«Ведь бывали случаи, – вспоминал он, когда очередная шишка на его голове переставала зудеть, а до следующей оставалось выждать какое-то время. – Многие терялись в горах и больше никогда не выходили на свет. Шутили, что они превращались в троллей, которые после осложняли жизнь мирным работягам своим присутствием».
Кедровые горы не прощали ошибок и не помогали их исправить. Каждый день там проходила немыслимая битва не с кем-нибудь особенным, а с самим собой. В попытках выжить, ну или сохранить хотя бы признаки живого человека, на какие только ухищрения не приходилось идти. Дети обвязывались веревками и старались идти как можно медленнее, чтобы их спасительная нить не оборвалась или перетерлась о острый край, а иногда и вовсе, всеми силами пытались повзрослеть настолько быстро, насколько это у них получалось. Каждый день, проведенный там стоил на поверхности месяцев и месяцев беспечной жизни.
Неожиданно его привыкшие к темноте глаза, вспыхнули яркой вспышкой и заслезились, а в уши, отвыкшие от шума влетел такой звон, что Ноэль постарался прикрыть их, но он словно бы забрался к нему в голову и теперь пытался найти выход обратно, стучась о все ее содержимое.
В страхе, что, если этот звук не найдет обратной дороги, он нерешительно открыл рот, надеясь, что, хотя бы так, он вылетит на свет и открыл глаза, оглядываясь в непривычной для себя обстановке.
Комната, в которой они оказались больше походила на кладовку при маленькой кухне, чем на одну из комнат дворца. Но по крайней мере здесь было тепло и сухо. С потолка не свисала хлопьями паутина, а очаг горел и освещал собой все углы, гоня темноту прочь даже из-под аккуратно убранной кровати, куда как ни странно периодически заглядывала даже швабра уборщицы, выметая оттуда грязь и мусор, возможно скопившийся там с прошлой уборки.
У камина, в мягком кресле сидел пожилой человек, в обычном халате, перевязанном толстым шнурком, по-видимому оторванным у каких-то штор в более респектабельной части замка. В его руках мирно покоилась маленькая книжка, а ее буквы весело отражались на тоненьких стеклах, надетых на его нос очков.
На неожиданный шум, ворвавшийся в его комнату, которого так испугался Ноэль, он не обратил никакого внимания, увлеченный чтением. После Ноэль и сам понял, что как такового шума не была, это всего лишь его золотые набойки наконец-то смогли коснуться пола и мелодично зазвенеть, что еще раз подтверждало его теорию о том, что весь этот путь от самых ворот, он провел не своими ногами, а бережно перенесенный, сюда невидимой рукой, все время сжимавшей его воротник.
– Ты вызвал меня от имени Короны? – разгоряченно произнес Павший и скинул с себя дорожный плащ, скрывавшие его все это время. – Никто никогда не использовал ее в своих целях!
Ноэль с ужасом заметил, что под плащом действительно оказался обычный человек. Не эльф, как он предполагал раньше, не торг, которые в своем стремление стать совершенными, походили больше на людей, чем на кого бы то ни было еще. Ни великан с бывшего края земли, ни вампир или оборотень, ни дух леса или страж гор, а обычный, совершенно невзрачный человек, которых он сам неоднократно встречал в городе и его округе по сотне за раз, а когда дело доходило до ярмарок или выступлений бродячих музыкантов и десятке сотен. Слегка выше обычного, с широкими, но не настолько чтобы отпугивать всяких задир, плечами, на которых в беспорядке покоились длинные волосы имеющие серебряные кончики. Его карие глаза лишь раз мелькнули по лицу Ноэля и вновь устремились на читающего, который как раз, успел отложить свою книгу в стопку похожих и поднялся со своего места.
– Не я вызвал тебя, – тихо произнес он и Ноэль ахнул, невольно отступая за спину Павшего, стараясь спрятаться там от возможных неприятностей. – Я лишь воспользовался своим правом, зная, что на призыв Короны ты можешь и не ответить.
Старый мужчина, выглядевший просто и по-домашнему, оказался королем империи Тол, отцом тысячи свободных островов и единственным, кому разрешено держать Корону на своей голове. Сейчас Ноэль точно был уверен, что это его голос он слышал не далее, как сегодня утром, когда ему вручали свиток с посланием, и это именно его он рад лицезреть всякий раз, когда ему удается увидеть Корону. Но почему-то тогда, он выглядит по-другому. Выше, сильнее, гораздо моложе, и не так обыденно, что ли.
