А сейчас всё по порядку.
Австралия встретила меня неимоверной жарой и улыбками. Люди здесь приветливые и очень интересные, а по улицам и правда иногда пробегают кенгуру.
Встретилась с папой. Это было грустно. Мы много плакали, вспоминали прошлое, моё детство. Папа совершенно разбит. Но, самое важное, он простил меня. Понял причину моего поступка. Он рассказал, почему они вспомнили — это была мелочь. Но она снова связана с музыкой: в магазине они увидели детскую игрушку, музыкальную карусель. Такую же они подарили мне в детстве. Она заиграла, и их обоих словно сбило мощной волной.
Мамино сердце не выдержало того количества воспоминаний, что резко навалились на неё. Она в больнице. В коме...
Не могу об этом писать сейчас. Драко, это больно. Знаю, ты меня понимаешь.
Я ищу, как ей помочь. Магическое сообщество в Австралии очень отзывчиво и есть варианты, что в местной магической клинике что-то придумают. Я решила каждый день приходить к ней, разговаривать, читать вслух. Слышала, что люди в коме чувствуют и слышат происходящее вокруг.
Думаю, я тут пробуду месяц, если не больше. Но постараюсь вернуться к лету.
Представляешь, тут нет каминов, и это тоже удивительно. Австралийские маги общаются по маггловскому телефону, они вообще очень любят все маггловское. Давай тоже попробуем поговорить по телефону. Переписываться совами слишком долго. И мне жалко бедных птиц. Я всё устрою и пришлю номер. Надеюсь, мы сможем созваниваться на выходных, когда ты выбираешься к маме в Мунго.
Драко, я скучаю. Прошло всего два дня, а я жутко хочу слышать твой голос. Хочу чтобы ты был рядом… Любимый мой. Я постоянно думаю о тебе… Вспоминаю наш танец на Святочном балу. Какой ты был красивый. Вспоминаю салюты у наших ног, когда мы летали над Лондоном. А ещё нашу встречу в кино. И как ты смеялся, когда застукал меня в своей пижаме. Пишу это и не могу сдержать улыбку.
Меня бы очень порадовала та рубашка. Жалею, что не взяла ни одной твоей вещи. Кроме брошки-снежинки. Но это не то… Хочу твой запах… Твоё тепло…
Напиши мне, Драко, как ты живёшь, как учёба, работа? Как там наши друзья?
Люблю и очень скучаю… Твоя Гермиона.»
Драко жёстко закусывает губу.
Письмо шло больше недели. То есть следующее придет через две? Так не пойдёт. Он не может так долго ждать! Что это за изощренная пытка? Его душа и тело рвутся к ней, а он сидит в этом чёртовом древнем замке, ходит на уроки, учит детей. Как будто всё, как обычно. Как будто ничего не изменилось и его сердце не разорвано на две части, одна из которых на другом конце мира.
Он садится за стол. Придвигает чистый пергамент, макает перо в чернила…
Что он напишет ей? За эти восемь дней в его мире не произошло ничего.
Может быть, написать, что он собрал все вещи, которые она носила или оставила в его комнате и теперь любуется на них, как псих. Что он вдыхает её запах, оставшийся на фланелевой рубашке. Гермиона обожала надевать её на ночь. Её записи с урока по Заклинаниям… Чёрные гольфы, которые она забыла после одной из ночевок… Её расчёска… Пара маггловских книг… Мягкая игрушка в виде рыжего кота, которую она подарила ему… И золотое платье… Всё это лежит в его спальне, а он каждый день перебирает эти вещи, вспоминая их хозяйку.
Особенно Драко радует золотой наряд… Он вспоминает, как срывал его с Гермионы в день Святого Валентина. Ощущение её бархатного тела ещё теплится на кончиках пальцев. Тонкая глянцевая ткань соскользнула с неё, как кожа змеи. А потом этой дорогущей тряпкой он связывал её руки и зацеловывал прекрасное нежное тело так, что она не могла и двух слов связать. Гермиона протяжно и сладко стонала, когда его губы и язык доводили её до края. Это была жаркая и долгая ночка.…
Драко выдыхает. Написать ей о том, что он постоянно вспоминает её обнажённой и дикой в своей постели, на столе, в душе…? О, нет, он даже думать об этом спокойно не может. Только зря разгорячится. Он оставит этот пыл для личной встречи…
А может быть написать, что он не ходил в Большой зал первые два дня после её отъезда, потому что кусок в горло не лез. Словно он тоскующий пёс, которого бросил хозяин…
Или то, что на пятый день ему послышался её голос и он бросился искать Грейнджер по коридорам Хогвартса, как потерявшийся ребёнок…
Драко понимает, он слишком прирос к ней. Но ничего не может с этим поделать. То вдохновляющее и окрыляющее чувство, которое он определяет, как любовь, без Гермионы превращается в отчаянье и боль.
