Это унижало еще больше. Это было почти невыносимо. У неё на глаза навернулись слёзы.

Получается, Гордей совсем не дорожит ею. Она, конечно, понимала, что она для него игрушка. Но она ЕГО игрушка. Не хочет она, чтобы чужие руки прикасались к ней, чужие губы целовали, а тем более... О Боже, неужели её будет трахать другой мужчина, а Гордей будет на это смотреть? Или командовать? Или участвовать? Нет! Так не должно быть!

Но по продолжительному молчанию мужчин она отчётливо поняла, что именно так и будет.

Она должна это остановить. Но как? В присутствии Гордея все её мысли были тягучие,  а слова словно забывались.

Медленно, словно в пьяном тумане, она опустила руки. Но так и не смогла поднять взгляд на гостей. Она видела лишь их модельные блестящие туфли и брюки от дорогих костюмов. Мужчины продолжали молчать.

А Лола не могла, просто не могла смотреть им в лица. Это было сильнее ее. Стыд и боль полностью затопили сознание. Неужели это всё происходит с ней?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она так и продолжала рассматривать их туфли и не двигалась.

- Не бойся, тебе не будет больно. Ты получишь удовольствие не меньше, чем от предыдущих встреч.

Ага, как же, удовольствие! Какое может быть удовольствие, когда стыд сжигает изнутри. Она, которая до икоты боялась всего публичного, сейчас сидит в одном белье перед чужим мужчиной. И он смотрит на неё! Она спинным мозгом чувствовала, что смотрит!

Да и про боль - тоже спорно. Он уже причинил ей боль, приведя сюда друга. Он же знает о её страхах, неуверенности. Она доверилась ему, вручила всю себя без остатка, а он решил над ней поиздеваться? Даже все  предыдущие унижения показались ей детскими играми по сравнению с тем, что она сейчас испытывала. И это раздирало от боли изнутри.

Но она не могла противиться, её словно загипнотизировали. Последние две недели будто лишили её воли. А еще ей хотелось быть хорошей для единственного мужчины. Заслужить его доверие и уважение.

Хотя разве будет мужчина,  который уважает женщину, подкладывать её под другого? Как же больно...

Она так и сидела, потупившись, когда мужчины опустились на диван с двух сторон от неё. Почти не прикасались, но как будто зажали в тиски. Как страшно...

Первым до неё дотронулся Гордей. Погладил ободряюще по колену, легко провёл кончиками пальцев по внутренней поверхности бедра и застыл на треугольнике трусиков. Она напряглась, затаила дыхание, ожидая, что же будет.

Почувствовала, что на спину легко легла ладонь Игоря. Прошлась по позвоночнику снизу вверх, более сильно сажала шею и запуталась в волосах на затылке. От этого прикосновения девушку начало мелко трясти. Она не могла чётко сказать, что за чувство вызывали в ней прикосновения Игоря. Отвращение? Страх? Интерес? Возбуждение? Всё это было слишком сильно.

Между тем Гордей просунул пальцы под шёлковый треугольник белья и начал ласкать ее маленькую горошинку. Сначала легко, затем более властно. А Игорь второй рукой сжал её грудь, сквозь ткань приласкал сосок, вызывая еще большую дрожь и мурашки. Чашечка лифчика была легко сдвинута, и небольшое полушарие, увенчаное прекрасным розовым соском, оказалось на свободе.

Она наконец смогла поднять глаза на Гордея, и тут же в её губы в диком поцелуе впились губы любимого мужчины. Что сейчас чувствовал он, ей было не понять. Неужели не ревновал? Неужели ему нравилось так ласкать её в четыре руки и два рта? Потому что рот Игоря уже вытворял нечто невообразимое с её соском. И она поняла, что её, не смотря на стыд, захватывает волна возбуждения и желания. Неужели она тоже становится порочной шлюшкой, которой нравятся ласки двух мужчин одновременно? Для неё это открытие оказалось шоком. Даже отрезвило немного. Но мужчины продолжали гладить, целовать, ласкать, исследовать, и она опять забылась в сладких ощущениях.

Ей не хотелось смотреть на Игоря. Лучше бы уж глаза завязали. Поэтому она сосредоточилась на лице любимого, ища в нем поддержку и заботу. 

