– О Аллах, сделай так, чтобы он ответил.

– Да, – раздалось в трубке.

Невысокого роста, полноватый мужчина прищурился, вглядываясь в них, потом поднял руку в приветствии. Айша бросилась к нему, обняла, как будто они знали друг друга тысячу лет, и заплакала. Горько и отчаянно.

– Ну хватит, живые все, это самое главное. Затопите Сочи в слезах, – утешал её Лев Давыдович.

– Простите, сама не знаю, чего разрыдалась.

– Радоваться надо, что встретились.

Дети потерянно смотрели на плачущую мать, никогда прежде она так не рыдала.

Лев Давыдович обнял детей за плечи:

– Устали в дороге. Сейчас поедем в гостиницу. В самую лучшую. «Жемчужина» называется, слышали?

– Нет, – замотали головами дети.

– Забронировал вам семейный номер с питанием. Сейчас быстро доберёмся, машина недалеко.

Они ехали по извилистым дорогам и с интересом разглядывали город. Абиль прилип к окну так сильно, что нос расплющился.

– Ой, что это за деревья? – воскликнула Айгуль.

– Пальмы.

– Море! – подпрыгнул на месте Абиль, оторвавшись от стекла.

– Насмотритесь, ещё надоест, – засмеялся Лев Давыдович, наблюдая за дорогой.

«Жемчужина» сразила их наповал. Один Шахин ничему не удивлялся, он тревожно думал о чём-то, вытирая пот со лба.

– Не переживайте, платить вам за гостиницу не надо. Ваш родственник обо всём позаботился, – обратился к нему Лев Давыдович и поднялся с ними вместе на одиннадцатый этаж. Осмотрел просторный номер и остался доволен:

– Отдыхайте, набирайтесь сил. Надо отвлечься от пережитого, постарайтесь успокоиться. Завтра с утра взрослых прошу ко мне в офис, а детьми займётся моя помощница.

Проводив Льва Давыдовича, они спустились вниз, чтобы пообедать.

– Ого, – сказала Айша, увидев огромные тарелки в руках официанта, и взяла в руки столовые приборы.

– Так? – спросили дети, неловко пытаясь отрезать кусочек мяса. Шахин засмеялся и разрядил обстановку:

– Не давите сильно на нож, тарелка расколется пополам.

Все дружно рассмеялись. Первый раз за последний год, наполненный тяжелыми событиями и переездами, они смеялись как в прежние времена, весело и беззаботно. Всего-то дел – научиться правильно кушать, было бы что, а уж с ножами и вилками они справятся.

Вкусно. Всё было вкусно. Суп, который назывался харчо, кусочки мяса на палочках, похожие на шашлык из молодого барашка, и компот из фруктов.

Сытые и довольные, они медленно гуляли по набережной вдоль моря. Абиль крутился волчком возле родителей и ныл, просился окунуться в воду.

– А можно завтра на пляж? – теребил он то мать, то отца.

– Можно, накупаетесь вдоволь, – смеялись родители, – вода ещё тёплая.

Для детей наступили весёлые дни, а взрослые каждое утро уходили в офис и возвращались после обеда, усталые и вымотанные, без сил и настроения.

Они штудировали вопросы эмиграции. Лев Давыдович в первый день сказал им:

– Мне легче помочь вам обустроиться в Сочи, но здесь вы опять окажетесь в тяжёлом положении. Местная власть недовольна, что месхетинские турки переезжают в Краснодарский край, а не остаются в тех местах, где им предписано жить. Даже номерные знаки автомобильные придумали с буквами «ЗКК» – меченые, словно кресты на стене вашего дома. Препятствуют в получении документов, не разрешают получать детям среднее образование, не говоря уже о высшем. Поэтому вам лучше бы настроиться на отъезд, как советует ваш брат. Он не видит другого выхода.

Лев Давыдович разложил на столе газеты:

– Я собрал статьи о ферганской резне и нынешнем положении месхетинских турок в Краснодарском крае. Эти данные советую выучить наизусть и добавить к ним рассказ, что случилось с вашей семьей в Кувасае и в Смоленской области. Вы должны быть готовы ответить на вопросы, кто вы, откуда ваши корни и какое положение сейчас у людей вашей национальности. Будьте внимательны к датам, запомните хронологию событий.

