После неприятного рассказа они сидели и молча пили чай. Снова появилась Лиза, красные глаза намекали что она плакала.

– А если какое-то моё действие приведёт к тому что станет ещё хуже? – внезапно для самого себя спросил Северский.

– Мы будем следить и, если что сможем подать сигнал – сразу ответил академик, но как-то неуверенно.

– Как вы будете следить?

– В теории в момент квантового переноса вокруг лаборатории возникнет артефактное хронополе фиксирующее её в определённой временной точке. Снаружи будет всё меняться, но не здесь, а мы будем отслеживать и фиксировать что именно изменилось.

– А если в результате моих действий начнётся глобальная ядерная война? Как вы узнаете, о происходящем вокруг?

– У нас есть ключи доступа к спутникам слежения и не только нашим. В случае чего выпустим внешнюю антенну и узнаем, как снаружи дела.

– Хорошо, а что за связь сквозь временной поток? Как будет осуществляться?

– А вот с этим всё сложно, сигнал должен был принимать твой напарник по переносу. Но я тебе обещаю мы что-нибудь придумаем.

Они просидели целый час. За это время Северский узнал про план Б созданный на случай провала миссии. А потом девушка за пультом включила обратный отсчёт на большом табло и объявила, что пора.

На табло было -15 минут, когда одетый в одни трусы Северский направился к установке. Если честно, то чем ближе к моменту переноса, тем меньше он верил в успех и только стоящая перед глазами картина распахнутого настежь автомобиля, с умирающими женой и детьми не позволили ему смалодушничать и отказаться.

Перед тем как залезть в керамидовый саркофаг, трусы пришлось снять. Холодная нержавейка ложа обожгла спину и Сергей Петрович, внезапно вспомнил врача, ни в коем случае не разрешавшего лежать на холодном. Улыбка непроизвольно наползла на морщинистую физиономию, и заметивший это Академик удивлённо уставился на друга.

Он открыл рот, желая что-то сказать перед тем как саркофаг закроется, но тут из-за треноги пульсатрона, выскочила молодая девчонка в халатике и протянула планшет.

– Николай Львович, это прямая трансляция с внешнего поста! Склад две минуты назад открыли и в него кто-то проник.

Академик посмотрел на экран и его лицо вмиг стало пунцовым. Северский почувствовал возникшее напряжение и вскочил с ложа. На экране он увидел щуплого подростка, стоявшего рядом с валяющемся мотоциклом. Парнишка скинул длинную шинель и папаху, а затем задрал голову и посмотрел прямо в объектив камеры.

– Сколько время на табло?! – воскликнул академик.

– Минус семь минут восемнадцать секунд.

– Приказ по объекту, вырубить все системы безопасности! Парня срочно вниз!

– Но время?! – попыталась возмутиться девушка.

– Я сказал срочно вниз! Выполнять!

Академик с ассистенткой скрылись в проходе между мерно гудящими агрегатами, и только тут Северский понял, что стоял перед девчонкой в чём мать родила. Натянув трусы, он вышел и увидел следующую картину.

Сейфовая броне-створка медленно отъезжала в сторону, а Лиза, ассистентка и Академик стояли вокруг огромной горизонтальной гало-панели и наблюдали за сменяющими друг друга изображениями с камер наблюдения.

Двое десантников в тяжёлых ратниках бежали по туннелю, а между ними, держась за плечи бойцов, практически висел тот самый паренёк.

Быстро замелькал калейдоскоп кадров, сначала грузовой лифт, следом длинный коридор туннеля, потом путь пролёг через химическую лабораторию и ещё один лифт, в котором Северский ехал сюда.

Когда, следующая пара десантников в одних тельняшках и камуфляжных штанах перехватила парня у баррикады с крупнокалиберным пулемётом, ассистентка объявила:

– Время по нулям! Начался основной отсчёт! До обнуления окна возможности семнадцать минут!

Все одновременно оглянулись и увидели, как на табло появился новый таймер.

Внезапно заработала рация. Послышался неровный голос, бегущего человека.

– Николай Львович, он ранен! Большая потеря крови!

– Лиза, готовь что ни будь сильное! Он должен жить до конца переноса!

