Катон возглавлял штабной отряд и знаменосцев, а люди Макрона синхронно зашагали прямо за ними. Преторианцы и вспомогательные пращники вышли из города и двинулись по дороге, ведущей на запад, к врагу. Лагерь располагался справа, в двухстах шагах от них, и они должны были пройти на крайнем расстоянии от лучников, выстроившихся вдоль ближайшего вала. Небольшая группа иберийских конных лучников мчалась через переднюю часть лагеря, чтобы беспокоить защитников и поднимать пыль, чтобы скрыть остальную часть царской армии, марширующей на битву. В этот момент Катон увидел, как одинокая стрела взлетела высоко в воздух, замедляясь на вершине своей дуги, прежде чем нырнуть и стремительно устремиться к римлянам. Большинство других стрел упало, впившись в землю и ненадолго продолжая вибрировать древками и оперением, прежде чем принять вид тонкого пустынного цветка. Только один из преторианцев был ранен, на полпути вниз по колонне, когда наконечник пронзил его голень и вынудил его выпасть и сесть на обочине дороги, немедленно когортный хирург выбежал из рядов штабного отряда, чтобы осмотреть рану.

Вскоре они оказались вне зоны досягаемости, и перед ними была хорошо видна земля. Линия врага тянулась на невысоком возвышении, и Катон не увидел следов каких-либо резервных формирований позади нее. Кавалерия, в основном конные лучники, стояла подле своих коней на каждом фланге. Правый фланг доходил до широкой полосы тростника, произраставшего вдоль реки, а левый оставался на участке открытой земли. Слева, в 800 метрах дальше, виднелась тонкая полоса фруктовых деревьев. Катон видел, что у конницы Радамиста было достаточно места, чтобы обойти вражеский фланг, нанести ему удар с тыла и лишить всякой надежды на бегство, как только иберийские копейщики и римляне прорвут центр. Как только основная часть царской кавалерии приблизилась к противнику, она остановилась и начала выстраиваться длинной линией против мятежников. Копейщики выстроились сразу за ее центром, где на своих лошадях сидели Радамист и его телохранители. Чехол нового царского штандарта был снят, и мгновение спустя длинный шелковый вымпел уже лениво развевался на слабом ветру, утреннее солнце делало рисунок красного льва ярким и огненным.

Макрон ускорил шаг, чтобы догнать Катона.

- Похоже, Радамист хочет, чтобы его иберийцы победили в одиночку, господин.

- Меня это устраивает, - ответил Катон. - Я не тороплюсь с тем, чтобы наши люди оплачивали крупный счет мяснику, если этого можно избежать.

Макрон вздохнул.

- Не уверен, что ребятам понравится стоять и смотреть.

- Пусть так, но это спектакль Радамиста. Если он хочет заявить о своей победе без нашей помощи, это поможет ему выглядеть сильнее в глазах своего народа и, что более важно, парфян.

- А это еще означает, что он и его люди получат добычу с поля боя, - ответил Макрон с несколько менее стратегической точки зрения.

Катон не ответил, быстро прикинув расстояние до копейщиков, и остановил колонну.

- Центурион, развернуть строй направо и налево. Пращникам в свободном строю продвинуться на пятьдесят шагов впереди преторианцев. Пошли гонца к центуриону Керану, чтобы он был ознакомлен с диспозицией.

- Да, господин.

Когда центурии достигли штабного отряда, они развернулись вправо и влево по очереди и выстроились в линию лицом к тылу войска Радамиста. Они стояли по четыре человека в глубину, чтобы сформировать компактную группу резерва по сравнению с протяженной иберийской боевой линией. Пыль, поднятая лошадьми и задними рядами копейщиков, полностью заслонила мятежников, и Катон сомневался, что он и его люди увидят многое, если вообще что-нибудь увидят в столкновении, прежде чем враг неизбежно дрогнет и затем будет разбит. Было бы неприятно не следить за ходом сражения, но часто это было вынужденное неудобное положение тех, кто находился в тылу, что в результате нередко порождало определенную тревогу за ход и исход боя. Катон знал, что с этим ничего не поделать, но его люди были дисциплинированными ветеранами и вряд ли позволят своему воображению выбить их из колеи.