Между тем мужчины уложили её себе на колени, головой к Гордею. И Игорь, стянув вниз трусики, начал ласкать ртом ее клитор. А Гордей держал обе её руки и смотрел сверху вниз совершенно безучастно. Лола не понимала, нравится ли ему её реакция или нет. И от этого опять накатила обида, боль.

Так её и раскачивало на качелях удовольствия, в котором терялось тело, и горечи, в которую погружалась душа.

- Я бы хотел, чтобы ты открыла для Игоря все свои дырочки, - услышала она указ как будто издалека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ее подбросило от этих слов. Зачем? Зачем ему это? Что он пытается доказать, и кому? Ей, что она игрушка и ее можно использовать как бездушное существо? Или себе, что он ничего к ней не чувствует?

Захлебываясь в этих мыслях, Лола не сразу поняла, что она уже не лежит, а стоит на коленях перед диваном. А Игорь достал из брюк свой член и готов засунуть его ей в рот. Она попыталась отклониться назад, но оказалось, что Гордей стоит почти вплотную за ее спиной, и этот фокус не сработает. Когда она хотела повернуть голову в сторону и вырваться, крепкие руки Гордея схватили её за волосы и оставили совсем неподвижной.

Он чуть запрокинул ее голову назад и отчеканил:

- Рот открывай!

Она медленно открыла рот, но крепко зажмурила глаза, чтобы хоть чуть-чуть отключиться от происходящего. В конце концов можно представить, что это Гордей берет ее так.

- И глаза! Смотри вверх! - последовал следующий приказ.

Вырываясь из спасительного неведнния, она распахнула глаза и увидела над собой довольно симпатичного мужчину, практически ничем не уступающего Гордею. Господи, а ему-то зачем это надо? Он же любую может закадрить. Зачем ему девушка друга? Или от таких "подарков" не отказываются?

Между тем, член Игоря уже во всю размашисто таранил её рот. Он заходил до середины длины, почти не вызывая неприятных ощущений. Но вот последовала новая команда:

- Шире!

И Гордей подтолкнул ее голову вперёд, сильнее насаживая глоткой на член другого мужчины. Он держал её, глубоко пронзив чужим членом, не давая отклониться, увернуться и вдохнуть. Так прошло несколько секунд, на её глазах появились слёзы. Ей хотелось поднять руки и оттолкнуть кого-то из мужчин. Но она покорно застыла в одном положении, стараясь расслабиться и не паниковать.

Как ни странно, стыда уже не было, он отступил, как будто Игорь тоже стал "своим". Но на место стыда вполз страх, что она задохнётся, продолжив покоряться напору. И она затрепыхалась, задергалась и наконец-то получила долгожданную свободу. Судорожно втягивая воздух то ртом, то носом, попыталась отдышаться, но её опять грубо насадили ртом на член. И опять продолжилась пытка с перекрытым дыханием. Через 5 или 6 таких повторов, она совершенно изнемогла и думала только о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась.

Игорь явно наслаждался происходящим. Мужчина шумно дышал, почти стонал, иногда рычал. И продолжал насаживать её на свой орган. А Гордей всячески помогал издеваться над ней, тянул за волосы, придавливал голову, держал покрепче, чтоб не вырвалась. Со стороны это выглядело, как слаженная работа одной команды. Только она была не членом команды, а подсобным материалом. Лола сбилась со счету, сколько раз Игорь глубоко засадил в её рот, точно больше двадцати. Так дальше не может продолжаться. Она уже почти отключилась, потому что паузы становились всё короче, а проникновения, наоборот, удлиннялись.

Ее фактически насиловали в рот двое здоровых мужиков. Она бы уже давно упала на пол, если бы Гордей не держал ее, грубо смяв кулаками волосы и направляя голову. Игорь же вообще не прикасался к ней, только двигал бёдрами назад и вперёд, то запихивая член ей в рот на всю длину, то через время вынимая. У неё кружилась голова, из глаз градом текли слёзы, она не успевала отплёвывать слюну, которая стекала по груди и животу, могла лишь сделать два-три вдоха в промежутках, чтобы совсем не задохнуться. Уже не было сил поднять руки, оттолкнуть Игоря, освободиться от насилия.