И теперь, исключительно для того, чтобы оттенить достоинства «потрясной штучки», позволим себе отвлечься и снизойти до недостойных её шарма бушменов. Бушмены – одно из африканских племён. Бушмены-мужчины примечательны по двум параметрам: рост их редко достигает полутора метров (после данного примечания автору строк вдруг захотелось горделиво расправить согбённые плечи перед всеми российскими женщинами), а их ягодицы выполняют ту же функцию, что горбы у верблюда. Потому, когда бушмен в тонусе, на его ягодицы преспокойненько ставят по кувшину с водой, и он с ними шествует к дому.

Так вот, груди Жанны дополнительно изумляли тем, что на каждую из них можно было поставить по бушмену, а на довесок – подложить по карандашику. И Жанна осталась бы на подиуме, а карандашики пали бы к её стройным, но залапанным ножкам.

Итак, мы мимоходом описали лицо, фигуру, грудь Жанны…И на данной стадии повествования автор предвидит, что похотливое и неодухотворённое мужское племя начинает облизываться, перемигиваться, потирать руки и интенсивно ёрзать на диване, чересчур смело экстраполируя процесс описания её прелестей. А самые нетерпеливые и невыдержанные из них уже заголосили: «Ну, а то самое?…Которое…Как её…Пикантное вместилище…Да сам же понимаешь!…Чай не мальчик уже?!». Отвечаю: не мальчик, но…Не видел. Не знаю. На зуб не пробовал. На кончик…языка – тоже.

Правда, я имел откровенный обмен мнениями на сей счёт с рекомендованным мне известным местным сердцеедом и донжуаном. Да его многие чусовляне знают. Уж про отдельных чусовлянок и не говорю! Такой…Тридцати четырёх лет. Невысокий. Упитанный. С небольшими животиком и лысиной. И спросонок про него не подумал бы, что он супермен и мачо, а поди ж ты!

Вот его исповедь, за которую автор никакой ответственности перед Жанной Острянской не несёт:

«Завышенные ожидания и посулы сопровождаются разочарованиями. Чем круче у бабёнки завлекалочка с фронтона, тем сокрушительней облом внутри. Чем больше понту, тем меньше толку. Если по твоему примеру тоже охарактеризовать вкратце, с минимумом слов, ту…штукенцию, то это видавшая виды большая рыжая мочалка. Тёртый калач. Жёваный-пережёванный. Со сверхнормативным пробегом. Неумеренно эксплуатировавшийся в условиях повышенных температур, давления, трения и…прочих вредных нагрузок и излишеств. Восстановлению подлежит ограниченно».

Компенсируя причинённый Острянской моральный вред, и отчасти реабилитируя её, объективно констатируем, что нормальная женщина, как правило, стыдливо маскирует свои интимные желания. Чтобы её «раскочегарить», требуется мощнейшая «артподготовка» из всех видов орудий – как при праздничном салюте. Лишь тогда можно уповать на русскую народную частушку про то, что «под хорошим мужиком и бревно шевелится».

Зато с Жанной положение обстояло противоположным образом: она сама кого хочешь могла завести «с пол-оборота» с её нескрываемым эпатажным желанием. С её неприкрытым искусом. С её провоцирующим вожделением. С её экивоками вознаграждения по-королевски.

Девяносто девять процентов следователей выронили бы карандашик, оставшись с Жанной наедине. Но выведенная закономерность не распространялась на Гордея: Острянская была не в его вкусе. Она не причиняла ему чувства медоточивого страдания. Она внушала ему состояние опасности. Полунину импонировали иные натуры.

Кстати, невыразительная внешность Гордея тоже не произвела впечатления на допрашиваемую. Да и мужа, даже у Жанны Острянской, не каждый день убивают. Потому меж ними не проскочила, да и не могла проскочить «искра Эроса». Оттого и следственное действие протекало в сугубо официальном русле. Вдовушка повторила следователю уже общеизвестные факты, а тот не обнаружил в её алиби изъянов.

Оправдательная версия Жанны на интуитивном уровне почему-то не убедила Полунина, но и опровергнуть её было нечем. Впрочем, убедительность и неопровержимость – разные вещи.