– Присаживайтесь, – произнес король, указывая на свободные кресла, стоящие неподалеку. – Я вижу, ты явился ко мне не один, а в сопровождении моего гонца, но это твое право. Если ты считаешь, что мальчишка, достоин ожидающего нас разговора, я не вправе тебе противиться.
– Вы ослепли, гоняя его с обычными поручениями, – произнес Павший, удобно устраиваясь на оббитой мягкой кожей подушке. – Все твои звездочеты и прихлебатели, обделенные магией, не могут увидеть того, что твориться у самых носов. И вещают лишь о том, что происходит за тысячи переходов от дворца.
– Все, что находиться под их носами, – произнес король, усаживаясь обратно, – мне видно и без них, поэтому я и не интересуюсь этим.
– А знаешь ли ты, что Кедровые горы лишились своей силы? – посмотрел на него Павший. – Многие колдуны возмущенно заметили, что она утекла как песок сквозь пальцы и у кого? У самых бережливых жителей мира под высоким небом. Даже гномы не сразу сообразили, что случилось и почему горы теперь не так благожелательны к ним, как были прежде.
– Это, если ты не знаешь случилось еще с десяток лет назад. Возможно ты и не заметил прошедшего срока, но сейчас это все давно не новость.
– А то, что перед тобой сидит тот, кто смог похитить эту силу, – с этими словами Павший указал на Ноэля и внимательно вгляделся в его непонимающее лицо.
– Обычный человек! – восхищенно произнес король и радостно захлопал в ладоши, словно ему рассказали одну из последних шуток, будоражащих сознание горожан. – Обычный человек смог совладать с тем, к чему не могли подступиться тысячи гномов? Да узнай они об этом, за дворцовыми стенами уже стояли бы их войска, а золото, которое они заплатили бы за выкуп этого юноши, хватило бы на то, чтобы выстроить по замку на каждом из свободных островов империи Тол.
– Мне кажется, что гномам известно об этом, – ответил Павший. – Иначе бы они не отпустили мальчишку так легко и быстро. Сила горы сама выбирает свой путь и воспротивься они этому, их давно бы постигла его кара.
Ноэль непонимающе переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем так любезно общаются эти два человека. Судя по всему, говорили о нем, но при чем здесь горы и его прошлые хозяева, он так понять и не мог. Все, о чем он сейчас мечтал, это вернуться в казармы Гильдии гонцов и заснуть как можно быстрее. Время давно перевалило за полночь, а утром ему необходимо быть на службе. Ведь помимо того, что его обязанности никто не отнимал, остальные золотые набойки сейчас находятся неизвестно где, пытаясь разыскать и вручить письмо тому, кто и так уже удачно найден.
– И что ты мне предлагаешь с ним сделать? – спросил король не переставая глядеть на Ноэля.
– Оставить у себя ты его не захочешь, – заметил Павший. – Ты не зря носишь Корону на своей голове. Но и терять, такой лакомый кусок, будет жутким расточительством.
– У тебя есть идеи?
– Отдай мальчишку мне в счет оказанных мной услуг.
Король внимательно вгляделся в Ноэля, после чего перевел взгляд обратно на Павшего, стараясь сохранять каменное выражение лица, но его губы то и дело расплывались в предательской улыбке. Видимо, как потом размышлял о случившемся Ноэль, тот сам прекрасно осознавал, какой экземпляр попал в его копилку и как удачнее ему с этим поступить. Но именно в тот момент, в глухую, темную ночь, освещенный лишь пламенем камина, он пожал протянутую Павшим руку, и сделка была заключена. В один миг Ноэль лишился золотых набоек и своего светлого будущего, о котором мечтал все последние годы.
Мимо его закрытых глаз утек и дворянский титул, как высшая награда за службу и земельный надел на одном из островов, где он смело смог бы стать рукой Короны, вершащей судьбы. Но сейчас, ему было не до этого. Он бежал вперед, стараясь доставить письмо как можно быстрее, так и не добравшись до своей постели, а заснув прямо на мягкой подушке, венчающей удобное кресло в присутствии не только короля, но и одного из тех, кто вправе обращаться к нему на Ты.
