Сумасшедшая попыталась упасть перед ним ниц, но Малфой не дал ей осуществить задуманное. Он подхватил Пэнси и больно сжал её костлявые плечи, закутанные в чёрное.

— Паркинсон, что за спектакль? Я никогда и ничего тебе не обещал! — яростно зарычал он.

Она не плакала, но её лицо дрожало от тихой истерики:

— Но ты… Ты же был со мной! Ты любил меня!

— Я никогда тебя не любил! Это ты была со мной, а я лишь принимал твои дары! — рявкнул он и тряхнул сильнее, чтобы привести в чувство.

Паркинсон закрыла лицо руками и задёргалась, будто плакала, но её всхлипы быстро превратились в истерический смех. Драко, непонимающе нахмурившись, выпустил её из рук.

А сумасшедшая ведьма вытащила из-за пазухи букет белых роз и закричала:

— Тогда прими мой последний дар! — и резко бросила их в Драко.

Он среагировал, как профессиональный ловец, и, не успев подумать, схватился за него. Острые шипы впились в кожу его ладоней, царапая до крови. Драко вскрикнул от резкой невыносимой боли.

— Ах, чёрт! — он попытался отбросить цветы на пол, но те словно врастали в его руки. — Что за хрень?! — в ужасе заорал Малфой, видя, как стебли, подобно живым ядовитым змеям, залезают в рукава смокинга и, оставляя чёрные следы, впиваются в кожу.

— Мой свадебный подарок для тебя, любимый! Белые розы, которые ты так любишь! — нервно улыбнулась Паркинсон, глядя, как он кричит от дикой боли посреди кабинета своего отца, как борется с тем, что исправит только его смерть или… — Это проклятье родственной души! И оно перестанет тебя мучить, когда ты встретишь её! — подсказала она, хотя была уверена, что Драко сейчас ничего не слышит.

— Теперь тебе предстоит долгий поиск той, что полюбит тебя таким! Но она вряд ли найдётся! Потому что у такого морального урода, как ты, вряд ли есть родственная душа! — зло смеялась ведьма, наблюдая, как тот отчаянно рвёт на себе одежду, чтобы добраться до извивающихся острых веток под своей кожей.

Не выдержав жуткой боли, Драко со стоном повалился на ковёр. А Паркинсон удовлетворённо выдохнула. Он больше не выглядел красавчиком. Его идеальное лицо, шею, руки и грудь пересекали чёрные татуировки в виде колючих веток.

— Ты сам виноват в этом! — по её щекам наконец потекли слёзы, и это были слёзы облегчения.

Больше не было любви. Как только проклятие вступило в силу, она освободилась. Тёмная магия всегда забирает то светлое, что есть в душе человека. Пэнси заплатила любовью. Но она не жалела. Это было прекрасное, радостное чувство независимости, которое она не ощущала долгие годы.

Больше она не зависела от Драко Малфоя. Но у Пэнси появилась другая проблема — за тёмные проклятия всегда следовало наказание. Ей нужно было срочно спрятаться. И с этой мыслью Паркинсон бросилась вон из кабинета.

Комментарий к 1. Кровь и шипы

Всем доброго дня! Ну что, готовы к новым историям про наших любимых героев?

Я впервые пишу про соулмейтов, так что это мой эксперимент) Интересно даже мне самой, чем же всё обернётся с таким Драко)))) Планирую миди.

Спасибо огромное моей крошке Алисе! Хорошего отдыха!

========== 2. Рука помощи ==========

Комментарий к 2. Рука помощи

Приятного чтения!

И большое спасибо моей львице Алиси за проверку💋

Драко очнулся в палате Мунго. Боль — острая и жгучая — вновь прошлась по его венам, заставив громко застонать.

— Тише-тише, выпейте это, мистер Малфой. — Он заметил расплывшееся как в тумане бледное лицо, обрамлённое тёмными волосами, всё вокруг кружилось в белой дымке.

Губ коснулось холодное стекло, и он выпил какое-то вязкое горькое зелье. Через пару долгих минут Драко настигла волна облегчения, но чувство острых колких иголок внутри организма всё равно преследовало его. Малфой задёргался от невыносимого неудобства.

— Что со мной? — прохрипел он: казалось, что горло сдавил раскалённый прут.

