– Я Лея, – представилась она, оглядывая меня полным пренебрежения взглядом.

На вид девушке было не меньше двадцати. А мне всего тринадцать. Я, с едва начавшей расти грудью, вся угловатая, смотрелась в сравнении с ней, как облезлая табуретка против дворцового кресла в стиле барокко.

– Ну, ты и трусиха, – рассмеялась она, наблюдая, как я топчусь на месте, не зная, куда деть свои руки и что сказать.

Она взяла в руки банку с таблетками и вопросительно осмотрела ее.

– Ты болеешь?

– Сердце, – больше всего хотелось, чтобы она поставила пузырек на место и ушла.

Та поджала губы, покачала осуждающе головой.

– Первый раз вижу, чтобы к нам привозили калеку.

– Я не калека.

– Будем, надеется до инвалидов дело не дойдет, – поставила пузырек назад и вышла.

Позже я узнала, что Лея слыла среди девушек большой неудачницей. Она уже три года жила во дворце, но Велигор так ни разу ее к себе и не призвал. Я слышала, как девушки подсмеивались над ней, шутили. Мол, это от того, что она слишком много проводит времени в качалке и скоро станет выглядеть, как еще один арктик.

За два месяца прожитых во дворце, стало ясно, что хозяин редко бывает дома.

Он возит с собой некоторых девушек, но не всех. Вероятно, меньшое количество статусных вещей, а мы для арктиков именно вещи, охранять легче. Во вторых, среди самих девушек царило соперничество.

Мне ужасно хотелось узнать, чем он так хорош, раз девушки готовы драться друг с другом, лишь за возможность выглядеть более выигрышно, чем другие.

Дом существовал в двух режимах. Режим без хозяина и с ним. Когда Велигор Янчжун прибывал, стены дворца наполнялись энергией от беготни персонала, натуженным ожиданием и светскими вечерами с приезжающими гостями. Для них ставились различные шоу и развлечения, гремели салюты. Дворец бурлил днем хозяевами и их встречами с другими повелителями мира, а ночью кряхтел от усердия слуг, выдраивающих такую махину в идеальную чистоту.

Дни текли своим чередом в пустом безделье и знакомстве с окружением. Обо мне как будто забыли.

Я познакомилась со смотрителем зверинца До-Мином, и постепенно он разрешил мне помогать ему, сжалившись над моей скукой. Зоопарк лучше, чем четыре стены маленькой комнаты. И хотя уборка и починка вольеров, кормление животных не всегда приятное дело, с некоторыми можно было играть. Зверинец был большим, в нем содержались редкие породы животных, такие как летигры, амурские тигры, красные волк, кенгуру, и много разных других. Временами они напоминали девушек, и я в шутку давала им имена. Вепрь Ирина, змея Света, тигрица Лея, крокодил Машенька. Но самое главное, пребывание в зверинце дало мне возможность хорошо изучить расположение запасных, не броских входов на территорию дворца. Все что требовалось, это получить доступ к магнитному ключу от ворот и тогда там, за высоким забором меня ждала свобода. Но стащить ключи у До-Мина никак не получалось. Он был слишком бдительным, хотя и добродушным человеком.

В один из дней, ко мне пришла Лея и пригласила на массаж.

–Ты конечно, совсем ребенок. Но массаж тебе делать давно можно. И в целом, когда-нибудь перестанешь быть замухрышой. Пошли. Цюй Гу делает его очень здорово.

Сначала я отказывалась, но затем подумала, а что если это человек от мамы. Так звали ее гинеколога, к которому она ходила, когда была нужда избавиться от нежелательной беременности.

Так все и получилось. Она делала мне массаж, и тихонько всучила в руку ключ. Я не замолкая болтала о зверинце. Нужно было только реализовать намеченный план.

Она. Согласие

Прошло 12 лет с момента, когда судьба милостиво даровала мне жизнь без грез. И хотя мы жили в постоянных бегах и напряжении, особенно первые месяцы пути. Она все-таки была нашей.

Мы поехали в горный Тибет. Там в глубоких ущельях жили старцы. Моей маме удалось не возможное. Не только вывезти нас, но и найти людей способных вылечить мое сердце. Плата оказалась дорогостоящей. Кроме денег, которые мы возвращали и еще будем возвращать лет пятьдесят. Сами лекари поставили условие – сердце не будет мне принадлежать. Отныне не мое. Но зато я смогу жить и смогу помогать людям.

Все десять лет я проходила обучение у местных учителей, а последующие годы мы вернулись к цивилизацию, так как нам нужно было отдавать долги.

Мы с радостью затерялись бы в обширном Китае, но незнание языка ставило наше существование под угрозу разоблачения.

Мне не было известно, что происходило после побега.

Янчжоу слишком большой человек. О таких не пишут в СМИ и не показывают на экранах. Незаметность их оружие. Впрочем, как и мое.

Год назад мы смотрели по телевизору парад в честь дня рождения генерала Гуй-Ли, великого и известного бессмертного. Лицо Велигора промелькнуло среди чинов на трибуне. Я выхватила взгляд не специально, само вышло. Тут же охнула, закрываясь ментально от любого эмоционального беспокойства внутри. И хотя шансы, что арктик до сих пор, сканировал пространство в поисках меня были невелики. Страх прошил все мое тело.

Теперь, когда я знала очень много об их воздействии на нас, я боялась даже собственной тени. Домой после встречи с учителем и посредником я вернулась, в весьма разбитом состоянии. Деньги так и остались лежать на дне сумки. Маме я не решилась признаться в случившемся.

Судьба брала свое. И она же снова сталкивала меня с Янчжоу. Я надеюсь, что беда минует. А удача улыбнется нам снова. Теперь по-настоящему. В Австралии нет арктиков. А со змеями и рептилиями, я точно договорюсь.

Так то оно так, но тревога с души так и не ушла. Мне слишком хорошо помнилась наша последняя с ним встреча в ночь перед побегом.

Она. Побег.

В ту ночь перед побегом, я вся извелась, чувствуя себя словно на иголках. Беда, не удачно вернулся Янчжун. Весь дворец загудел приготовлениями к светскому рауту, назначенному на вечер.

Неожиданно, ко мне как всегда без стука и без приглашения зашла Лея. Она горела от счастья. Вообще Лея, красивая, но внешность ее экзотическая. У нее латиноамериканские гены с примесью индийских. Так что красота ее гляделась своеобразной и на большого любителя.

– Сегодня, – сообщила она, развалившись на моей кровати, мурлыкая от удовольствия словно кошка.

Я чуть не подпрыгнула. Сегодня бегу. Причем тут она?

–Что сегодня?

Она сладко, с большим удовлетворением вздохнула.

– Я иду в спальню мужа.

– Не муж он вовсе. Ты разве не считаешь, – промямлила я, не видя причины для радости. Та порывисто приподнялась, окинула взглядом весь мой кислый вид.

– Ты попросту ничего не понимаешь. Я хочу этого, потому что это изменит мой статус. Я наконец стану женщиной. Его женщиной.

– А не боишься, что потом станет все равно?

На прошлой неделе одной из фавориток совсем взгрустнулось. Она перестала есть, выходить из своих покоев. Девушку отправили к родителям.

– Знаешь, сколько я таких видела. Это все от ревности. Либо симулируют, – Лея снова откинулась назад. – У нас с ним все будет иначе. Я сердцем чую, он столько ждал, потому что хотел, чтобы я по-настоящему его полюбила и когда я полюбила, он позвал.

Мысленно я обмеряла свой ключ свободы глазами. Маленькая пластиковая карточка с кодом доступа домой.

– Да, а еще всех нас, – буркнула, проигрывая в голове последовательность действий побега.

– Ну, не всех, – Лея скривилась, настроение у нее испортилось. – Вот не можешь ты, как и все другие порадоваться за меня. Я думала, что хотя бы ты скажешь, что рада за меня.

Я облизнула губы, вернулась к разговору.

– Что? Ну, конечно, я рада за тебя.

– Не сильно верится.

– Расскажешь, наконец, что на самом деле происходит. А то все приходят, улыбаются как дуры, светятся и ничего не говорят.

Я имела в виду то легкое сияние от кожи, которое некоторое время сохранялось у девушки поле ночи проведенной с хозяином.