Я хотел ответить моей девочке, что понимаю ее скепсис относительно доблести полицаев и справедливости упакованных в черные мантии судей. Но что я надеюсь на счастливый случай. Полицейские не только стригут взятки с гастарбайтеров, а для разнообразия берут иногда за шкирку и настоящих преступников. А Бахром ворует так нагло, так уверен в своей безнаказанности, что будет для жандармов точно красная тряпка для быка. Да еще крысеныш налоги, наверное, не платит. Почему бы полисменам, по нашей жалобе, и не «прищучить» скользкого, как налим, господина Мансурова?..

Но у меня не хватило сил все это сказать. Я только глотнул воздуху. Повисло тягостное молчание. Будто мы пировали в райском саду – и вдруг ветерок донес из ада запахи гноя и разложившейся плоти. Эх, не надо было мне заводить сегодня разговор про месть Бахрому. Отложил бы до завтра. А то только отравил, как скунс, атмосферу праздника. А пиявка от сердца все равно не отлепилась.

То ли у китайцев, то ли у японцев есть такой афоризм: «Только подумаешь о лисе – сразу появляется лисья тень». У Ширин заиграл мелодию звонка телефон. Глянув на дисплей, моя девочка дрогнувшим голосом сказала:

– Это Бахром.

Бахром?.. Я сделал квадратные глаза и чуть не свалился со стула. Что еще за штуку собирается выкинуть подлый аферист с толстой сигарой в зубах?.. Он заставил нас без толку смотаться на далекую, как иная галактика, Лиственную улицу. А потом затих на долгие дни. Что понадобилось уродцу теперь?.. Он снова хочет поиграть в божка – отправить нас в новую бессмысленную поездку? Бахром – кукольник, а мы тряпичные марионетки?.. Клянусь: самонадеянности Бахрома позавидовал бы и Мефистофель. Я подумал: моей милой лучше не поднимать трубку – будем говорить с господином Мансуровым только на очной ставке в полиции или в украшенном флагами и гербами зале суда. Но Ширин уже приняла вызов и включила для меня громкую связь.

– Доброго дня!.. – раздался бархатный баритон директора агентства. (Я скривился, как от глотка микстуры: до того противно мне было слышать треклятого мошенника). – Ширин, вы все еще в поиске работы?.. Тогда у меня есть для вас отличный вариант.

– Вы нас опять обманете, – едва шевельнув губами, бросила моя девочка.

– О нет, нет!.. – суетливо ответил Бахром. (Я так и представил, как он всплескивает руками). – Вы меня простите за историю с Лиственной улицей. Тогда ваш потенциальный работодатель напутал что-то с адресом. А я до ночи был на совещании, а потом телефон у меня сел.

– Что вы теперь хотите предложить?.. – сухо поинтересовалась моя милая.

– То, что и обязан предложить по заключенному между нами договору: трудоустройство!.. – елейно объявил Бахром. Он точно не замечал ледяного тона Ширин. – Место работницы торгового зала в крупном гипермаркете.

– Мы подъедем в гипермаркет на собеседование, и окажется, что меня там и в помине никто не ждет?.. – колюче спросила моя девочка.

Господин Мансуров вздохнул:

– Я понимаю: вы мне не верите. Свою репутацию честного человека и маститого профессионала своего дела я нарабатывал годами, но в ваших глазах потерял ее за день. Что ж: клиент всегда прав. Но давайте сделаем вот как: я дам вам номер телефона Анфисы Васильевны – она в гипермаркете менеджер по подбору персонала – и вы напрямую договоритесь с этой уважаемой леди о встрече. Скажете, что вы от Бахрома Исламовича. Ну а я буду держать за вас пальцы скрещенными, чтобы вам повезло на интервью. Впрочем, я убежден: такую культурную, непьющую и приличную девушку, как вы, охотно примут на любую работу.

– Мы подумаем, – коротко ответила моя милая, закругляя разговор.

Какое-то время мы сидели, не произнося ни слова. Телефон моей девочки пискнул: от Бахрома пришло сообщение с номером Анфисы Васильевны. Механическими движениями я очищал от кожуры мандарин. Ширин уставила взгляд в клеенчатую скатерть. Разноцветные фрукты на большой тарелке больше нас не притягивали. Праздничное настроение было под корень испорчено.

