Подъезжает тёмно-синяя БМВ, в опущенном стекле показывается улыбчивое лицо Квентина. Он всё так же не надевает форменную фуражку, нося короткий ёжик, что делает его ещё моложе, чем есть на самом деле. Чем хмурее становится Юан, тем шире улыбается Квентин – так, что появляются ямочки на лице среди россыпи веснушек.

– Простите! – Квентин быстро выходит и открывает заднюю дверь, чтобы Юан сел. Тот молча располагается на сиденье, а Квентин захлопывает дверь, запрыгивает на место и давит на газ. – Ну что, заключили? – спрашивает он, поглядывая через зеркало. – Хотя не отвечайте, и так вижу – всё прошло удачно. К вам домой?

– Нет, сразу в офис. Предполагаю, если я заеду домой, то меня будут ждать не сотрудники, а пьяные свиньи.

Квентин смеётся, поправляя кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Юан смотрит на него, мальчишку восемнадцати лет, и вспоминает, что в его возрасте голова была занята тем, как пробиться в Школу журналистики Уолтера Кронкайта. А потом, как заработать, как подняться по карьерной лестнице, как попасть на стажировку в престижное место. Квентин улыбается, поглядывая в зеркала и ударяя по рулю в своём ритме – ему достаточно жить здесь и сейчас. Юан сжимает губы в тонкую полоску, почему-то задевает его лёгкость.

– Квентин, ты не думал о том, что будешь делать дальше?

– О чём вы, мистер Маккинз?

– Ты собираешься всю жизнь крутить баранку и терпеть мою грубость?

– А почему бы и нет? – Квентин бросает на него взгляд через зеркало. – Вы мне нравитесь, и платите хорошо.

Юан откидывается на спинку, игнорируя ответ Квентина, а тот, чувствуя, что босс не расположен к разговорам, молча едет по улицам. Юан размышляет над тем, какая пропасть их разделяет в интересах, в желаниях и обязанностях.

Выходя из машины, говорит Квентину:

– Я позвоню, но, скорее всего, закончу поздно и поеду на такси, так что отдыхай. И не гоняй.

Квентин кивает. Когда Юан захлопывает дверь и отворачивается к офисному зданию, тот выжимает газ, срываясь с места.

– Нет, ну точно лишу его премии!

Юан заходит в здание, с ним здороваются охранники. Вызывая лифт, замечает, как вокруг снуют люди, сотрудники и такие же шишки, как и он. Обменивается парой фраз со знакомыми о делах, предпочитая умалчивать самое важное – никогда не знаешь, кто решит воткнуть нож в спину.

На пятнадцатом этаже в фойе его встречает делегация из Симона и ещё пятерых глав отделов. Аплодируют все – даже те сотрудники, которые видят его через стеклянные стенки.

– Мистер Флеминг, – обращается Юан к другу. – Вы знаете, что наши сотрудники лоботрясничают на рабочем месте?

– Мистер Маккинз, а вы знаете, что это происходит только в ваше отсутствие? Когда они выдыхают и могут спокойно подышать, – Симон подходит к нему, они жмут друг другу руки и обнимаются, радуясь общему успеху.

– А теперь по местам, всем спасибо! – кричит Юан. Все усаживаются на свои места и приступают к непосредственным заданиям. – А вас попрошу в кабинет, – поворачивается он к главам отделов.

Они устремляются в конференц-зал, который, Юан уверен, уже подготовили к его приходу. Кинув вещи на стол и стул из красного дерева, ждёт, пока все усаживаются на свои места. Пять пальцев на одной руке, как он их называет: Шон, Кирс, Эсти, Карис и Дон.

– Успели напортачить в моё отсутствие? – спрашивает Юан серьёзно и добавляет, глядя на Симона: – Тебя это тоже касается, кстати.

Тот поднимает руки, сдаваясь, и Юан чувствует, что в этом кабинете имеет хоть что-то похожее на душу – этим он живёт.

***

После совещания и построения плана для каждого отдела они с Симоном пропускают по стаканчику виски, обсуждая их положение и его мысли насчёт продвижения и роста агентства. Уже переваливает за десять часов, когда Симон отвечает на звонок и говорит, что скоро будет.

