Рассказ

Усилившийся ветер сулил бурю, ее предвестники, в виде проникающих всюду песчинок, уже достигли меня. Эти мелкие частички огромных дюн, раскинувшихся поблизости от моего, еще недавно уютного дома, норовили залезть в глаза, через нос забраться в глубь легких, сделав невозможным и без того затрудненное дыхание. Нужно было срочно укрыться в обломках оставшихся от моего жилья. Только там у меня имелся хоть призрачный шанс пережить бурю, а после отправиться на поиски тех, кто разрушил мою жизнь. Однако понять необходимость действия и совершить его, это большая разница. Первая попытка подняться с земли оказалась неудачной, стоило мне лишь немного привстать, как резкий приступ боли не заставил себя долго ждать. Мышцы связал спазм заставивший меня рухнуть обратно вниз и чуть ли не есть твердую, высохшую почву. Выдержав первый приступ, со второй попытки мне все же удалось подняться. Едва переставляя ноги, сплевывая на каждом третьем шагу подступающую к губам кровь, я сумел добрать до своей просторной веранды, на которой еще вчера весло проводили время, ставшие мне родными, сухой поджарый плотник Арт, его темноволосая красавица жена Надин и их маленький сын Тим. Прислонившись к столбу, державшем навес над верандой, переведя дыхания я медленно вошел в дом. Пройдя прихожую я остановился в бывшей просторной гостиной, в центре которой теперь зияла огромная дыра. Осторожно обойдя воронку по краю, не смотря на тела лежавшие рядом с ней, я добрался до единственной не тронутой разрушениями комнаты. Оказавшись внутри спальни я едва успел запереть дверь, прежде, чем силы покинули меня и я навзничь рухнул на пол, сильно ударившись затылком, от чего ту же потерял сознание. Впав в забытье мне привиделись все произошедшие за день события.

––

Утро, если его можно так назвать в краю где никогда не заходит солнце, началось как обычно с ослепления прикроватной будильной шкатулкой, за которую, в свое время, я выложил целое состоянии. Сделанная из редкого материала, добытого на темной стороне, шкатулка впитывала в себя свет дня, а в момент пробуждения испускала его так, что казалось в твоей комнате зажглось еще одно солнце. Поначалу это было крайне неудобным, однако позже я привык, к тому же свет шкатулки хорошо освещал темную спальню, позволяя, не передвигаясь на ощупь, дойти до тяжелых ставней, затворяющих окна. После того как раскрытые окна, дали проникнуть в покои свету настоящего солнца, шкатулка тут же затухла, начинав вновь копить в себе лучи небесного светила. Убедившись, что шкатулка стоит на правильном месте и ей хватает света для зарядки, я оделся и, спустившись со второго этаж, оказался в гостиной, где меня уже ждал большой стол, накрытый к утренней трапезе. За столом, в ожидании меня, сидел плотник Арт и вся его немногочисленная семья. Завидев меня Арт дал знак и вся его семья встал из-за стола, тем самым они проявляли ко мне уважение, как к хозяину дома и старшему. Я приветственно кивнул, после чего домочадцы сели на свои места и приступили к трапезе. Ели молча, так как в семье плотника не принято болтать за столом. Арт и его жена Надин, вообще были люди не очень болтливые и мне это нравилось, так как я сам не очень любил чесать языком без дела. Единственным болтуном в доме был сын плотника, малыш Тим, который совсем недавно пережил свое шестое Большое Солнце, а потому сгорал от нетерпения, в надежде узнать какой же подарок приготовили для него родители. Как только с едой было покончено, Тим буквально засыпал родителей вопросами, на которые Арт по видимому, не собирался отвечать, а Надин постаралась отшутится, на что мальчуган обиделся и потеряв надежу выяснить у родителей правду подошел ко мне.

– Ну, а ты деда, ты что мне приготовил? – с надеждой в голосе спросил малыш

Из-за того что я почти всю жизнь прожил один без семьи, я немного растерялся и не найдя в своей голове лучшего ответ, взял да и сказал:

– Я ни чего, не приготовил. – честно признался я

После этих слов на Тим было больно смотреть, его губы задрожали, а на глазах выступили слезы, вот – вот и он разрыдается. В это момент Арт сильно стукнул кулаком по столу, от неожиданности мальчик подпрыгнул, после чего успокоился и молча удалился в свою комнату.

– Простите его, – обратился ко мне Арт, – Он еще мал и не всегда может соблюдать приличия.

