Мальчуган помолчал и, вытащив палец изо рта, отступил на один шажок.

– Мама-то дома, что молчишь? – Герман Семенович подмигнул ребенку.

– Дома! – неожиданно громко выкрикнул малыш и попятился, собираясь дать стрекача. Однако в этот момент на пороге появилась худенькая девушка в цветастом простом платьице и домашних тапочках на босу ногу. Увидев мужчин, причем, одного из них в милицейской форме, она, как показалось Захарову, нахмурила брови.

– Вам кого? – спросила она грубоватым голосом.

– Пока, наверное, вас, – майор встал. – Здравствуйте! Моя фамилия Захаров. В доме, кроме вас, есть еще кто-нибудь? Мне, как работнику милиции, хотелось бы многое выяснить.

– Да… Сестра. Старшая сестра с ребенком. И больше никого. Можете посмотреть, только у нас беспорядок, – она переступила с ноги на ногу.

– Видите ли, нас интересует Дмитрий Копылов. Он здесь проживает?

– Нет. То есть, это его дом, но он тут почти не бывает. А мы вот с сестрой – квартирантки.

– Теперь все понятно, девушка. Давайте где-нибудь присядем, а? – предложил майор. Захаров прошел к скамейке, стоявшей возле флигелька. Сев, он дождался, когда его собеседница тоже устроится рядом с ним, и сказал переминавшемуся с ноги на ногу Лобову:

– Ты, Василий, иди пока в машину. Посиди, покури там.

Сделав необходимую паузу и обращаясь теперь только к девушке, Захаров продолжил:

– Мне бы хотелось более или менее обстоятельно поговорить с вами. Я работник Улуйского отделения милиции. Фамилию свою я называл, а вот вы, кстати, не представились. Вас как звать? Меня Герман Семенович.

– Оля…

– Ну так вот, Оля… Ты только что говорила мне, что Копылов в доме почти не бывает. Но «почти» не означает, что «совсем». Так? Вот ты и расскажи мне о Дмитрии все, что знаешь. Он хорошо тебе знаком?

– Да уж куда лучше! – с некоторой досадой обронила она.

– Что, не дает покоя, пьянствует что ли? Вы говорите, как есть, не бойтесь! – майор кашлянул и полез в карман за сигаретой.

– А мне что бояться?! Да и почему вы решили, что он пьянствует? – девушка в упор глянула на Захарова. Майор увидел, что у нее очень милое личико. Особенно его красили глаза – даже сейчас, когда в них проглядывали недоверие и тревога. Эти глаза смотрели отчужденно и холодно и не оставляли надежду на легкую и откровенную беседу.

«Понятно одно, что ей в тягость этот разговор. Почему?» – подумал он, а вслух сказал:

– Значит, как я понял, живете вы хорошо, никто не мешает. Но я ведь знаю Копылова немного и сейчас ваше отношение к нему чувствую. По крайней мере, в словах, брошенных в его адрес, уважительного отношения не слышно.

– А я обо всех так говорю, – обронила Оля.

– О мужчинах или вообще обо всех? – уточнил Захаров. Не дождавшись ответа, спросил: – Малыш-то ваш? Симпатичный пацаненок, только тоже не пожелал со мной разговаривать.

– Вы уж лучше спросите, а где мой муж! И не знаю, где, – заговорила Ольга без всякого выражения.

– А зачем? Это я и так понял. Хотя странно, что такая красивая девушка вдруг одна… Тем более, что худенькие у молодых ребят сейчас в моде, – майор улыбнулся открыто и мягко.

– Оказывается, вы знаток женщин, товарищ Захаров, – с явной иронией отозвалась девушка.

– Да нет, Оля, я не знаток. Но в красоте разбираюсь и вкус свой имею. К тому же, я все-таки мужчина, поэтому просто невольно приглядываюсь к женщинам даже сейчас, уже будучи староватым.

– Вы шутник, товарищ майор.

– Сомневаюсь, Оля, это тебе показалось. Меня смущает твое нежелание отвечать на мои вопросы. Если ты считаешь, что я приехал к тебе посвататься или просто от скуки, тогда и в молчанку сойдет поиграть.

Ольга неожиданно звонко рассмеялась.

– Ой, насмешили вы меня, товарищ майор! – проговорила она, успокаиваясь. – Что я могу вам рассказать… – ее взгляд снова стал отчужденным. – Бывает он здесь редко: придет-уйдет, – она прикусила нижнюю губу и добавила: – Выпьет, как все, и все дела. Ночевать он здесь не ночует. Опять что ли подрался? – вдруг спросила она. – А так, он парень ничо! – коротко заключила Ольга.