Глава вторая

1

Старосельцев расстарался и по ходатайству Полунина уже к обеду следующего дня выдал официальный акт вскрытия тела Острянского. Оно принесло неутешительные результаты. В том смысле, что ожидаемо подтвердило насильственный характер смерти пострадавшего. Помимо прочего выводы эксперта гласили, что причинение смертельного ранения Острянскому не исключается обнаруженным на месте происшествия хозяйственным ножом посредством нанесения акцентированного фронтального удара в сердце (под углом близким к девяноста градусам) и несколько сверху вниз. Старосельцев по-прежнему категорически исключал так называемое «натыкание» на нож. «Данное телесное повреждение причинено посторонней рукой, – говорилось в заключении. – Последующее извлечение ножа из раневого канала и помещение его под тело потерпевшего с вложением в руку, не исключено, связано в инсценировкой, и противоречит объективным данным, обнаруженным на месте происшествия. После получения телесного повреждения Острянский не в состоянии был самостоятельно передвигаться и совершать оборонительные действия. Клиническая смерть потерпевшего наступила практически мгновенно, смерть головного мозга и биологическая смерть организма – в течение нескольких минут. Более мотивированные выводы будут сделаны по получении результатов гистологических исследований и заключения физико-технической экспертизы».

Справедливости ради надо подчеркнуть, что оперативно-следственная группа и не уповала на «милостивые» умозаключения Старосельцева в виде несчастного случая и тому подобных глупостей. Трое суток она «пахала», не покладая рук. Были опрошены, допрошены или отработаны оперативным путём на причастность к преступлению: Ваньков и иные соседи Острянских по посёлку Чунжино, сама жена убитого, сослуживцы и знакомые, родные и близкие пострадавшего; а равно лица, ранее судимые за тяжкие деяния против личности. Усилия оказались тщетны. Как пишут в подобных ситуациях работники милиции в рапортах по розыскным делам: «Проведёнными мероприятиями положительных результатов достичь не удалось».

Более того, и Ванькова по истечении трёх суток пришлось выпустить из-под стражи. Его реабилитировала Жанна Острянская, хотя столь пафосное выражение по отношению к беспробудному пьянице звучит неуместно и напыщенно. Она пояснила, что и накануне убийства, и ранее Зотей приходил в их дачный домик огородом и просил взаймы денег. В первый раз она дала ему «на бутылку», впоследствии же неизменно отказывала, так как он не вернул долг.

Да и сам по себе мелконький и сухопарый Ваньков, разменявший шестой десяток лет, «не тянул» на убийцу здоровяка Острянского. Так, или приблизительно так, рассуждал Полунин, запутавшись в поисках подлинной гипотезы. Менее замысловатой была точка зрения у старшего оперуполномоченного Розанова.

– Ты меня заколебал, чёртов доктор Фрейд! – возмущался он, сидя у Гордея в кабинете перед обеденным перерывом. – На фига выпустил Зотея? И со мной не посоветовался. А я бы сделал ему непрямой массаж малого таза, он бы враз вразнос пошёл!

Розанов был авторитетным сыщиком. При его прямом участии был раскрыт ряд тяжких деяний, совершённых в условиях неочевидности. И сыщицкий стаж у него втрое превосходил полунинский. Из-за того и игнорировать или резко отвергать его надуманные претензии было не просто.

– Хоть советуйся, не советуйся, хоть массируй, не массируй, доказательств от того не прибудет, – устало отбивался Полунин. – Да я, честно говоря, и в чёрных кошмарных снах не представляю, чтобы этот мямля, этот рохля Ваньков совладал с таким титаном.

– Много трудов – режиком в пузо садануть, – ершился Павел. – Вжик – и оттаскивай.

– Если так рассуждать: вжик – и отваливай, то и Жанна элементарно могла мужа пришить, – аналитически прищурился Гордей. – Уж к отпору от неё Острянский верняк не был готов. И я приметил, что она – женщина с двойным дном. К тому же интересно держалась при докладе Нагорных об обнаружении мужа: того полчаса назад ухайдакали, а она и про бабку Нюру не упустила, и про спички у соседки, и даже про пьезозажигалку. У другой вдовушки в такой ситуации слова в три раза проще повылетали бы из башки, а она – пьезозажигалка! Не упускай, Паш, и то, что она даже не потормошила мужа. Не перевернула, не попыталась оказать первую помощь или поставить, пускай и примитивный, но первичный диагноз. Махом определилась – мёртвенький. И учти, что потёк же из-под трупа был малозаметен. Не-е-ет, любящая жена так не поступит.