Я пожелал этого всем сердцем, и когда Хамон открыл рот, он смог лишь петь или читать стихи.

- То есть, это не обет?! Он не бесноватый, а просто не способен говорить?! – Сэр Этьен поражённо расхохотался, Сен Клер последовал, правда, гораздо более сдержанно, его примеру.

Старый настоятель печально покачивал головой, Мабель тихо слушала, закрыв себе рот ладонью. Осберт опустил глаза. Доминика была в ярости. Никогда она не слыхала о подобной низости и гнусности. Заколдовать человека, пусть и слугу, лишь для проверки!

- А что было дальше?? – спросил, отсмеявшись, де Баже.

- Хамон стал шутом, именно тогда он и взял себе это имя, как я понимаю, оно было в одной из баллад. Прежде его звали иначе, но это неважно. Король Ричард попал в плен во время возвращения в Англию, к Леопольду Австрийскому. Я сумел сбежать с амулетом. Он наказал мне доставить его Алиеноре Аквитанской, королеве-матери. Оруженосца отпустили, так мы с шутом снова оказались вместе. Он давно простил меня, да и кроме этого, какой у меня был выбор?!

- Неужели у вас не было искушения использовать амулет? Вы могли бы помочь вашему оруженосцу, накормить голодных, вылечить страждущих!

- Я не мог этого сделать, хоть и хотел, не скрою. Кроме крови, которая обязательно должна быть свежей, есть еще травы. Да и истинное желание… Короче, ни черта у меня не вышло. Отец тоже пытался, не добившись хоть какого-то результата. Тогда он написал отцу Варфоломею, который в миру немного знался с алхимией.

- Я давно оставил это богомерзкое поприще, но тут был исключительный случай.

- Какая же вы скотина, сэр Осберт! – устало сказала Доминика – Ради своих амбиций, вы предали того, кто полностью зависел от вас. Использовали меня, хотя я ничего вам плохого не сделала.

- Сударыня, я не собираюсь отвечать на ваши дикие и нелепые обвинения! – надменно произнес ле Дюк. – Очевидно, что вы своим женским умом просто не в силах оценить и принять происходящее целиком. Во все времена великие открытия требовали жертв!

- Которые, конечно же, должен был принести кто-нибудь другой, – насмешливо подхватил Сен Клер. – А мне вот другое интересно. С какой радости сам Ричард Да-и-Нет не захотел воспользоваться амулетом? Почему не вызволил себя из темницы, не захватил Иерусалим, да что там Иерусалим, всю Ссвятую Зземлю? И не надо рассказывать мне о том, как его величество любит приключения в стиле какого-то сэра Бэвиса или иных Тристрамов. Одно другому не мешает.

Священник пожал плечами, однако от проницательного взора храмовника не скрылись злые огоньки в глубине его глаз.

- Не могу знать, – ответил он. – Вероятно, его стесняло то, что амулет исполняет лишь истинное желание владельца. Или для Ричарда важнее было скорее доставить амулет матери, дабы она могла помочь ему достойно управлять страной.

Сен Клер мрачно ухмыльнулся.

- Алиенора Аквитанская душит простой народ налогами, чтоб собрать выкуп на обожаемого сынка, в очередной раз жаждой приключений на свою здравницу, навлекшего на себя беду. Я не являюсь его подданным, но на месте англичан просто взбунтовался бы. И они ещё считают принца Иоанна бедствием! Да любому ежу в лесу ясно, что монарха хуже, чем Дикон да-и -Нет, земля не родила!

- Сэр храмовник! Хотя бы из приличия, если уж не из осторожности, избегали бы вы вести о богопомазанном короле столь нечестивые речи! – запротестовал священник.

- В этом каменном мешке можно вести любые речи. Все равно мы пока не знаем, как выбраться отсюда,. – Этьен спустил спорщиков с небес на землю.

- Позвольте мне прервать ваши вечные споры, позвольте расшатать скрепы и опоры. Время беспощадно: оно как волчица. Вот мы сидим здесь, а оно мчится (Гребенщиков, “Время Н”)- тихонько пропел шут, впервые подав голос после рассказа своего хозяина.

Факел догорал, и ни у кого не было сил и желания встать и зажечь новый. Понимание их бедственного положения вдруг предстало перед честной компанией. Молчание нарушалось только дыханием Мабель, уснувшей на скамье, головою у Этьена на коленях.

