Несколько минут после звонка Бахрома мы оставались точно оглушенными. Мы были, как матрос с потонувшего судна. О барахтался в ревущем море, но девятый вал не поглотил беднягу, а выбросил на песчаную отмель. Неужели у нас и правда все хорошо?.. Целый день мы исходили тоской – но Бахром нас таки не подвел, позвонил. Получается – господин Мансуров не жулик и не аферист. А по правде трудоустраивает мигрантов.

Я расправил плечи и встряхнулся. Любимая задрожала, упала ко мне на грудь – и расплакалась. Я гладил растрепавшиеся косы моей девочки. И не жалел самых нежных слов, какие только мог наскрести в чаше своего сердца… Ширин – плакала и плакала. Я надеялся: это слезы облегчения.

11.Апельсиновая луна

Звонок Бахрома подбросил нас, как пружина. Кровь точно быстрее побежала по нашим венам. Совсем расхотелось спать. Благо, что завтрашнее собеседование намечено на вечер – не проспим. Бабочками мы порхали по квартире.

Нас не смущало, что кандидатура Ширин одобрена только предварительно. Главное, наниматель не требует расейский паспорт и славянскую наружность. Да кадровичке достаточно будет краем глаза взглянуть на Ширин, чтобы понять: моя девочка подходит на должность секретарши по всем статьям. А что?.. Моя милая не курит, не пьет. И вообще – сообразительная и расторопная. Что еще нужно, чтобы принимать конверты от курьеров и отвечать на телефонные звонки?..

Мы выпили по две чашки зеленого чаю с тонкими нотками манго и доели вафли. Потом сели досматривать комедию про ободок унитаза. Но теперь мы не просто пялились в экран, а сопровождали фильм язвительными комментариями, от которых нам становилось действительно весело. Режиссер думал, наверное, что снял нечто романтическое, светлое и вызывающее улыбку. А мы устроили себе шоу ядовитого сарказма и черного юмора.

Мы едко насмехались над тюфяком-мужем и истеричкой-женой, которые вопрос об ободке унитаза раздули до размеров черной дыры. Ну конечно!.. Топ-менеджер и художница привыкли расплачиваться золотой картой в магазине элитной одежды и заказывать в три часа ночи китайскую еду. А на свой блистающий камфарной белизной унитаз, ободок которого вновь остался не поднятым, смотрят баранами и не знают, кому заплатить, чтобы решить проблему.

Но в итоге всепобеждающая «любофффь» берет верх. Супруги выписали из Японии технологичный электронный унитаз с гарантией качества. Когда сделаешь в уборной свои большие или малые дела – искусственный интеллект автоматически спускает воду и, по заданной программе, поднимает ободок. Ура!.. Топ-менеджер преподносит художнице тысячу и одну розу. Вселенская гармония восстановлена. Ура!.. Ура!.. Ура!..

Вдоволь поиздевавшись над фильмом, мы, наконец, погасили свет и легли в постель. Своими острыми ухмылками в адрес постановщиков и персонажей киноленты мы здорово излили накопившуюся желчь. Неплохая разрядка после насыщенного тревогами дня. Какое-то время мы еще не спали, а вглядывались в темноту.

– Теперь я буду работать, – прошептала моя девочка. – А в мои выходные ты сводишь меня в зоопарк?.. Никогда не видела львов и тигров. И слоновую черепаху. Только по телевизору и в интернете…

– Конечно, сходим в зоопарк, – пообещал я, крепко обнимая любимую.

Мы не заметили, как погрузились в сон.

Когда проснулись, голова у меня была распухшая и, казалось, еле крепилась к шее. Ширин тоже была сама не своя – то ли грустная, то ли усталая. Мы прошли на кухню. Моя красавица налила нам молочного кофе и порезала хлеб и сыр на бутерброды. За завтраком между нами, как бельевая веревка, было натянуто не слишком-то уместное молчание. Пока моя девочка не спросила:

– Как ты думаешь: это правда – я действительно получу сегодня работу?..

