Пауза… Она кусает губу и зажмуривается. Рон тоже так говорил. А потом прошло время, и они расстались.

— Пожалуйста, давай вместе переживем этот кризис. Поговорим, всё обсудим! — разговоры и обсуждения всегда помогали ей решать проблемы и докапываться до истины.

— Я не могу сейчас быть с тобой… — говорит он, устало прикрывая веки и снова заваливаясь на кровать.

Гермиона смотрит, как он тупо пялится в потолок. И понимает, что в этот момент он похож на человека, который слишком быстро бежал и напоролся на стену. Он выглядит совершенно выдохшимся. И, наверное, это так и есть. Всё одновременно навалилось на него — смерть отца, болезнь матери, газета с мерзкой статьей, нападение озверелой толпы и… То, что она сделала… Эти события могли раздавить кого угодно.

— Я должен подумать. Мне нужно время… — повторяет он.

Он не просит. В его голосе звучат ледяные нотки. Драко отталкивает её.

И она может только одно — принять его решение. Согласно кивает головой, чувствуя, что сердце рвётся на части.

— Хорошо… — шёпотом произносит Гермиона. — Время… Конечно… Да… Раз тебе этого хочется…

*tesoro mio — мое сокровище (итал.)

Комментарий к 19 глава Всем приветики!❤️

Немножко стеклышек вам среди недели. Жду ваших реакций на эту главу)) сильно не бейте, так сложилось) так Вселенная нашептала 🙏😘

Следующая глава, дай Мерлин, выйдет в воскресенье, самое позднее в понедельник 👍

====== 20 глава ======

Когда за Грейнджер захлопывается дверь, приходит опустошение. Он ощущает себя ещё более одиноким, чем когда-либо в своей жизни. Даже когда Драко уселся в сугроб рядом с ней, он был цельнее, чем сейчас. Сейчас он полностью разбит, разочарован и очень зол.

Драко почти полночи просидел на Астрономической башне, впиваясь взглядом в серое небо, закрытое и суровое. Его била нервная дрожь и голова трещала от мыслей. Казалось, что мозг лопнет переосмысливая всё, что навалилось на него.

Он вспоминал прошлое. Вспоминал Дамблдора, и его предложение помощи, его протянутую руку. Если бы Драко согласился? Если бы он рассказал ему раньше? Если бы не стал Пожирателем?

Драко вспоминал отца. Если бы он не верил ему? Если бы включил голову и понял, что все убеждения Люциуса — расизм чистой воды и огромная тупость, открыв рот, следовать за психом-полукровкой?

Он думал о ней и её поступке. Если бы он не влюбился в Грейнджер? Что было бы, если бы он не влюбился?

Наверно, было бы не так больно падать с высоты своих фантазий о ней. Идеальная Гермиона Грейнджер оказалась его выдумкой. Малфой вдруг понял, как же сильно он заблуждался на её счёт. Светлая умная девочка, смотря ему прямо в глаза, бессовестно…

«Недоговаривала!» — так она это называла.

«Врала!» — так это видел он.

Малфой думал об этом, когда лежал рядом с ней на кровати и старался не заснуть. Разглядывал, смотрел другим, обновленным взглядом, с которого спала розовая пелена.

Перед ним была та самая девушка, хрупкая, нежная, с очаровательно вздернутым носом, веснушками на коже, длинными густыми ресницами лежащими на щеках и кудрявой гривой. Всё в ней так же, как и раньше притягивало его — тонкая талия, округлые небольшие груди, в которые он с удовольствием впивался губами, длинные стройные ноги и аппетитная попка в белых хлопковых трусиках, торчащая из-под задравшейся форменной юбки. Это была она, его Грейнджер. Его малышка и умница. Но что-то в ней всё же неуловимо изменилось.

Она начала хныкать во сне. Бормотать его имя. Звать его.

— Драко… Драко… — а он еле сдержал свой порыв притянуть её к себе, чтобы прогнать кошмарный сон. Сердце его болезненно дрогнуло.

Глядя, как Грейнджер извивается, комкает простыни, сжимая их кулаками, Малфой решил дать ей возможность высказаться, а себе — простить её. Попытался выслушать, но картинка, как он лежит перед ней, открытый и доверчивый, а Гермиона поднимает палочку и без зазрения совести пользуется его доверием, вызывала в нём лишь тошноту и злость.

