- Сейчас прорвутся, – сквозь зубы выдавил Святой Человек, вставляя последний магазин. Металл звучно, уверенно лязгнул о металл, как бы заверяя: все в порядке, хозяин, пока во мне не закончатся патроны, ты в безопасности. Увы, это был последний магазин. Два вагона почти отгорели, третий и четвертый больше чадили, хотя все еще служили преградой.

- Что там?! Что это!!! – завопил Савларец, перекрикивая даже шум поездов, ревущий звук пламени, а также вой холодного ветра.

Святой поначалу не сообразил, о чем речь, а затем прищурился и увидел. Среди колеблющихся фигур еретиков крались две тени. Вернее не крались, а шли вполне открыто, но движения их были одновременно легки, осторожны и стремительны, как у хищников, что создавало впечатление острожного скрадывания жертвы. Черты созданий терялись, смазывались в тенях и дрожании горячего воздуха, но было видно, что рост их больше человеческого раза в полтора, колени выгибаются в обратную сторону, как у птиц, и это еще больше усиливало впечатление опасной стремительности. А пальцы, гибкие, как щупальца, заканчивались отнюдь не обычными ногтями. Прочие враги торопливо расступались, словно их обуял ужас от приближения тварей. Еретики вопили тонкими, щебечущими голосами, сталкивая друг друга за борт, лишь бы не оказаться на пути полуптиц-полудемонов.

- Эх, нам бы побольше патронов, прометия и всего остального, – тоскливо прошептал Святой и подумал, что в недобрый час руководство решило разоружать бронепоезда...

Обе фигуры остановились перед затухающей завесой огня, посреди рогатых голов сверкнули ярко-сиреневым совершенно круглые глаза. Савларец завизжал как человек, у которого разум напрочь отшиблен животным ужасом. Грешник с угрюмой решимостью покрутил головой, словно это помогло бы ему лучше прицелиться. Плохо зажившие отверстия на проколотых губах вновь кровоточили, и немой пурификатор был похож на упыря с зашитым ртом.

Святой глотнул, чувствуя, как в глотке до боли пересохло, взял на прицел одну из фигур, почему то в полной уверенности, что обычные пули ей не повредят. Демон, что слева, присел на подрагивающих ногах, явно готовясь к прыжку через огонь. Правый отступил на несколько шагов, словно брал разбег. На пути его оказался нерасторопный еретик, и темная фигура с яркими глазами небрежно махнула осьминогопалой конечностью. Голова еретика отлетела с удивительной легкостью, как мяч, демонстрируя ужасающую силу вроде бы тонкокостного создания.

Святой выдохнул через рот, не чувствуя онемевших губ, пальцы дрожали на прикладе, упорно отказываясь выжимать спусковой крючок. В это мгновение за спинами бахнуло, громко и сухо, будто сломалась толстая, высушенная, насквозь промороженная ветка. Над головами свистнул одинокий трассер. Грешник сам пригнулся и придавил каску Святого, сразу после этого над крышей буквально прошелся огненный нож.

Вытащить наверх станковый пулемет оказалось непросто, однако Фидус и Берта справились. Инквизитор натянул ленту, чтобы не заклинило, а комендант передернула затвор, и хлопнула по стволу, который был от руки подписан корявыми, но старательно выведенными буквами: «Вразумитель».

- Огонь, – шепотом скомандовала сама себе наставница и нажала гашетку.

Первый, одиночный выстрел оказался предупредительным, для друзей, а не против врагов. Друзья все поняли мгновенно и пригнули головы в желтых касках, так что Берта сразу открыла огонь на поражение.

В Отряде большая часть оружия была представлена старым добрым огнестрелом. Считалось, что энергетическое вооружение не так надежно в условиях прорыва Имматериума, хотя и обладает большей мощью. Но сейчас, глядя на работу тяжелого пулемета, вряд ли кто-нибудь мог сказать, что это «неэффективно». Берта сосредоточилась на присевшей твари, высаживая в нее короткие – по три-пять патронов, чтобы ствол не уводило отдачей – но частые очереди. Наставница почти не промахивалась. Попадания оказывались не столь ужасны, как следовало бы, пули калибра 11 миллиметров вызывали ярко-фиолетовые вспышки вместо фонтанов крови, словно тонули в поджаром теле. Но чудовищу в любом случае явно и ощутимо плохело, тварь отступала, шатаясь, под градом снарядов, теряя форму как пластилиновая игрушка, обдуваемая горячим феном.