– Это ты с кем? Надеюсь, не с Амандой? – Юан вспоминает его пассию, которая идёт вразрез со всеми представлениями о том, какие девушки должны крутиться в их кругах – они уже не студенты.

– А с кем ещё?

Юан смотрит на добродушную и кривую из-за неровных зубов улыбку друга и на то, как тот проводит рукой по коротким волосам. В такие моменты он не бизнесмен, а обычный счастливый человек.

– Вы снова вместе? Тебе не кажется, что все разрывы и воссоединения с чередованием раз в три-четыре недели ни к чему хорошему не приведут, – Юан всё ещё не теряет надежду вразумить Симона.

– Юан, не завидуй! Когда-нибудь и ты найдёшь ту, кого так же не захочешь отпускать. Ту, перед кем тебе придётся опуститься на колени, потому что она приручит тебя, – Симон хватает пиджак и ключи со стола, быстро выходит, кидая «пока».

– Когда-нибудь… – произносит Юан, допивая остатки виски и чётко понимая, что это дерьмо ему не нужно.

Набирает номер Квентина, совсем забывая о том, что просил его отдыхать. Тот берёт трубку с тем же энтузиазмом, что и обычно:

– Ну что, босс, передумали?

– Да, Квентин. Видимо, ты меня знаешь лучше, чем я сам.

– Я тут за углом, можно сказать – скоро буду.

Юан берёт лёгкое пальто и вещи. Странно, этот год удивительно прохладен для Финикса. Он нехотя вспоминает, как в этом пальто был последний раз в Нейпервилле с Илэйн. Отмахивается от кадров прошлого: об их расставании и о том, что разбил стекло в ванной. Рука больше не ноет из-за того пореза, но розовая ниточка на ладони до сих пор яркая и неровная. Симон советовал купить мазь, чтобы свести эту гадость – собственно, это же он говорил ему об Аманде.

– Сэр?

У Юана такое чувство, что Квентин зовёт не в первый раз. С трудом двигается, скидывая воспоминания с себя, как призрачные тени и дым от благовоний – пора уже забыть всё, что было между ним и Илэйн. И чего это он её снова вспомнил? У него же так хорошо получилось забыть о ней уже по дороге в Финикс. А теперь… теперь систематически вспоминает бездонные глаза или как она улыбалась, потягивая коктейль.

До его дома около двадцати минут езды. Они минуют людные улицы, подсвеченные неоном. Пролетают мимо множества кафе и баров, что открылись с того момента, когда он последний раз обращал на это внимание. Юан не достаёт телефон и не забивает данные, не делает записи, как обычно.

Когда они подъезжают к дому, замечает знакомую машину напротив входа. И мигрень из самолета возвращается с новой силой. Если от стюардессы можно было легко отделаться, то с Рези Маклауд это вряд ли выйдет. От споров с ней он устанет больше, чем от работы. Поэтому Юан прощается с Квентином и, подходя к двери, ждёт, когда она выйдет из машины и окажется рядом.

Рези намеренно медленно открывает дверь и опускает одну ногу в туфле на высоком каблуке, а потом из разреза атласного чёрного платья появляется и вторая. Хлопая дверцей машины, она поправляет и так идеальную причёску – рыжие волосы уложены волной на один бок. Направляется к нему, держа в руках клатч и улыбаясь. Эта ночь будет слишком долгой.

– Ты сегодня задержался, я уже хотела уезжать, – произносит Рези, ровняясь с ним и наклоняясь к губам. Оставляет на них яркий след от винной помады, а он ненавидит эту её привычку и жалеет, что не задержался на работе ещё дольше.

– Так и ехала бы к Майклу, хотя бы пару часов уделила мужу. Не боишься, что его оппоненты накопают на тебя не слишком «чистый» материал, что ты ошиваешься у моего дома ночью.

– Юан, да какая это новость? Ты спишь с половиной Финикса – все это и так прекрасно знают. Это не для жёлтой прессы, уж прости, – она пожимает плечами, и съехавший палантин оголяет одно веснушчатое плечо.