Спустя мгновения он понял, что изменилась не Гермиона. Она осталась прежней. Изменилось его отношение к ней. Как оно изменилось тогда, когда она перестала казаться ущербной грязнокровкой, превратившись в героиню его жарких снов и желаний, добрую и верную подругу с которой было так хорошо. А потом так же резко она скатилась в ранг человека, предавшего его доверие. Ему нужно было отойти от неё подальше, чтобы разглядеть лучше. Он был слишком близко и что-то упустил.

И он выбрал.

Прекратить их общение на время. Как бы жестоко это ни было. Он не знает, сколько ему понадобится часов, дней, недель, чтобы переварить свое внутреннее растерзанное сомнениями состояние, и понять, чего же он хочет и сможет ли шагнуть в эти отношения вновь…

Драко возвращается к преподаванию и учёбе в тот же день. Он намеревается погрузиться в них со всем энтузиазмом и злостью, которая в нем бурлит, лишь бы не думать ни о чём другом. Не думать о самоубийстве отца. Не думать о ней. Он верит, что время поможет всё пережить и даёт себе слово, что ничто не остановит его на пути к цели.

Поэтому, несмотря на ужасное настроение, грызущее его душу, он мастерски проводит сдвоенный урок для третьекурсников со Слизерина и Гриффиндора. Рассказывает им о свойствах зелья сна без сновидений, о его пользе, вреде и противопоказаниях, и они его варят. И впервые у учеников всё получается с первого раза.

Драко про себя хмыкает — ему не хватало этой злости на уроках, чтобы добиться от учеников исправного выполнения заданий. Что ж, это плюс.

Не обходится без пары острот и презрительных взглядов от Роберта Хиггса. На что Малфою плевать с Астрономической башни. Со вчерашнего дня в Хогвартсе только идиот может поднять на него руку или ляпнуть что-то угрожающее. Насколько он был осведомлён — за ним незримо для всех присматривало привидение, называемое Обманутой ведьмой. Призрачное тело бывшей когтевранки, покончившей жизнь самоубийством, после того, как какой-то слизеринец влюбил её в себя и бросил, молчаливо и ненавязчиво следовало за Драко повсюду, нависая у потолка. Если она заметит угрозу, то тут же сообщит об этом Макгонагалл.

Как символично — Обманутая ведьма охраняет обманутого слизеринца.

Драко воспринял эту новость с тем же смирением, с каким вчера убрал свою палочку в карман, перед тем, как толпа ублюдков набросилась на него. К телохранителям он привык ещё со времен Гойла и Кребба и не видел в этом ничего плохого. Пусть летает, главное, что она молчит и не показывается на глаза.

За обедом он уверенно проходит к учительскому столу. По пути Драко ловит вопросительные взгляды друзей. Кивает им, игнорируя Грейнджер. Он мельком замечает, что она сидит выпрямившись, но как только он проходит мимо, горбится и сникает.

 «Прости, Грейнджер, но сидеть напротив тебя выше моих сил.» — мелькает едкая неприятная мысль в его голове, а внутри нарастает комок, сжимающий лёгкие. И он усаживается рядом с профессором Флитвиком, на свободное место, где обычно сидел Северус Снейп.

Он предполагает, что почти каждый в Большом зале захочет кинуть в него проклятием. С учительского стола, стоящего на возвышении, оказывается хорошо видно всех учеников. Особенно злобные лица, мелькающие в направлении Драко. Поднятые в изумлении брови, жёстко сжатые губы, непонимающие горящие ненавистью взгляды. Но их оказывается не так много, как он думал. В основном, те ублюдки, кто начал ходить на отработки и теперь смердят дерьмом зуву. Остальные лишь удивленно поглядывают, принимая происходящее. Несколько девчонок с первых и вторых курсов неприкрыто восхищённо пялятся.

Он украдкой бросает взгляд на Гермиону. А та наблюдает за ним с огромной тревогой, закусывая губы. Переживает. Он знает, что она переживает за него.

Если это не ещё одно из её притворств.

Хотя зачем ей притворяться? Чёрт, всё становится хуже… Теперь он в каждом её движении видит фальшь… И это его ещё сильнее бесит. Злость на ситуацию, которая произошла между ними, накатывает волнами.