- Шарль део Кулиан. Вырывание ноздрей за оскорбление Ее герцогской светлости в стихотворной форме. Тридцать лет каторги за рецидив и это были отнюдь не Савлар Пенитенс. Не так ли?

- Да я все луны оттоптал… – по привычке заныл безносый. – Я сиделец правильный и ничего за ваших стихов не знаю!

- О, разумеется, – согласился Шметтау, и его легчайшая улыбка была оскорбительнее любой насмешки.

Несколько мгновений Савларец шел понуро, словно чучело в рыжем пальто, затем вдруг распрямился и будто сбросил десяток лет. Ольга неожиданно подумала, что каторжник еще довольно молод и был бы хорош собой кабы не увечье.

- Две эпиграммы, – хмыкнул безносый одной половиной рта. – Дорого они мне обошлись.

- Волшебная сила искусства, – согласился Шметтау. – Материальное воплощение слова. Кстати, хорошие эпиграммы, мне понравились. Хлесткие и в то же время без прямолинейной откровенности.

- Да, жаль, что ее светлость не разделила ваше удовлетворение, – еще кривее усмехнулся Савларец.

- А зачем этот камуфляж? – поинтересовался Калькройт.

- Чтобы не били, – пожал плечами Шарль. – Савларцев боятся. Так что надо орать погромче, истерично закатывать глаза и этого достаточно.

- О, Император, – проворчал Священник. – Наивная простота.

- Чего? – смутился део Кулиан, и даже Ольга улыбнулась от искреннего удивления и растерянности в голосе липового сидельца тюремных лун. – Так вы знали?..

- Конечно, – фыркнул Святой Человек. – С самого начала.

- Но почему тогда?.. – Савларец осекся, молча открывая и закрывая щербатый рот.

- А ты подумай, – усмехнулась Берта. – Чего слова зря тратить.

Ольга не удержалась от улыбки, даже шум и боль в голове чуть подутихли, хотя багровый свет по-прежнему резал уставшие глаза.

- Мы уже близко, – тихо сообщила она.

- Ненавижу... лестницы, – проворчал Священник в два приема, удачно попав между тяжкими шагами Люкта. Вакруфманн шла молча, изредка пошатываясь, но с упорством бездушного механизма.

После короткой паузы Деметриус вдруг философски заметил:

- Идем в сердце зла и тьмы, ведем беседы о высоких материях…

- Пришли, – оборвал его Криптман. – Вот и все.

Верхний зал сильно отличался от привычной для Ольги планировки. Скорее это можно было назвать амфитеатром без кресел и ярусов, но с небольшим наклоном пола. Вместо сцены здесь имелся пятачок-таблетка высотой полметра и размером с карусель на детской площадке. Очевидно, тут разыгрывались не полноценные представления, а короткие миниатюры наподобие «Роз святой Мины». На первый взгляд «таблетка» горела жарким пламенем, да с такой яркостью, что Ольга даже сделала шаг назад, думая – сейчас все взорвется. Чуть присмотревшись, девушка выдохнула, поняв, перед ней иллюзия. Вернее призрачный огонь сродни тому, что разливался по театру. Багрово-желтые сполохи метались, словно запертые в невидимой клетке, сплетались в щит, похожий на клубок ниток, лохматящийся тысячами языков пламени. Криптман бросил в пламенную сферу какой-то болтик, и тот, едва коснувшись огня, мгновенно рассыпался в пепел.

- Все-таки защита, – сухо констатировал Фидус.

У подножия площадки лежало окровавленное тело маленькой женщины со вспоротым животом. На ее лице застыла печать глубочайшего ужаса и боли. Савларца тут же вырвало, Ольга невероятным усилием сдержалась, хотя желчь подступила к горлу. Рядом с женщиной валялся труп какого-то мужика в лиловой хламиде, расшитой всякими гадостями. Вместо волос на голове покойника свивались клубки из сотен крошечных змеек. Судя по длинному клинку в руке, это был жрец, убивший женщину, извлекший нерожденное дитя из утробы. По-видимому, он тут злодействовал не один, однако прочие тела были сожжены и фрагментированы до состояния полной неразборчивости. Ольга сразу припомнила свое появление на Баллистической станции в очень сходных обстоятельствах – кругом останки, словно пропущенные через мясорубку.