Голос моей милой прозвучал неуверенно и слабо. Похоже, она сомневалась: не кинет ли нас Бахром, как в первый раз – с кошачьим питомником?.. Опасения Ширин передались и мне. Непрошеным тараканьим роем полезли тревожные мысли. Не рано ли мы забили в литавры и заиграли на дудочках?.. Мою звездочку еще не взяли на работу, а только «предварительно» одобрили кандидатуру. Бахром мог направить на Лиственную улицу и десять, и пятнадцать девушек-мигранток. Кадровичка будет тогда выбирать один цветок из целого букета. Не решит ли она, что Ширин чересчур скованная, зажатая и неулыбчивая?.. Не выберет ли другую барышню – развязную, напористую, с огнем в глазах?.. Но своей девочке я сказал, стараясь быть убедительным:

– Конечно. Сегодня ты получишь работу. Я так рад. Не волнуйся.

«Не волнуйся…». Я сам не мог последовать собственному совету. Меня смущало уже то, что собеседование назначено на поздний вечер. Что это за офис такой, который в двадцать один ноль-ноль еще открыт?.. Если моя девочка туда все-таки устроится, не придется ли ей отсиживать по пять двенадцатичасовых смен в неделю?.. Но и за такую работу придется хвататься, не боясь обжечь руки. Увы.

А еще, пока мы заедали кофе бутербродами с сыром, у меня ненормально усилился слух. Казалось: я уловил бы шажки мухи, ползущей по оконному стеклу, если б только эти зловредные насекомые зимой куда-то не исчезали. Но я не муху боялся услышать, а вибрацию телефона. Как бы не позвонил Бахром, не отменил бы опять собеседование, повторив свой прежний трюк. Но наши с Ширин мобильники оставались немыми.

С завтраком было покончено – а до интервью оставался еще почти целый день. Мы пробовали играть в шахматы. Смотреть документальные фильмы про животных. Но снизить градус тревожности не получалось. Моя милая была разом рассеяна и напряжена. За шахматами она путала слона и ладью, хотя играла всегда хорошо, легко оставляя меня в дураках. Я понимал: моя девочка переживает, как бы не провалить собеседование. А еще и о том, чтобы собеседование действительно состоялось. Она нервно поглядывала на экран телефона. Видимо боялась: позвонит Бахром и отменит или отодвинет интервью.

Я глубоко вздохнул. Господину Мансурову ничего не стоит сказать: «Извините, ребятки, пока работы нет. Может быть, я наберу вас в конце месяца» – как и кадровичке: «Простите, девушка, но вы нам не подходите». А нам с Ширин каково?.. Мы играем в рулетку с самим дьяволом, и ставка в игре – наши жизни.

В самом деле, что будет, если моя звездочка в самое ближайшее время не получит официальную работу?.. Виза скоро «сгорит». Тогда моей девочке пополнить многотысячную армию нелегалов – гнущих спину на самых грязных и плохо оплачиваемых работах, без всякого трудового договора?.. «В черную» устроиться, скажем, техничкой в какой-нибудь вонючий полуподвальный офис?.. Но в один треклятый день милая нарвется на полицейский патруль, который потребует предъявить документы.

Возможно, взрослые «матерые» гастарбайтеры знают, как тут выкрутиться. Они научились скользить угрями – умасливать полицаев нехитрыми подношениями вроде блока сигарет или пары купюр более или менее приличного достоинства. Но вот мы с Ширин совсем не умеем давать взятки: мы непроворные, неопытные и слабые.

Или моей девочке затвориться в квартире?.. Вообще не показываться на улице?.. Можно надеяться: домой к нам полиция не вломится. Но подобный план – квинтэссенция идиотизма. Такое выдумаешь только от большого отчаяния. Сколько Ширин сидеть в четырех стенах?.. До морщин и седых волос?.. Или пока не заработает клаустрофобию?.. Наверное, даже жирный ишан, от которого моя милая и сбежала в Расею, иногда выпускает своих женщин на прогулку.

Неудивительно, что моя звездочка решила: если не найду работу и не добьюсь продления визы – убью себя. И хуже всего то, что я и смутно не представляю, как отвратить любимую от суицидальных замыслов. Все, что я могу сделать: это не бросить мою милую. Покончить самоубийством вместе с ней. Хотя от одной только мысли об этом – по спине у меня прыгали мурашки. Моей девочке не отказать в железной логике: не можешь найти работу – не вписываешься в общество, не вписываешься в общество – не живи.