Но этого он ей тоже не напишет. Грейнджер там в Австралии не до его страданий. У неё полно своих проблем и она тоже очень скучает. Драко уверен – его задача сейчас, выжить в ожидании её. И он справится.
Можно написать ей о том, что на выходных приходили ребята. Болтали о всякой ерунде. Придумали организовать дружеский матч по квиддичу. Первый после холодной зимы.
Но через некоторое время он отказывается и от этой идеи. И пишет всего несколько строк:
«Привет, малышка!
Я в порядке. Ничего интересного не произошло за те восемь дней, как ты сбежала от меня из холодной Англии в жару.
Надеюсь, ты будешь загорать в купальнике. Проверю при личной встрече. Если не найду на твоём теле белых полосок от лямок, будь готова к скандалу. Голой тебя не должен видеть никто, кроме меня. Даже кенгуру.
Жду номер телефона, чтобы сказать больше, что я думаю о твоей поездке и что сделаю с тобой, когда вернёшься…
Люблю. Твой Драко.»
Время до следующего письма тянется, как резина.
Но Малфой всё же находит силы не свихнуться от тоски. Он загружает себя ещё и тренировками по квиддичу. И плевать, что кто-то считает нечестным человеку умеющему летать, садиться на метлу. Насколько ему известно и проверено опытным путём, на метле всё же быстрее. Вся фишка в том, что если он и свалится с метлы, то с землей не встретится. Это довольно весело. И бесит тех, кто на тренировке пытается сбить его.
Нет, он больше не тот человек, которого легко столкнуть вниз. Он больше не позволит себе сдаться.
Сова приносит ответ почти в конце марта. Тёплая весна радует солнцем и обновлённым свежим воздухом. А его настроение подобно таянию снега, плавится от счастья, когда из конверта выпадает ещё и новенькая колдография Гермионы. Она загорелая, в голубом сарафане в белый горох, стоит на фоне синего океана и посылает ему воздушный поцелуй. Каштановые кудри Грейнджер развеваются на ветру, а в её глазах горит любовь.
«Любимый мой Драко! — пишет она, а он не может сдержать улыбки. — Я так рада, что ты не унываешь!
Я загорала всего три раза. Времени на это почти нет. Но белые полоски от купальника я тебе обещаю! Кенгуру грустно плачут в сторонке, так и не уговорив меня позагорать голенькой.»
Драко смеётся и снова смотрит на фото.
Дразнит его, ведьма! Красивая до невозможности… Чёрт, скорее бы она вернулась!
В конце письма номер телефона и приписка.
«Я буду ждать твоего звонка каждую субботу с четырёх до пяти по английскому времени. Люблю, целую… Твоя Грейнджер.»
Суббота сегодня… Мерлин! Он начинает возбужденно собираться в путь. Макгонагалл открывает ему камин по субботам прямо в Мунго. Он спешит к матери, а потом в Министерство на обычный осмотр.
Переговорную будку связи с магглами Малфой находит на первом этаже. Кидает галеон, чтобы говорить дольше. Нервозно набирает нужные цифры. Минута ожидания и на том конце провода слышится звонкое:
— Это ты, Драко? — голос в трубке заставляет его сердце биться быстрее.
— Привет, Грейнджер! Конечно я, — Он смеётся. — Или ты ещё кому-то дала свой номер?
— Ах, нет конечно, Драко! Боже, я так рада слышать тебя! Мой хороший! — Гермиона улыбается: он улавливает это по её радостным интонациям. — Скучаю ужасно!
— Не береди душу, малышка… Я без тебя схожу с ума…
— Драко… — так хочется, чтобы она повторяла его имя ещё и ещё.
— Как твои дела? Как мама? — он трогает пальцем потрепанный корпус телефона, вглядываясь сквозь спешащую по коридору Министерства толпу волшебников, а перед глазами встаёт её нежное личико.