— Сейчас вам полегчает, потерпите… — услышал он успокаивающий голос своей спасительницы. — Это, вероятно, очень древнее тёмное заклятье. Наши лучшие специалисты никогда не сталкивались с такой магией. Они выяснили, что отменить его удастся, только если это сделает тот, кто проклял вас. А также если произойдёт какое-то событие, связанное с проклятьем. Может быть, вы что-то помните?

Драко помнил лишь смеющуюся психованную ведьму Пэнси Паркинсон и белые розы, впившиеся шипами в его ладони.

Сумев, наконец, открыть глаза, он увидел стройную фигурку девушки в светло-лимонной мантии, стоявшую к нему боком. Она аккуратно расставляла на подносе склянки с зельем. Было в её образе что-то знакомое.

Драко был уверен, что знал целительницу.

— Сколько я здесь? — он шептал, чтобы не нагружать ноющее от боли горло.

— Вас доставили вчера после обеда.

— Свадьба… Мои деньги… — с досадой прошелестел Драко.

Девушка помедлила, но скоро заговорила вновь, и в её голосе зазвенел строгий холодок:

— Сожалею… Но это не то, что вас должно беспокоить сейчас. Ваше состояние нестабильно. С этого мгновения вас будут мучить постоянные боли. Я сварила зелья, которые облегчат их. Пейте три раза в день. Это единственное средство, которое может помочь. Я напишу вам адрес аптеки и рецепт: либо варите сами, либо оформите доставку…

— Это Пэнси Паркинсон… — перебил он целительницу, шкрябая сухим языком по нёбу.

Она догадалась, что его мучила жажда, и подала стакан воды. Драко осторожно сел.

— Авроры уже ищут её, — проговорила девушка, и тут он осознал, кто перед ним.

— О, Грейнджер? — брезгливо бросил Малфой, но стакан с водой из её грязнокровных рук принял и, жадно выпив содержимое, иронично бросил: — Или тебя можно поздравить и называть миссис Уизел?

Грейнджер никак не отреагировала на его насмешливый тон. Девушка окинула аристократа изучающим взглядом и спокойно констатировала:

— Вы можете быть свободны. Теперь ваше выздоровление зависит только от того, насколько быстро Аврорат отыщет Паркинсон. Надеюсь, у вас не произойдёт рецидива. Если что, вы знаете, где меня искать… Будьте здоровы, мистер Малфой.

Она спокойно положила на край кровати его одежду, волшебную палочку, пергамент с адресом аптеки и вышла.

Драко закатил глаза. Мерлин, столько важности, словно Грейнджер снова спасла мир! Идиотка! Она ничем ему не помогла! Под кожей всё так же чувствовалось что-то чужеродное, колющее и раздражающее.

Драко, превозмогая неудобства, бросился скорее одеваться. Но, когда скинул больничную робу, замер, разглядывая свои руки и обнажённый живот.

Он наколдовал зеркало, чтобы увидеть всё, что сделало с ним проклятие Паркинсон.

И это было ужасно!

Его аристократически бледная чистая кожа теперь была испещрена уродливыми жгутами чёрных татуировок в виде шипастых веток. Они опоясывали торс, шли по плечам вверх, к шее, и заворачивались на руках и на предплечье левой руки, рассекая пожирательскую метку. Драко будто захватил в свою власть сухой ядовитый плющ или дикие кусты роз. Несколько веток пересекали своими колючими широкими линиями его некогда идеальное лицо, превращая Малфоя в уродливого фрика. Он пробовал счесать идиотский рисунок, попытался очиститься при помощи магии, но эти действия отдавались болью во всем теле и били в сердце колющими ударами. Он снова застонал.

— Чёрт! Чёрт! Сука! — захрипел Драко и схватился за штаны.

К вечеру он уже знал, что лорд Гринграсс отменил свадьбу и не был намерен вести с ним какие-либо дела. Отец Дафны не хотел, чтобы пару его дочери составил проклятый уродец, он и так закрывал глаза на судимость Малфоя. А это значило, что денег в ближайшее время не предвидится, и Драко рвал и метал, носясь по Малфой-мэнору, как зверь в клетке.

Отец добавил неприятностей утром, прислав гневное письмо, где всячески ругал его. Обозвал идиотом, недостойным титула лорда, и отказался встречаться с ним на свиданиях в тюрьме.

Как будто Драко сильно расстроится… Он и сам не сильно горел желанием видеть Люциуса после получения доступа в хранилище Гринготтса.