Детектив с радостью проводил меня в личную уборную в офисе менеджера. Я оттерла все, что осталось от беспорядка, и умылась. Я нашла щетку в шкафчике над раковиной и поправила волосы. В целом я выглядел намного лучше. Может быть, не материал для «Ритца», но не тот, кого можно выбросить из виду.

  Когда я вернулся, Анита ждала с Мюрреем в вестибюле. Она посмотрела на меня с сомнением. «Мюррей говорит, что я вне опасности?»

  "Да. Смейсен, Мастерс и боевик Смайссена арестованы. Ты тоже хочешь поговорить со своим отцом до того, как его арестуют? » У Мюррея отвисла челюсть. Я положил ему руку на плечо, чтобы он не разговаривал.

  Анита на минуту задумалась. «Да», - наконец сказала она. «Я думал об этом сегодня. Ты прав - чем дольше я откладываю это, тем хуже будет ».

  «Я пойду», - объявил Мюррей.

  «Нет», - сказала Анита. «Нет, я не показываю все это газетам. Вик расскажет вам историю позже. Но я не хочу, чтобы для этого торчали репортеры ».

  «Ты понял, Мюррей, - сказал я. «Поговори со мной сегодня вечером. Я буду… я не знаю. Я буду в своем баре в центре города ».

  Мы с Анитой направились к лифту. "Где это находится?" - потребовал он, догоняя нас.

  «Золотое сияние на Федерал и Адамс».

  Я вызвал такси, чтобы отвезти нас к машине. Рьяный офицер, возможно, тот, кто остался охранять вестибюль, повесил парковочный талон на лобовое стекло. Двадцать долларов за блокировку пожарного крана. Они служат и защищают.

  Я так устал, что не думал, что смогу водить машину и разговаривать одновременно. Я понял, что это был тот самый день, когда я совершил трехсотмильный путь туда и обратно до Хартфорда, и что я не спал прошлой ночью. Теперь все это догоняло меня.

  Анита была занята своими личными заботами. Рассказав мне, как добраться до дома ее отца в Элмвуд-парке, она тихо села, глядя в окно. Она мне нравилась, я испытывал к ней большое сочувствие, но я был слишком истощен, чтобы протянуть руку и дать ей что-нибудь в данный момент.

  Мы ехали по скоростной автомагистрали Эйзенхауэра, дороге, ведущей от Петли к западным пригородам, и проехал миль пять, прежде чем Анита заговорила. «Что случилось с Мастерсом?»

  «Он появился со своим наемным помощником, чтобы попытаться унести меня и Ральфа Деверо. С ними была Джилл Тайер - они использовали ее в качестве заложницы. Мне удалось прыгнуть на стрелка, сломать ему руку и вывести из строя Мастера. С Джилл все в порядке.

  «Она? Она такая хорошая девочка. Я чертовски ненавижу, если с ней что-нибудь случится. Вы когда-нибудь с ней встречались?

  «Да, она провела со мной несколько дней. Вы правы, она отличный ребенок ».

  «Она очень похожа на Питера. Мать очень эгоцентрична, любит одежду и красивое тело, а сестра невероятная, можно подумать, что кто-то придумал ее для книги. Но Джилл и Питер оба… они… - Она нащупывала слова. «… Уверенная в себе, но полностью отвернувшаяся от мира. Все всегда было - было - так интересно Питеру - что заставляет это работать, как решить проблему. Каждый человек был кем-то, с кем он мог бы захотеть подружиться. Джилл такая же ».

  «Я думаю, она влюбляется в мальчика из Пуэрто-Рико. Это должно поддержать волнение в Виннетке ».

  Анита тихонько усмехнулась. "Точно. Это будет хуже, чем мне - я была дочерью рабочего вождя, но, по крайней мере, я не была чернокожей или испанкой ». Некоторое время она молчала. Затем она сказала: «Вы знаете, эта неделя изменила мою жизнь. Или заставил его казаться перевернутым. Вся моя жизнь была направлена ​​на союз. Я собирался поступить в юридический институт и стать юристом профсоюза. Теперь - кажется, это не стоит целой жизни. Но есть большая пустая дыра. яне знаю, что поставить вместо этого. А с уходом Питера я потерял союз и Питера одновременно. На прошлой неделе я был так занят ужасом, что не заметил этого. Теперь я знаю ».

  "О, да. Это займет некоторое время. Траур длится долго, и его нельзя торопить. Мой отец умер десять лет назад, и то и дело всплывает что-то, что дает мне знать, что траур все еще продолжается, и что еще одна его часть на месте. Тяжелая часть длится недолго. Но пока это происходит, не борись с этим - чем больше ты избавляешься от горя и гнева, тем больше времени уходит на то, чтобы разобраться с этим ».

  Она хотела узнать больше о моем отце и нашей совместной жизни. Остаток пути я рассказывал ей о Тони. Забавно, что у него должно быть то же имя, что и у этого тупого стрелка из Эрла. Мой отец, мой Тони, был немного мечтателем, идеалистом, человеком, который ни разу не выстрелил ни в одного человека за все годы своей службы - предупредительные выстрелы в воздух, но никто не убил из-за Тони Варшавски. Мэллори не могла в это поверить - я помню это, когда Тони умирал. Однажды вечером они разговаривали, Бобби в те дни часто приходил по ночам, и Бобби спросил его, сколько людей он убил за годы своей службы. Тони ответил, что никогда не ранил человека.