Все очень просто: день выздоровления моей милой мы хотели провести в тенистом оазисе радости. Забыть о наползающей со всех сторон пустыне проблем и забот. Хоть сутки прожить, как счастливые люди, которых ничто не гложет. Но пустыня сама напомнила о себе, дунув на цветник суховеем. Да так, что все тюльпаны и розы засыпало горячим песком. Нас потревожил плут Бахром. И хотя, «как бы якобы», он собирался нам помочь, подзабытый баритон мошенника был последним, что бы мы хотели услышать.

– Ну, что ты думаешь?.. – тихо спросила моя девочка.

Я ответил, что цена слову Бахрома – как жирной скомканной салфетке. Он, будто шайтан, всегда лжет. Не знаю, зачем блестящий господин Мансуров сейчас позвонил и чего добивается. Но он точно не помощник в поиске работы.

Любимая грустно покачала головой:

– Э-эх. Не у тебя сгорает виза, поэтому тебе легко вздернуть нос и отказаться от предложения Бахрома. А я должна не упускать какую угодно, даже призрачную, возможность трудоустроиться. Не так уж часто подворачивается вакансия, на которую рассматривают не только «славян». Пусть у меня всего один шанс из миллиона получить работу в том гипермаркете, все равно я сыграю с судьбой в рулетку. Ты понимаешь?..

Я молча сидел – насупленный, как филин. Вроде бы, Ширин права: утопающий хватается и за соломинку. Но обескровленное пиявкой сердце подсказывало мне: пресловутая соломинка вмиг переломится. И тонущий пойдет ко дну быстрее, чем если бы просто барахтался и бил по воде руками.

– Я позвоню сейчас этой Анфисе Васильевне, – выдержав паузу, продолжила моя милая. – Постараюсь договориться о собеседовании на завтра. Поедем с тобой, посмотрим: что за гипермаркет, что за работа. Мы ребята умные и умудренные опытом. – (Тут моя девочка горько ухмыльнулась. Говоря про «опыт», она явно имела в виду наш визит на Лиственную улицу). – Подметим, если во всем этом кроется какой-то подвох. Тогда-то мы, со всеми основаниями, заявим на Бахрома в полицию. И на Анфису – если та тоже мошенница. Ну как ты – согласен?..

Я увидел: в глазах Ширин блестели слезы. Губы и пальцы у нее дрожали. Ей было важно, чтобы я одобрил ее план, чтобы мы не были несущимися в противоположные стороны электричками, а действовали одной командой. Я набрал полные легкие воздуха, шумно выдохнул и, нежно обняв милую за талию, сказал:

– Конечно, моя звездочка. Мы сделаем так, как ты решила.

– Спасибо… – благодарно улыбнулась моя девочка, вытирая рукавом глаза.

Немного успокоившись и собравшись с духом, она по громкой связи позвонила Анфисе Васильевне.

– Алло, – прозвучал из телефона ледяной голос немолодой женщины.

– Алло. Мне дал ваш номер Бахром Исламович… – пролепетала Ширин.

Имя и отчество Бахрома оказались пропускным кодом. Собеседница моей милой сразу смягчилась и, почти вкрадчиво, спросила:

– Вы, должно быть, по поводу работы?..

За три-четыре минуты разговора удалось все утрясти. Можно подъехать на интервью завтра, с девяти утра до семи вечера. От моей девочки требуются только паспорт и действующая виза. Работа официальная. Рук в гипермаркете не хватает, поэтому берут практически всех желающих. После того, как новый сотрудник выдержит неделю испытательного срока – работодатель озаботится продлением визы счастливчика. Мы посмотрели на моем телефоне приложение с картой города и убедились: по адресу, который нам назвала Анфиса Васильевна, действительно находится гипермаркет, т.е. история с Лиственной улицей не должна повториться.

Отложив телефон, Ширин снова опустила голову. Худые плечи моей милой тряслись. Она упала ко мне на грудь и расплакалась. Мне пришло на ум поэтическое сравнение: каждая капелька из агатово-черных глаз красавицы – это прозрачный блестящий алмаз.

– Ну не плачь, моя любимая. Не плачь, – прошептал я на ушко моей девочке, гладя ее волнистые темные косы. – Все будет хорошо. Ты получишь работу.

– Да. Да, – тихо выдохнула Ширин. Но не перестала лить горячие слезы.

Мне казалось: я понимаю, отчего моя милая плачет. Она настояла: надо воспользоваться даже призрачной возможностью и попытаться устроиться работницей в гипермаркет. Но сама – не очень-то верит в удачу. Как сказала моя девочка: это игра в рулетку. Шанс сорвать джекпот – один из миллиона.