Она ждала вечера с нетерпением, все смотрела на часы и на экран телефона, отсчитывая не часы, а каждую минуту. И, как это часто бывает, время тянулось, как мед, заставляя Эбби тихо ворчать, стараясь улыбаться своим родителям.

Родители молодой сучонки собирались ехать в театр, к тому же собирали младшего брата Эбби с собой. Девочка же применила все свое обаяние, чтобы и ее с собой не взяли. Пришлось вычистить всю квартиру, вымывать всю посуду и приготовить ужин. Но оно точно того стоило! Она знала это.

Да, она хотела провести время наедине со своей любимейшей игрушкой. И дело было не в том, что у нее не было парня, были, и много, а в том, что этот вечер будет принадлежать только ей. Ей и ее любимой игрушкой.

Потому, когда родители начали собираться, она всячески помогала, погладив отцу рубашку, помогла младшему одеться. Это очень удивляло ее матушку, что внимательно наблюдала за дочерью, отлично чувствуя подвох, но молчала, ведь Эбби спокойно выполнила все поручения, хоть и была сегодня необычайно возбужденной и растерянной.

И, как только входная дверь закрылась, Эбби повернула защелку. А после сорвалась с места, забежав в свою комнату и достала заветную силиконовую игрушку, огромный собачий девайс, огромного размера, любимого ей.

Не выдержав, она аккуратно лизнула игрушку от основания до головки, а после сбросила домашнюю одежду и пошла в ванну. Да, там было лучшее место, где можно хорошо провести время с игрушкой. Она каждый раз развлекалась именно там.

Войдя в нее, девушка остановилась перед зеркалом: оттуда на нее смотрела молодая самочка золотистого ретривера, собачонка с достаточно длинной светло-коричневой шерсткой. У нее была хорошая фигура, за которой девушка следила. Вислоухонькая, с длинной и аккуратной моськой, приличной грудью, а также лосиной талией, переходящей в широкие прекрасные бедра. Она была породистой, как и ее родители.

От собственного вида с огромной игрушкой в руках, девушка невольно завиляла хвостом, облизнувшись. Поставив девайс на круглый коврик, Эбби зашла в ванну и включила воду, решив вначале принять душ.

Быстро вымывшись, она просушила кудрявые волосы и осушила свою шкурку, что стала шелковистой. Однако это не помогло избавиться от влаги между лапок. И, чем ближе был момент ее игры, тем сильнее она намокала, лаская себя время от времени.

Наконец, настал момент. Девушка игриво вышла из душа на четырех лапках, прижавшись моськой к головке игрушки, лизнув пару раз. А после обсосала ее, смазывая своей слюнкой. Придерживая волосы одной рукой, продолжила опускаться по алому стволу с рельефом, закрыв блаженно глаза.

Выгнувшись в спинке, она медленно снялась с игрушки и аккуратно встала на корточки над игрушкой. Дыша ротиком, девушка медленно присела, раздвинув одной лапкой половые губки, а второй ласково сжав свою грудь, облизнувшись. Мягкая прохладная игрушка заставила ее вздрогнуть, а после желанно продолжить опускаться ниже.

Игрушка шла туго, растягивала лоно, заставляя стонать девушку в голос, наседая все сильнее, охнув, когда дело дошло до самой толстой части ствола. Остановившись, она мягко поерзала на игрушке, оставляя влажный след. Облизнувшись вновь, Эбби насела резко и уверенно, насела на узел, простонав в голос.

За всем этим делом, девочка забыла закрыть дверь в ванну и не услышала, когда в квартиру вошли. Потому, когда кто-то позвал ее, она бала на узле. Подняться с него резко она не смогла, застыв в ступоре.

А после дверь открылась за ее спиной, и Эбби неуверенно обернулась, стараясь прикрыть грудь рукой. В проеме стоял силуэт ее отца…

Ночная станция обдувалась прохладным ветерком, неся запах железной дороги. Он стоят на перроне рядом со скамьей, ночной вокзал был пуст. Самец стоял в шортах и футболке, его трясло. Но не от холода, как могло показаться, а от волнения. Сегодня приедет она.