– Он часто дерется? – попытался ухватиться Захаров.

– Да нет, – замялась девушка, – просто вид у него решительный.

– Хм… Понятно. А личные вещи у него в доме есть? Можно все-таки заглянуть в ваши апартаменты?

– Ну если очень желаете, – нехотя согласилась Ольга.

Она поднялась со скамейки и прошла к дверям. Захаров двинулся следом.

Дом состоял всего из одной комнаты и маленькой кухни. В углу, недалеко от печки, стоял шифоньер, рядом с ним стол, в другом углу столетняя тумбочка и небольшой телевизор «Рассвет». Еще в комнате стояли две железные кровати. На одной из них сидела девушка, овалом лица и бровями схожая с Ольгой, но разве что чуть постарше, и баюкала грудного ребенка. Она никак не отреагировала на появление милиционера и только ниже склонила голову к своей малютке в ответ на приветствие Захарова. Задерживаться в доме не имело смысла, и Герман Семенович вышел во двор. В это время в калитке появилась и исчезла фигура сержанта Мачуевского.

– А можно открыть этот флигель? – спросил Захаров у вышедшей вслед Ольги.

– Можно, – отозвалась она и тут же подумала, что флигель открывать вряд ли стоило.

Когда-то Ольга с сестрой две недели прожили в нем. Тогда было им не до выбора, где жить: они бегством спасались от пьяной мачехи, разгулявшейся с топором в руках. После того, как хозяева съехали на новую квартиру, они заселились в дом, и флигель пустовал до тех пор, пока однажды не объявился Копылов – самый младший. После организованной им пьянки Ольга во флигеле не прибирала.

Майор вошел в небольшое и низкое помещение. Печка, кровать, два стула, стол и диван. На оконце плотная занавеска. Дух во флигеле был нежилой, хотя на столе стояло десятка полтора пустых бутылок из-под вина и водки. В нескольких из них Герман Семенович заметил остатки спиртного. Среди всей этой батареи на столе еще затерялись два стакана, сухарь и кусочек пожелтевшего сала. «Да здесь пьют, как все», – подумал майор. Однако на столе среди всего этого лежала еще и новенькая поршневая авторучка, которая никак не гармонировала с обстановкой. Захаров аккуратно взял ее в руки и, сняв колпачок, раскрутил. Ручка была заправлена черными чернилами.

– Не ваша? – Захаров обернулся в сторону девушки.

– Понятия не имею, откуда она взялась. Да и сомневаюсь, чтоб Димка что-то писал, – она криво усмехнулась. – А может, и писал что, черт его знает! Я, во всяком случае, могу этих подробностей и не знать. Правильно? – вопросом и с детским раздражением закончила она.

– Все правильно, – миролюбиво согласился Захаров. – Я запишу вам два телефона, и у меня будет такая просьба: если появится Копылов, позвоните по любому из них. Очень хотелось бы с ним увидеться, но о моей просьбе ему говорить не стоит. Да и вашей сестре, я думаю, нет необходимости об этом знать. Если что, скажите ей, что на Бородинской угнали машину и ищут свидетелей, кто что-то слышал. Надеюсь, ты пойдешь мне навстречу?

– Возможно… Интересненькая просьба.

– Я чувствую, что уже надоел. До свидания. Всего тебе доброго, Оля.

Выходя из флигеля, Захаров заприметил в крохотных сенцах ящик с соткой. Нагнувшись, он зачерпнул горсть гвоздей и одновременно с этим увидел валявшуюся ножовку. Здесь же, около ящика, удалось рассмотреть и тонкую россыпь древесных опилок. «Ну вот почти и полное подтверждение – все замышлялось здесь», – быстрым пунктиром пронеслись мысли в его голове. «Две дощечки с гвоздями… Именно соткой были проколоты колеса ГАЗ-53».

– Оля! Если можно, я возьму их немного, – распрямившись с горстью гвоздей в руке, Захаров повернулся в сторону девушки. – Я ведь человек из глубинки, и как раз позарез надо пару десятков в хозяйстве, а до хозмагазина никак не дойду.

– Вот добра-то! – фыркнула Ольга. – Берите, жалко что ли?

– Ну и спасибо. Еще раз до свидания.

Майор быстро пересек двор и вышел на улицу.