- И что теперь делать? – Священник посмотрел на инквизиторов, надеясь, что профессионалы знают, как действовать в нестандартной ситуации.

- Подорвем мельту, это должно помочь, снимет защиту или ослабит ее, – Калькройт не предлагал, а знакомил с планом действий, ни секунды не сомневаясь во всеобщем согласии. – Потом убьем псайкера.

- А если не снимет? – усомнилась Берта.

- По внешней стене здания поднимаются двадцать восемь автоматонов с полностью заряженными специализированными излучателями, нивелирующими проникновение Варпа, – сообщила Дженнифер. – Их синхронизированный импульс может оказаться достаточным для невосстановимого рассеивания сознания предполагаемого псайкера. Вероятность успеха предварительно оценена в пятьдесят восемь и двенадцать сотых процента.

- Шансы даже лучше, чем один к одному, – решительно одобрил план Священник. – Но если все же не получится?

- Уточним координатную привязку и вызовем у кастрю… – Шметтау покосился на Дженнифер. – У марсиан орбитальный удар. Всем, что у них есть. Теперь, когда ясна природа воздействия, думаю, они смогут…

Калькройт вздохнул и оборвал себя на полуслове.

- Но мы уйти не успеем, – Священник тоже не спрашивал, а предполагал.

- Ну… в общем да, – согласился Шметтау.

- Что ж, быть по сему, – вздохнул монах.

- А куда малая то?.. – удивился Святой Человек. – Эй, ты куда?

Пока шло совещание, маленькая подносчица сделала шаг в сторону помоста, несмелый, робкий. Затем другой. И снова, и снова. Преодолевая страх, сжимая кулачки, она передвигала ноги так, будто сапоги были подкованы свинцом, но все же шла с упорством настоящего воина. Криптман шагнул следом за ней, догнал и поймал за хлястик сзади на поясе. Пале и Шметтау переглянулись

Ольга обернулась и молча посмотрела на Фидуса, багрово-желтый свет освещал ее лицо, словно трагическую маску. Девушка казалась удивительно спокойной, как человек, не просто решившийся на какое-то действие, а скорее точно знающий, что в данных обстоятельствах можно поступить лишь одним способом, ей оставалось буквально полтора шага, чтобы коснуться огненной сферы.

- Ты умрешь, – покачал головой Фидус. – Завеса убьет тебя… в лучшем случае.

- Но я попробую, – с неброской, но упрямой решительностью сказала Ольга. – Я все-таки попробую.

Криптман развернул ее к себе, взял в широкие сильные ладони тонкие бледные пальцы девушки.

- Не нужно, – тихо сказал он. – Нет смысла преодолеть столько опасностей, чтобы просто умереть. Это глупо. Это бесполезно.

- А если по нам жахнут сверху марсиане? Это будет со смыслом?

- Да. Мы здесь, чтобы остановить истечение злой силы, которая убивает людей и оскверняет их души. Император направил тебя, и Он вряд ли хочет, чтобы ты здесь погибла просто так.

- А откуда ты знаешь, что Он хочет? – очень тихо и очень серьезно спросила Ольга, глядя на инквизитора снизу вверх.

- Ну-ну, – неопределенно и внушительно пробормотал Священник, а Шметтау скривился.

- Нет, ну, в самом деле, откуда? – настаивала девушка.- А вдруг ему эта смерть неугодна? А может он хотел, чтобы мы не убили, а спасли малыша?

- Нет, – медленно и печально качнул головой Криптман. – Мы инквизиторы. И пурификаторы. Мы не можем позволить себе жалость. Она всегда оборачивается бОльшими жертвами.

- Вы не можете…

Девушка освободилась от рукопожатия инквизитора, сделала последний шаг назад, по направлению к пламенной завесе. Огонь словно почуял приближение чего-то живого, задергал яркими жгутиками, словно желая поглотить объект.

- Но я могу.

- Без нее нас приплющит, как и остальных в городе, – пробормотала Берта. – Надо остановить сумасшедшую пигалицу.

Ольга будто услышала ее слова и сделала еще один быстрый шаг. Теперь стена живого света искрилась буквально за спиной девушки. Савларец выругался, понимая, что ловить блондинку уже поздно. Ольга хлюпнула носом и совсем не героически высморкалась, пытаясь освободиться от сгустков крови.

- Не трогайте ее, – вполголоса приказал Шметтау. – Возможно, так будет лучше.