соседей, тогда как сами брелегондцы во многом зависели от импорта. И за шелухой претенциозных сентенций Ольстина не так уж трудно было разглядеть одну-единственную мысль.