– Не беспокойся. – успокоил я плотника – В его поведении есть и моя вина, я совсем не знаю как жить с семьей, а потому действительно не приготовил для него ни какого подарка.

– Вы и не должны этого делать. – Вмешалась в разговор Надин. – Хватает того, что вы даете нам кров и возможность жить спокойно, работая на вас.

– И все же, я хочу сделать для малыша подарок, это будет правильно. – Возразил я. – Как думаешь Арт, не рано твоему сыну стать наездником ?

– Думаю – уже пора. – ответил плотник. – Поэтому хотел просить вас продать одну из ваших птиц.

– О какой продажи идет речь? – спросил я. – Давайте я подарю вашему сыну лучшую "птицу" из моего табуна. – Радостно заявил я уверенный, что такое мое решение обрадует всех.

Однако после этих слов лицо Арта потемнело, было видно, он прибывает в не решительности, все же после небольшой паузы, плотник сказал.

– Простите, но это не возможно. Такой важный подарок может сделать только отец и только после того, как честным трудом заработает на него. Так заведено в нашей семье.

– Ни каких обид, нет так нет – примиряющие приподняв над столом руки вверх, открытыми ладонями к собеседнику, ответил я – Давай я подарю, "птицу" тебе, а ты уже сделаешь все как положено? – предложил я

– Это тоже не правильно. Я должен ее купить – настаивал на своем Арт.

– Ладно, ладно купить так купить. Тогда для тебя, цена любой моей "птицы" будет ровна одному золотому имперскому.

– Но ведь, это сущие…– Хотел было возмутиться плотник, но жена опередила его.

– Большое спасибо, ваша щедрость не знает границ, даже не знаю чтоб мы делали, если бы не встретили вас. – поблагодарила Надин.

– Пустое. – отмахнулся я. – Вы пока обдумайте какую "птицу" выбрать. А я пойду, поразмыслю, что могу подарить вашему сорванцу от себя. – с этой фразой я поднялся из-за стола и вышел на веранду.

Погода на дворе стояла просто отличная. На смену палящего жара Вечного Солнца пришел прохладный западный ветер, еще неделя, другая и вслед за ветром прибудут тяжелые, темные тучи, несущие живительную влагу. Чувствуя изменения в климате, "пташки", до того спокойно стоявшие в загоне, оживились, им не терпелось размять свои длинные мускулисты ноги. Раздумывая над тем, какой подарок преподнести шестилетнему мальчику, я спустился с крыльца и отправился к загону с "птицами". Подойдя к загону с животными я слегка присвистнул призвав к себя вожака стаи. Услышав мой зов, гордая "птица" тут же явилась, склонив передо мной свою узкую, чешуйчатую голову с высунутым длинным языком. Перебравшись через забор, я погладил старого друга по длинной шеи и почесал пернатый бок, отчего Верный пришел в восторг, начав рыть землю своими могучими лапами, издавая при этом клокочущий звук. Вообще птирексы это не совсем птицы, даже скорее совсем не птицы. От птиц у птирекса только пернатое тело, в остальном это огромная ящерица с длинной шеей и еще более длинными, мощными двумя лапами на которых она с огромной скорость передвигается по пустыни в поисках пропитания. Заполучить даже одну такою "птицу" очень непросто, так как они сложны в дрессировки и из-за этого стоят очень дорого. А на воле птирексы почти не уловимы, зато если сможешь заарканить одного и подружиться с ним, вернее друга трудно найти.

За поглаживанием старого друга, я не сразу заметил, как к загону подошел Арт, обсудив с женой все нюансы, плотник предложил выгулять стадо на равнине недалеко от фермы, это дало бы ему возможность сделать лучший выбор "птицы". Предложение не вызвало у меня возражений и уже через пятнадцать минут мы сидели в седлах наблюдая за тем как с радостным попискиванием стадо птирексов покидает загон. Проводить нас вышли Надин одетая так, чтоб кроме глаз ни одна часть тела не попала под палящие лучи солнца и Тим которому Арт строго наказал помогать матери и вести себя как мужчина, пока старшие отсутствуют дома. Мне очень нравилось наблюдать за ними со стороны, находясь с ними рядом я чувствовал себя частью семьи. Семьи которой у меня ни когда не было. Ведь еще младенцем меня подкинули под двери монастырского приюта, покинув который в подростковом возрасте, я побывал во множестве мест, но так и не обзавелся родней, до не давних пор. Покончив со сборами, мы погнали стадо на равнину.