Было душновато, хотя подземелье продувалось, судя по колебанию факела. Сложно было определить время, но судя по ощущениям, давно миновала полночь. Холод проникал в кости и одеяла оказались кстати.

- Хамон прав,. – голос послушницы нарушил воцарившуюся было тишину,. – Нам нужно выйти отсюда и попытаться понять, где амулет. Мы проследили его до момента, когда Айлуфа вытащила его из моей сумки, но далее его следы теряются.

- Зачем? Наивная девочка, ты не теряешь надежды вылечить проклятых? Почему бы нам не отсидеться тут, пока они не перебьют друг друга? – спросил Осберт, и в кои-то веки мнение остальных было на его стороне.

- Не знаю никого, кто сейчас рискнул бы покинуть этот гостеприимный подвал, даже ради крупного вознаграждения, не то что высоких идеалов. – заметил де Баже.

- А я не знаю, имею ли я здесь право голоса, милостивые господа, но я склонен поддержать сэра Осберта,. – священник приоткрыл дверь в отхожее место, чтобы дамы могли пройти туда, “куда и король”, по выражению Джослина, “ходил пешком”.

Джослин и Андрэ промолчали, хотя было заметно, что им не слишком-то нравится идея покидать безопасный подвал.

Вернувшаяся в помещение послушница выглядела растерянной.

- Однако же, господа, мы не можем позволить чудовищам выбраться из замка. Мы уже видели, что их одержимость распространяется, подобно оспе в осажденном городе. Как вы думаете, насколько быстро эта зараза достигнет города? Разойдется по стране? По миру? Вы хотите, как персонаж детской сказки, быть “Властелинами ничего”? Боюсь, что если мы не найдем способ остановить это бедствие, мы очень скоро будем так же слепо таращиться белым взглядом во тьму и пожирать друг друга.

Жаркий призыв девушки пропал втуне, подобно воде, пролившейся на раскаленный металл – зашипело и погасло. Слишком уж уставшими были все присутствующие.

Одну из скамьей переместили в первый подвал. Сен Клер распределил между мужчинами, за исключением старого священника, ночные стражи. Конечно, сложно было определиться без временных ориентиров.

Постепенно все уснули, кроме караульных. Храмовник и его оруженосец взяли на себя первую стражу, после них должны были дежурить сэр Осберт и сэр Этьен, а потом – Андрэ и Хамон.

====== Часть 10 В убежище ======

Что ни вечер, то мне, молодцу,

Ненавистен княжий терем,

И кручина, злее половца,

Грязный пол шагами мерит.

Мельница, “Оборотень”

Этьену де Баже снился чудесный сон. Прелестница Мабель, игриво смеясь, манила его к себе, приподняв подол платья так, что он видел ее очаровательные розовые коленки. Дух прямо-таки захватывало от открывшегося ему зрелища и перспектив.

Ах, сэр рыцарь! – шаловливо шептала девушка, приближаясь и намекая на большее.

- Чаровница! Фея! – улыбался ей в ответ капитан наёмников.

- Сэр рыцарь! – голос девушки из сна почему-то огрубел, и Этьен обнаружил себя лежащим в темном помещении, в то время, как стражник осторожно покачивал его за плечо.

- Сэр рыцарь, ваша стража!

- Тьфу ты, парень, такой сон испортить! – де Баже сел на узком ложе и осмотрелся.

Горел один факел, закреплённый на стенке, его и внёс Андрэ, когда пришел будить рыцаря. На дальней скамье укладывался спать Осберт, рядом с ним сидел Хамон, неразлучный с проклятой лютней.

- Все спокойно, Андрэ?

- Да, мой господин,. – Этьен только вздохнул, вспомнив погибшего Клемана. Вот уж кто любил музыку. Самому рыцарю, как говорила его кормилица в детстве, “медведь на ухо наступил”. Ну, медведь – не медведь, но пел он редко, разве что пьяным орал дикие песни, или испускал военный клич.

Пора было вставать. Размяв затёкшие члены, он вышел в соседний подвал. Из зарешеченных окошек тянуло холодом, скорее всего, час был предрассветный.

Они с Хамоном уже пару часов сидели в “караулке”, как он про себя обозвал подвал, играя в “мельницу”, правда, денег здесь было взять неоткуда, поэтому ставкой служили щелчки, когда остальные начали потихоньку просыпаться.