Вновь и вновь он посматривал по сторонам, как будто локомотив мог подкрасться к нему и застать врасплох. Но, конечно же, этого не случалось, на перроне было тихо, даже других встречающих не было в этот ранний час. От такого запустение даже становилось не по себе, но самец бодрился тем, что все было освещено, хотя разум раз за разом обрисовывал ситуации, в которых бы он наверняка не выжил. Сложно было объяснить эти заигравшие инстинкты.

В чувство его привел голос диспетчера, объявивший о прибытии поезда через пять мину. Дрожь вновь прошлась по его телу, он сжал кулаки. Она близко. Он дождался. Потому, улыбаясь, как дурак, самец достал вейп, включил его со второго раза, тарабаня по кнопке большим пальцем. А после затянулся, поперхнувшись паром. Откашлявшись, вернув себе дыхание да утерев моську рукой, он вернул себе дыхание. Следующая затяжка далась проще, обдавая язык сладковатым вкусом манго.

Так он и парил до того момента, пока на горизонте не замаячил свет прожектора с носа ведущего локомотива. Будто готовясь, самец встрепенулся, завиляв хвостом, поправил футболку, убрал вейп и рукой пригладил и без того спокойно лежащие волосы. Уши его невольно стояли вертикально, а волнение делало движения дерганными. Он вглядывался в пыльные вагоны, ползущие мимо него, пока взгляд не поймал заветный номер.

Слегка опешив вначале, он поспешил за вагоном, быстро шагая по асфальту перрона, пока не нагнал остановившийся вагон, в это же время начали открывать двери, спускать стальные лестницы старых вагонов. Первыми выходили  проводницы. Сонные, им приходилось на каждой станции выходить. Многие из них, не дожидаясь кого-либо на посадку, закуривали. Из немногих вагонов выходили прибывшие, видимо, из местных, помято шествуя к выходу вокзала.

Тут он увидел ее: эта была молодая, однолетка с ним, девушка. Породистая кошечка в аккуратных шортиках и просторной футболке, она держала лямку одной лапкой, а второй подтаскивала сумку к красу. Тут ее взгляд прошелся вперед, попав на самца. Она замерла.

Он улыбнулся ей. Помятая за четыре дня поездки, уставшая и сонная до предела, она невольно распушилась, а на ее моське отразилась ласковая улыбка. Так они стояли недолго – парень пришел в себя и, сделав шаг на встречу, принял тяжелую сумку, а после помог ей спуститься на перрон, к себе.

Отставив сумку, он обнял девушку, прижал к себе. Она ответила, устало вжавшись в его объятия. А после он нашел ее губы своими, вслепую, жадно вдыхая ее запах, хоть и отдавало поездом и усталостью такого путешествия. Но этот поцелуй: он был долгим, нежным и, одновременно, нетерпеливым и неаккуратным, наивным из-за того, что был первым для обоих.

Слегка опомнившись, они разорвали поцелуй. Девушка блестящими глазами смотрела на него, горячо дыша своим ротиком.

– Ну привет, любимая. – Выдохнул он, с улыбкой глядя на свою девушку. – Поехали домой.

Она кивнула, а после они погрузились в усталое молчание, лишь девушка мурлыкала что-то себе под носик, поправляя лямочку своего рюкзака, в то время, как парень беспричинно волновался о том, что девушке что-либо может не понравиться. Вот только она была на столько уставшей, что ей было все равно на то, что в этом небольшом городке было все не так, будь то подозрительные личности были на углу вокзала, или просто некоторая неказистость небольшого пространства.

Он открыл автомобиль, сложил сумки в багажник и усадил девушку на переднее сидение. После уселся за руль и завел его, переключив скорость и тронувшись, оставив руку на рычаге.

Девушка не потеряла момента и положила лапку на его руку, заключив ее в замок. Он в ответ улыбнулся ей, продолжив вывозить их. Так они выехали на трассу и следующие пятнадцать минут ехали к частному сектору, где он жил.

Вся дорога представляла собой хорошо освещенную трассу, дорожную артерию, проходящую на сквозь весь город. Исключением же была дорога в самом частном секторе – сложенная из железобетонных плит, по которым машина характерно «скакала». Девушка тут же заметно оживилась, она знала, что они уже близко.