Она закатила глаза.

― Из всех людей ты знаешь меня лучше.

В какой-то момент Хантер Морган, парень, который ее безумно раздражал, стал ее самым лучшим другом. Поэтому в этом году он видел ее подъемы и падения.

― Перестань менять тему. Что за мысли крутятся в твоей голове?

― Я потратила целый год из-за того, что придурок Пол бросил меня, и все еще не поняла, кто я и где мое место. Я барахтаюсь, как рыба, выброшенная на берег, словно задыхаюсь.

Хантер задумался на минуту, потом поднял голову.

― Не всегда можно понять, где проигрыш, а где выигрыш.

― Ты сейчас говоришь со своей точки зрения? Потому, что мне так не кажется. Сейчас я чувствую себя полной неудачницей.

― Я говорю о том, что жизнь состоит из побед и неудач. А не из чего-то одного.

― О.

Она пыталась понять, когда Хантер стал философом в их отношениях.

― Думаю, ты прав.

― Нам всего лишь двадцать восемь лет, Ай. И не похоже, что мы одной ногой в могиле.

Она пожала плечами.

― У меня не получается избавиться от этого настроения. Я чувствую себя потерянной и очень одинокой.

Хантер улыбнулся.

― Одинокой? Такое ощущение, что у тебя здесь двадцать семь миллионов кузенов.

Она рассмеялась подобному преувеличению, хотя у ее семьи была такая способность ― казаться больше, чем есть на самом деле. Шум, раздающийся из гостиной, был громким, неистовым и веселым.

― Ты отвратно справляешься, позволяя мне упиваться жалостью к себе.

― Верно. Так и есть. Потому что ты в порядке, мышка.

― Ладно. Я сдаюсь. Я в порядке.

И возможно, так и есть. Хотя у нее нулевой прогресс в поисках себя, ее карьерные успехи оказались в последнее время лучше. Помимо работы официанткой, она начала брать подработку, помогая небольшим местным предприятиям ― пабу «У Пэт» и семейному отелю Хантера, рекламируя их на рынке. Она сделала им рекламу и разметила ее на некоторых больших туристических сайтах. Ей нравилось помогать малому бизнесу, но она все еще чувствовала какую-то боль, словно... она что-то... упускала.

Лэс, менеджер ее родителей, настаивал, что она полностью испортила свою жизнь, что ее призвание прямо перед ее носом. Не один раз он требовал, чтобы она перестала «страдать херней» и присоединилась к нему в качестве его партнера. Он был уверен, что она создана для мира музыки ― устраивая туры, пока она является представителем групп.

Годами они отказывалась от этого, считая, что она не сможет провести свою жизнь в постоянных разъездах, хотя это был ее первоначальный план после окончания колледжа. В какой-то момент из-за влияния Пола или ее слабости она начала верить, что хочет остаться в Балтиморе навсегда. Сейчас же она почувствовала, что значит жизнь не на колесах. И в то время как оба этих стиля жизни имели свои плюсы и минусы, ей все труднее и труднее стало понимать, что бы она предпочла.

Вместо того чтобы принять предложение Лэса, она успокоила его тем, что согласилась помочь ему с его последним предприятием – «Звезды февраля». Лэсу пришла в голову идея о конкурсе талантов год назад. Она была крайне проста: восемь исполнителей будут соревноваться за шанс отправиться в тур в качестве разогрева группы «Юниверс». Бывшая группа ее отца решили провести совместный тур, начиная с города Нэшнл-Харбор в апреле. Все билеты на каждое шоу в каждом городе были распроданы за несколько месяцев до начала турне. Недавно Айлис прочитала статью, где говорилось, что билеты были перепроданы за шесть тысяч долларов за билет на «StubHub» (прим.: американская компания по обмену и перепродаже билетов).

Лэс составил список из восьми исполнителей, за которыми он наблюдал, певцов с большим потенциалом, и бросил им приманку. Все восьмеро сразу же согласились участвовать в конкурсе. А кто бы отказался? Турне с группой «Юниверс» ― чертовски отличный шанс, чтобы мгновенно прославиться.

Лэс выбрал Балтимор в качестве площадки для конкурса, потому что думал, что Скай и Тиган будут в это время дома. А потом они получили приглашение выступить перед Королевой Великобритании, и Лэс решил устроить небольшой тур по Европе на пару месяцев.

Так как Лэс в основном был в дороге, Айлис стала его представителем в Балтиморе. Она организовала место проведение конкурса и позаботилась о всевозможных разрешениях, которые могли для этого потребоваться. И хотя она никому не признавалась, эта работа наполнила ее энергией, смыслом, чего она еще не испытывала.

― Тебе стало легче? ― спросил Хантер.

Она пожала плечами и стала искать ответ, который бы его успокоил.

― Да. