Литмир - Электронная Библиотека

Супруга и сподручница Адама Кадмона: Хева, обнаженная Ева.{107} У нее не было пупка. Всмотрись. Живот без изъяна, пергаменом крытый крупный круглится щит, нет, ворох белой пшеницы, восточной и бессмертной, сущей от века и до века. Лоно греха.{108}

В лоне греховной тьмы и я был сотворен, не рожден.{109} Ими, мужчиной с моим голосом, с моими глазами и женщиной-призраком с дыханием тлена. Они сливались и разделялись, творя волю сочетателя. Прежде начала времен Он возжелал меня и теперь уж не может пожелать, чтобы меня не бывало. С ним lex eterna[17]. Так это и есть божественная сущность, в которой Отец и Сын единосущны? Где-то он, славный бедняга Арий, чтобы с этим поспорить? Всю жизнь провоевал против единосверхвеликоеврейскотрахбабахсущия. Злосчастный ересиарх. Испустил дух в греческом нужнике – эвтанасия. В митре с самоцветами, с епископским посохом, остался сидеть на троне, вдовец вдовой епархии, с задранным омофором и замаранной задницей.{110}

Ветерки носились вокруг, пощипывая кожу преизрядно.{111} Вот они мчатся, волны. Храпящие морские кони, пенноуздые, белогривые скакуны Мананаана.{112}

Не забыть про его письмо в газету. А после? В «Корабль», в полпервого. И кстати, будь с деньгами поаккуратней, как примерный юный кретин. Да, надо бы.

Шаги его замедлились. Здесь. Идти к тете Сэре или нет? Глас моего единосущного отца. Тебе не попадался брат твой, художник Стивен? Нет? А ты не думаешь, что он у своей тетушки Салли на Страсбург-террас? Не мог, что ли, залететь повыше? А-а-а скажи-ка нам, Стивен, как там дядюшка Сай? Это слезы божьи, моя родня по жене! Детки на сеновале. Пьяненький счетоводишка и его братец-трубач. Достопочтенные гондольеры{113}. А косоглазый Уолтер папашу величает не иначе как сэром. Да, сэр. Нет, сэр. Иисус прослезился{114} – и не диво, ей-ей.{115}

Я дергаю простуженный колокольчик их домика с закрытыми ставнями – и жду. Они опасаются кредиторов, выглядывают из-за угла иль выступа стены.{116}

– Это Стивен, сэр.

– Впускай его. Впускай Стивена.

Отодвигают засов, Уолтер меня приветствует:

– А мы тебя за кого-то приняли.

На обширной постели дядюшка Ричи, о подушках и одеяле, простирает дюжее предплечье над холмами колен. Чистогруд. Омыл верхний пай.

– День добрый, племянничек.

Откладывает дощечку, на которой составляет счета своих издержек, для глаз мистера Недотеппи и мистера Тристрама Тэнди{117}, сочиняет иски и соглашения, пишет повестки Duces Tecum[18]. Над лысиной, в рамке мореного дуба, «Requiescat»[19] Уайльда.{118} Обманчивый свист его заставляет Уолтера вернуться.

– Да, сэр?

– Бражки Ричи и Стивену, скажи матери. Она где?

– Купает Крисси, сэр.

Та любит с папочкой поваляться. Папочкина крошка-резвушка.

– Нет, дядя Ричи…

– Зови просто Ричи. К чертям сельтерскую. От нее тупеешь. Вуиски!

– Нет, дядя Ричи, правда…

– Да садись, черт дери, не то я сам тебя с ног сшибу.

Уолтер тщетно косит глазами в поисках стула.

– Ему не на что сесть, сэр.

– Ему некуда свою опустить, болван. Тащи сюда чиппендейловское кресло. Хочешь перекусить? И брось тут свои ужимки. Поджарить ломоть сала с селедкой? Точно нет? Тем лучше. В доме шаром покати, одни пилюли от поясницы.

All’erta![20]{119}

Насвистывает из aria di sortita[21] Феррандо. Грандиознейший номер, Стивен, во всей опере. Слушай.

Вновь раздается его звучный свист с мелодичными переходами, шумно вырывается воздух, могучие кулаки отбивают такт по ватным коленям.

Этот ветер мягче.

Распад в домах: у меня, у него, у всех. В Клонгоузе ты сочинял дворянским сынкам,{120} что у тебя один дядя судья, а другой – генерал. Оставь их, Стивен. Не здесь красота. И не в стоячем болоте библиотеки Марша, где ты читал пожелтевшие пророчества аббата Иоахима{121}.{122} Для кого? Стоглавая чернь на паперти. Возненавидевший род свой{123} бежал от них в чащу безумия, его грива пенилась под луной, глаза сверкали, как звезды. Гуигнгнм с конскими ноздрями. Длинные лошадиные лица. Темпл, Бык Маллиган, Кемпбелл-Лис, Остроскулый.{124} Отче аббат, неистовый настоятель, что за обида так разожгла им головы? Пафф! Descende, calve, ut ne nimium decalveris[22]. С венчиком седовласым на главе обреченной карам вижу его себя ковыляющим вниз на солею (descende), сжимающим дароносицу, василискоглазым.{125} Слезай, лысая башка! У рогов жертвенника хор эхом повторяет угрозу, гнусавую латынь попов-лицемеров, грузно шлепающих в своих сутанах, отонзуренных, умащенных и холощеных, тучных от тучной пшеницы.{126}

А может быть, вот в эту минуту священник где-то рядом возносит дары. Динь-динь! А через две улицы другой запирает их в дарохранительницу. Дон-дон! А третий в часовне Богородицы заправляется всем причастием в одиночку. Динь-динь! Вниз, вверх, вперед, назад. Досточтимый Оккам думал об этом, непобедимый доктор.{127} Английским хмурым утром чертячья ипостась щекотала ему мозги. Когда он опускал свою гостию и становился на колени он слышал как второй звонок его колокольчика сливается с первым звонком в трансепте (он поднимает свой), а поднимаясь, слышал (теперь я поднимаю) как оба колокольчика (он становится на колени) звенят дифтонгом.

Кузен Стивен{128}, вам никогда не бывать святым. Остров святых.{129} Ведь ты был прямо по уши в святости, а? Молился Пресвятой Деве, чтобы нос был не такой красный. Молился дьяволу на Серпентайн-авеню, чтобы дородная вдова впереди еще повыше задрала бы юбки из-за луж. О si, certo![23] Продай за это душу, продай, за крашеные тряпки, подоткнутые бабенкой. И еще мне порасскажи, еще! На верхней площадке трамвая в Хоуте один вопил в дождь: голые бабы! Что скажешь про это, а?

Про что про это? А для чего еще их выдумали?

А не набирал что ни вечер по семи книг, прочесть из каждой по две страницы? Я был молод. Раскланивался сам с собой в зеркале, пресерьезно выходил на аплодисменты, поразительное лицо. Ура отпетому идиоту! Урря! Никто не видел – никому не рассказывай. Собирался написать книги, озаглавив их буквами. А вы прочли его «Ф»? Конечно, но я предпочитаю «К». А как изумительна «У». О да, «У»! Припомни свои эпифании{130} на зеленых овальных листах, глубочайше глубокие, копии разослать в случае твоей кончины во все великие библиотеки, включая Александрийскую. Кому-то предстояло их там прочесть через тысячи лет, через махаманвантару{131}. Как Пико делла Мирандола{132}. Ага, совсем как кит.{133} Читая одну за одной{134} страницы одинокого однодума кого уж нет не одну сотню лет будто сливаешься заодно с тем одиночкой который как-то однажды…

вернуться

107

Адам Кадмон – Человек Первый (др.-евр.), понятие каббалы, а затем многих философских, мистических и оккультных учений. Контекст предполагает, скорей всего, теософию, где Адам Кадмон – сотворенный первый человек в его совершенстве, до падения. Хева – жизнь (др.-евр.), более древний вариант имени Ева. Отсутствие пупка у Евы (и Адама) – популярный мотив оккультной и теософской литературы, а также средневековой и народной религиозности; еще в «Детстве» Горького в разговоре русского простонародья прочтем, что Адам и Ева «не родились, а созданы, стало быть, у них пупков нет».

вернуться

108

Живот без изъяна… белой пшеницы – парафразы Песни Песней 4, 7 и 7, 2; пшеницы восточной и бессмертной, сущей от века и до века – парафраза англ. мистика Томаса Трейхерна (1637–1674), Сотницы медитаций, Сотница III, разд. 3.

вернуться

109

Сотворен, не рожден. – В Символе веры сказано о Христе, что Он «рожден, не сотворен».

вернуться

17

Вечный закон (лат.).

вернуться

110

Об Арии и единосущии. Согласно церковным авторам, смерть Ария произошла в общественном туалете. Вдовец вдовой епархии. – В 321 г. Арий был отрешен от сана пресвитера Александрийской церкви.

вернуться

111

Пощипывая кожу преизрядно – «Гамлет», I, 4.

вернуться

112

Мананаан Мак-Лир – в ирл. мифологии бог моря, обладавший, подобно Протею, способностью менять облик.

вернуться

113

Достопочтенные гондольеры – ироническое выражение из популярной комической оперы «Гондольеры» (1889) У. Гилберта и А. Салливана. Отец Джойса именовал так Уильяма Мерри и его брата Джона.

вернуться

114

Иисус прослезился – Ин. 11, 35.

вернуться

115

Это слезы божьи… ей-ей – обычные выражения отца Джойса в адрес Уильяма Мерри и его семейства.

вернуться

116

Из-за угла иль выступа стены – «Макбет», 1, 6.

вернуться

117

Ричи Гулдинг – неудачливый делец и юрист, оставшийся не удел, но изображающий солидность и занятость. Мистер Недотеппи и мистер Тристрам Тэнди – иронические имена мнимых лиц, выражающие насмешку Стивена над пустыми играми Ричи. Тристрам Тэнди – смесь двух имен: ирл. революционера Нэппера Тэнди (1740–1803) и Тристрама Шенди, героя романа Стерна.

вернуться

18

«Возьмешь с собой» (лат.) – повестка о явке в суд с представлением каких-либо документов или предметов.

вернуться

19

«Да почиет» (лат.).

вернуться

118

В странах Запада есть обычай вешать на стенах обрамленные тексты популярных стихов.

вернуться

20

Будь на страже! (ит.)

вернуться

119

All’erta! – ария из оперы Верди «Трубадур», акт I, сц. 1.

вернуться

21

Входная ария (ит.).

вернуться

120

Сочинял дворянским сынкам… – Ср. «Портрет», гл. 1.

вернуться

121

Аббат Иоахим – Иоахим Флорский (ок. 1145 – ок. 1202), ит. мистик, выдвинувший модель всемирной истории из трех эпох или царств, подчиненных трем Лицам Пресвятой Троицы: царство Отца – от сотворения мира до рождества Христова, царство Сына – от рождества Христова до 1260 г., царство Св. Духа – от 1260 г. до конца времен (хотя рубежная дата 1260 г. введена не Иоахимом, а его последователем Герардино да Борго Сан-Доннино (ум. 1276)). В третью эпоху должно быть возвещено и новое откровение, Завет Св. Духа в дополнение к Ветхому Завету (Отца) и Новому Завету (Сына). Модель, осужденная в католичестве как ересь, была созвучна религиозным исканиям европейской интеллигенции начала века, и Джойс в молодости некое время увлекался ею, вслед за Йейтсом и отчасти под влиянием его рассказа «Скрижали Закона» (1897). В это же время в России Третий завет проповедовали Мережковский и его круг. Ныне идеи и движение иоахимитов вновь вызывают интерес, входя в орбиту постмодернистских деконструирующих или псевдоэзотерических фантазий на темы истории; они фигурируют в романах У. Эко «Имя розы» (1980), «Маятник Фуко» (1988) и в потоке рыночной эзотерики.