Когда последний из людей царя занял позицию, трубач, находившийся рядом с царем, поднял свой инструмент и выдул несколько медных нот. Когда сигнал стих, из глоток иберийских всадников вырвался рев, и конные лучники поскакали вперед по всей линии. Катафракты неслись вперед, держась в тесном строю, целеноправленно используя силу своих лошадей для атаки, чтобы они ударили как единое целое, на скорости, когда они врезались в линию врага, проскочив линию непродолжительного обстрела вражеских лучников. Заклубилась пыль, и за всадниками быстро повисла пелена, скрывшая их из виду, а через мгновение копейщики последовали за ними в неизвестность битвы. Периодический звук трубы и барабанный топот копыт смешивались с приглушенным барабанным топотом повстанцев и случайным глухим звоном оружия вместе со ржанием лошадей и выкрикиванием приказов.

- Как ты думаешь, бой разворачивается в нашу пользу? - спросил Макрон.

Катон указал на глыбу пыли, простирающуюся за ними.

- Мои гадания нисколько не отличаются от твоих.

- Возможно, нам следует продвинуться поближе, господин. На случай, если мы понадобимся.

Прежде чем Катон успел ответить, раздался новый трубный рев, но с большего расстояния, чем битва, бушевавшая перед ними. После короткой паузы им ответили сзади, и оба офицера повернулись, чтобы посмотреть в сторону походного лагеря у стен города. С этого направления раздался глухой возглас, который через мгновение отозвался эхом от реки, а затем от деревьев слева. Фигуры уже выходили из-за деревьев: люди, ведущие коней, садились на них и выстраивались для атаки. На другом фланге из тростников высыпало еще некоторое количество человек, которые устремились к иберийскому флангу.

- Это долбаная ловушка, - горько фыркнул Макрон. - Умные маленькие ублюдки, не так ли?

Когда Катон оглянулся в сторону лагеря, он увидел, что ворота распахнулись и орда людей направлялась прямо в тыл римской линии. Не горстка лучников, которых он видел раньше, а сотни пехотинцев, вооруженных копьями и мечами.

- Откуда, во имя Плутона, они взялись? - спросил Макрон. – Из под земли словно зубы убитого Кадмом дракона?

- Не совсем, - ответил Катон с едва скрываемым отчаянием, осознав, что враг их одурачил. - Из-под груд соломы.

Это была искусно сработанная ловушка. Патрулям Радамиста позволили увидеть только основные силы повстанческой армии, а затем под покровом темноты остальные их люди двинулись вперед и спрятались по периметру всего будущего поля битвы, где Радамиста спровоцировали развернуть свою собственную армию. Всякая перспектива легкой победы над повстанцами исчезла. Теперь все, что оставалось Катону и его людям, – это выбраться из ловушки и вернуться в город. Катон видел, как его люди тревожно оглядываются на приближающегося к ним врага с тыла и с обоих флангов. Он должен успокоить их нервы.

И подготовить их к борьбе за свою жизнь.

*************

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Катон глубоко вздохнул и прижал ладони ко рту.

- Вторая преторианская когорта, построение в каре! Штабная группа в центр!

Он позволил центурионам приготовиться, а затем взревел: - Стройся в квадрат!

Пока его офицеры повторяли приказ и контролировали маневры своих центурий, Катон пытался уловить важные детали окружающей местности и вероятное расположение сил, дружественных и вражеских. Радамист и его люди должны были теперь знать о ловушке, и Катон должен был поверить в то, что царь попытается выбраться из нее так же быстро, как и римляне. Он уже видел, как некоторые копейщики выходят из пыльного тумана и отступают в сторону города и пращников.

Катона на мгновение охватила паника. - Центурион Керан!

Центурион-ауксилларий обернулся посмотреть на своего командира.

- Верни своих людей! Я хочу, чтобы они были на фронтальной стороне квадрата! Быстрее!