Прошло ещё пару минут и со стороны распахнутой броне-створки, донёсся тяжёлый топот ботинок, а потом внутрь лаборатории заскочили десантники в тельняшках, несущие окровавленного парнишку, не подающего признаков жизни.

– Сюда! – заорал академик и смёл с железного стола стопки бумаг и мотки проводов.

Парнишку кинули на стол. Подскочила Лиза и сразу вколола ему что-то в шею.

– Раздеть его! – приказала она и два здоровых десантника начали срывать с парнишки окровавленные лохмотья. Третий, со звёздами капитана на распахнутом кителе, подошёл к академику и протянул ему иголку.

– Вот, это он наказал передать лично вам, перед тем как вырубился.

Академик кивнул и передал иглу ассистентке. Девушка приняла обычную на вид иглу и многозначительно зыркнула на капитана.

Тем временем парнишку раздели и все увидели израненное тело, сплошь покрытое шрамами. Правую ногу заменял керамидовый протез, а из-под разодранной кожи на левой руке виднелись части биотического механизма.

Академик начал поливать парня водой из баклажки и среди старых шрамов и ожогов, проявились два входных отверстия от пуль, в области солнечного сплетения и одно в животе, оттуда-то и сочилась кровь.

– Четырнадцать минут до закрытия окна! – громко объявила ассистентка.

– Лиза, сделай что ни будь! Мне надо, чтобы он пришёл в себя.

– Коля подожди, сейчас должен подействовать иммуносупрессор смешанный с двойной дозой боевого стимулятора – ответила Лиза, в этот момент выдавливающая прямо в раны, хирургический гель из серебристого баллончика. – Он у меня даже мёртвый встанет!

При этих словах десантники, державшие начавшее трепыхаться тело, переглянулись.

Внезапно парень судорожно втянул воздух и открыл глаза. Голова повернулась, а ножной протез тут же лягнул капитана. Несмотря на габариты, тот хыкнул, и отлетел на несколько метров.

– Стоять! – рявкнул академик на поднявшего кулак десантника. – Держите его!

Сергей Петрович подскочил и вместе со всеми вцепился в извивающееся тело, тут же почувствовав неимоверную силу, скрытую в нём. Рука случайно соскользнула, упёрлась в грудную клетку, и ощутила под кожей гранитную плиту.

Защитный керамидовый каркас – догадался Северский, наконец поняв почему парень ещё жив. А потом в него упёрся взгляд машины для убийства, заключённой в чахлом теле подростка.

Парень едва не вырвался, когда академик схватил его за голову.

– Курсант Волков, Смирно! – рявкнул он и парень замер.

– Отпустите его! – приказал академик и десантники нехотя отошли.

Парнишка сел и в его бешеном взгляде начала проявляться осмысленность.

– Курсант Волков? Это было очень давно – хрипло проговорил он, затем вперил удивлённый взгляд в академика и спросил – Алфёров. Это вы?

– Да это я. Боец, ты готов послужить родине?

– Кого нужно убить? – спросил парнишка таким тоном, от которого по спине Северского побежали холодные мурашки.

– Тебя забросят в одно место – загадочно проговорил академик и указал на Северского. – Он скажет, что делать и кого нужно убивать.

– Ясно – сказал парнишка, соскочил со стола, но тут же пошатнулся и едва не упал. – Эти козлы стреляли бронебойными и кажись повредили броне-каркас. Мне бы подлечиться мальца.

– Мы подлечим, чай не впервой – ответил академик.

– Девять минут до закрытия окна возможности – неуверенно протараторила ассистентка, которую за руку держал капитан десантник.

– Этих двоих в капсулы. Быстро! – приказал оживившийся академик и десантники подхватили подопытных и понесли их к установке.

Через минуту Северский с Волковым лежали в холодных капсулах.

– Когда крышка закроется выдвинутся жёсткие штифты и зафиксируют головы, это больно, но не смертельно – коротко проинструктировал академик.

– Вам отдали иглу? – спросил парнишка.

– Да.

– Мне приказано устно передать, что операция «Мёртвая рука» отложена на месяц.