вернуться

122

В стоячем болоте библиотеки Марша, где ты читал… – В «Герое Стивене» этой строчке соответствует небольшой эпизод, где, в частности, читаем: «В своих блужданиях Стивен открыл библиотеку… основанную архиепископом Маршем… и ходил туда по нескольку раз в неделю читать старинные итальянские книги Треченто». В отличие от героя, автор посетил эту дублинскую библиотеку всего дважды, 22 и 23 октября 1902 г.; читал же он там Иоахима Флорского (см. ниже).

вернуться

123

Возненавидевший род свой… – Мотив мизантропии, отталкивания от окружающих как от «черни» стоит, натурально, под знаком Свифта, присяжного мизантропа ирл. культуры (хотя, кажется, эта репутация и не отвечает реальности). Джонатан Свифт (1667–1745), писатель и аббат, настоятель дублинского собора Св. Патрика, – фигура, близкая Джойсу и важная для него. Согласно «Путешествиям Гулливера», он предпочитал людскому роду лошадей, гуигнгнмов; как считали в эпоху Джойса, к концу жизни он испытывал все растущую мизантропию, перешедшую в безумие; по завещанию он оставил средства на основание психиатрической больницы в Дублине. Переход от Иоахима к Свифту – отражение упомянутого рассказа Йейтса.

вернуться

124

Кемпбелл-Лис, Остроскулый – прозвища о. Ричарда Кемпбелла, одного из преподавателей колледжа Бельведер, сохраненные в «Портрете художника» (гл. 4).

вернуться

22

Спустись, плешивец, чтобы пуще не оплешивел (лат.).

вернуться

125

В сознании Стивена – протеические взаимопревращения двух неортодоксальных аббатов; от Свифта он возвращается к Иоахиму. Лат. цитата (несколько измененная) – из апокрифа XVI в. «Прорицания пап», который был приписан Иоахиму в том его издании (Венеция, 1589), которое читал Джойс в библиотеке Марша; в цитате – реминисценция текста 4 Цар. 2, 23–24. Глава, обреченная карам – аллюзия на преследования Иоахимова учения (не сам Иоахим, но его более радикальные последователи подверглись неоднократному осуждению в XIII в.).

вернуться

126

Тучных от тучной пшеницы – Втор. 32, 12.

вернуться

127

От церковной сцены мысль Стивена переходит к совершаемому в церквах таинству евхаристии (тема о нем есть и в эп. 1; видно, что Джойс о нем думал пристально и натуралистично, концентрируясь на его физической стороне). Есть проблема: как совмещается единственность Христа со множеством совершаемых пресуществлений? Стивен воображает это множество и вспоминает, что проблему решал Вильям Оккам (ок. 1285–1349), англ. философ, один из крупнейших схоластов, прозванный «непобедимым доктором».

вернуться

128

Кузен Стивен… – с заменой святого на поэта, а Стивена на Свифта – фраза, сказанная последнему его кузеном, драматургом Джоном Драйденом, после знакомства с его поэтическими попытками.

вернуться

129

Остров святых – средневековое прозвание Ирландии – «остров мудрецов и святых»: в раннем Средневековье оттуда на континент являлось много подвижников, целый ряд из коих стали святыми.

вернуться

23

О да, бесспорно! (ит.)

вернуться

130

Припомни свои эпифании. – Рождение этого жанра Джойс описывает в «Герое Стивене». Там развита и его эстетика, включающая такую, не слишком внятную, дефиницию: «Под эпифанией он понимал внезапное явление духовного, передающееся в вульгарности слова или жеста или же в какой-либо памятной фазе самого духа».

вернуться

131

Махаманвантара – великий год (санскр.), по учению индуизма, мировая эпоха длиной в 4320 млн лет.

вернуться

132

Пико делла Мирандола (1463–1494) – одна из ярких фигур ит. Ренессанса, философ и ученый, юноша с огромными талантами и познаниями, с тягой к тайноведению, горделивый и амбициозный.

вернуться

133

Ага, совсем как кит – «Гамлет», III, 2.

вернуться

134

Читая одну за одной… – пародийная стилизация эссе «Пико делла Мирандола» Уолтера Пейтера (1839–1894), влиятельного английского культурфилософа, эссеиста, стилиста. Эссе вошло в его известную книгу «Ренессанс» (1873, рус. пер. 1912).

11
{"b":"74722","o":1}