Дома Айша читала вслух газетные статьи. Шахин и дети внимательно слушали её. Они никогда прежде не интересовались историей своего народа, да им это и не надо было. Отец немного рассказывал из того, о чём читала сейчас Айша: их вывезли откуда-то из Грузии в Среднюю Азию и Казахстан. Дед разыскал свою семью уже после войны в Узбекистане, и именно в среднеазиатских республиках турок-ахыска стали называть месхетинцами. Когда в 1974 году им разрешили вернуться жить в прежние края, грузинские власти их попросту не впустили на свою территорию. В большинстве своем турки-месхетинцы оставались в Средней Азии до конца 80-х годов.

Дети съёжились. Шахин постукивал костяшками пальцев по столу, как делал всегда, когда нервничал и хмурился. Далее Айша стала читать про разжигание национальной вражды. Это они уже знали: многие узбеки начали задиристо себя вести с людьми других национальностей:

– Русские – в Рязань, татары – в Казань. Так к 1989 году в Узбекистане начался подъём национализма.

Шахин успокоил жену, когда она как-то вернулась расстроенная с рынка. Ей продали одну пачку соли, хотя она просила десять:

– Только для узбеков, – засмеялся ей в лицо продавец.

И страшный июнь 1989 года тоже им всем запомнился. Абиль и Айгуль рвались на улицу, а их заставляли сидеть дома у соседей. Оказывается, начали происходить вещи пострашнее: узбекские ваххабиты сгоняли турок-месхетинцев в резервации, отнимали у них имущество, издевались над ними и убивали мужчин. Хвала Аллаху, у них только дом сожгли. А вывезли их не одних, 17 тысяч отправились в нечерноземные районы РСФСР. Позже ещё около 70 тысяч турок-месхетинцев, проживавших в других районах Узбекистана, также были вынуждены покинуть республику. Сухими словами автор статьи описывал всё, что случилось с ними в Кувасае. Все пригорюнились. Даже дети сидели смирно и не спрашивали ни о чём. Айша опять заплакала.

– Похоже, у тебя краники открылись в глазах: водичка течёт без остановки, – пошутил Шахин. – Смотри, родинка на щеке почти размылась.

Оба улыбнулись, вспомнив, как он напевал ей в молодости популярную песенку:

Песню как будто написали про Айшу: чёрные брови полумесяцем, тёмная родинка на правой щеке и в глазах – любовь. Любовь к мужу, подаренную ей Аллахом.

На следующей встрече Лев Давыдович подвёл их к огромной карте мира, взял в руки указку и стал рассказывать о разных странах: их названия, численность, основной состав населения, климатические условия, процент мигрантов и сумму выплачиваемого пособия по безработице. В конце рассказа он обратил внимание на Германию, официально принимающую беженцев из Ферганской долины, турков-месхетинцев.

– Возможно, вам надо эмигрировать именно в Германию, – сказал он, заканчивая свой рассказ.

Иногда дети приходили вместе с родителями и слушали, о чём говорят взрослые. После обеда гуляли по городу и любовались морем, тёмно-синим до самого неба. Волны уплывали назад, потом приближались к берегу, как их тревожные мысли о неизвестном будущем и страшном прошлом, которое они не могли забыть.

– Мам, пап, вам не нравится в Сочи? Может быть, останемся жить здесь, я ещё дельфинов не видел и в горах не был, вон в тех!

– Сынок, город красивый, но мы должны уехать отсюда. Не задавай лишних вопросов, лучше запоминай, о чём рассказывает Лев Давыдович.

– Ладно, – согласился Абиль, жалея, что так и не увидит дельфинов.

Почти через месяц в офисе раздался звонок:

– Семье Курбановых выдали визу сроком на две недели. Они должны быть 9 июня в аэропорту Домодедово в 14.00, необходимые документы у руководителя группы.

Лев Давыдович задавал вопросы, записывал что-то в блокнот и довольно кивал.

Положив трубку, он поздравил Шахина и Айшу, ещё раз напомнил, чтоб проверили документы.