Наконец, видимо отчаявшись, чудовище неловко подпрыгнуло, уже без прежнего изящества и пластики, тяжело обрушилось на крышу догоравшего вагона. Буквально разрывая пережженный металл щупальцами, оно провалилось вниз, вереща и шипя. Ворочаясь среди обломков раскаленного металла, обжигаясь и разбрызгивая капли ихора, который сразу испарялся от жара, демон пробился к тамбуру и, вцепившись присосками на гибких «пальцах», вырвал прочную дверь, открывая себе путь в «Радиальный-12».

- Śubha dina! – приветствовал его Священник на родном языке и, ухмыльнувшись окровавленными губами, нажал рычаг кислотной пушки. За монахом возвышался сервитор Люкт с кувалдой наготове.

Священник рассудил, что так или иначе дело дойдет до рукопашной и, пока инквизитор с комендантом ставили пулемет, пробежал через поезд к «хвосту», чтобы прикрывать стрелков на переднем крае. И, милостью Императора, угадал, прямо как настоящий пророк.

Визг, разнесшийся из-под броневых стенок, стал еще одним жестоким испытанием для бойцов, которые и так в большинстве своем частично потеряли слух. Не нужно было смотреть, чтобы понять – твари конец. Огонь, разумеется, благодатен и очищает, но подлинное освобождение от уз оскверненной плоти может даровать лишь священная кислота тройной перегонки, отчитанная святым отцом и выдержанная в храме не меньше пяти дней. Поспорить в громкости с воем подыхающего демона мог лишь воинственный крик Священника, который чувствовал, что ныне сам Император ведет его руками и дарует кислоте возможность уничтожать даже наполовину призрачное.

Вторая скотина явно чувствовала себя неуверенно и все же отступила еще на пару шагов, готовясь разогнаться.

- Ай-яй-яй!!! – закричал Святой Человек, немудрящим способом выражая все сразу: восторг от победы над порождением Зла, горечь от того, что в пулемете наверняка закончились патроны, понимание, что Священник не успеет выбраться на крышу и остановить второго.

Грешник, сопя сквозь зашитый рот, одним рывком подтянулся на руках, вылезая из люка, наверное, чтобы схватиться с демоном грудь в грудь и, безусловно, погибнуть, но хотя бы с честью и без стыда перед Всевидящим. Берта, страшно матерясь, перезаряжала «Вразумителя», Криптман помогал, но замерзшие, несмотря на перчатки, ладони скользили по ледяному металлу, как бесчувственные деревяшки. Пулеметчики не успевали.

Демон быстро перебрал многосуставчатыми лапами и с короткого разбега прыгнул намного дальше предшественника, разом перескочив огонь. Второй скачок перенес тварь через половину длинного вагона, и навстречу злобной твари метнулась высокая фигура. Грешник налетел на врага, как живой таран, выставив плечо. Человек весил существенно меньше демона, но подловил тот момент, когда приземлившееся создание балансировало, еще не обретя устойчивость. Оба зависли на краю вагона.

- Брат, – только и прошептал Святой Человек, уже понимая, что задумал товарищ

Грешник молча обхватил демона и с силой оттолкнулся, увлекая врага за собой. За борт, в полутьму, где выли снежные вихри. Лишь одно мгновение Святой видел бледное пятно лица второго огнеметчика, но мог бы поклясться, что Грешник улыбался от неземного счастья, будто человек, совершивший нечто скверное, но получивший вдруг надежду на искреннее прощение.

- Брат, – повторил холодными, непослушными губами Святой, испытывая бешеную радость от того, что у товарища получилось и одновременно жгучий стыд, потому что не он, радист, сделал это.

- Брат, прощай, встретимся у Его Трона.

- Мы погибнем, – констатировала Берта, захлопнув, наконец, крышку затвора и передернув рычаг. – Пол-ленты. Этого не хватит. Но даже если чудом отстреляемся, разобьемся на станции.

Она посмотрела на знамя Отряда, которое упорно и безуспешно пытался сорвать с флагштока ветер.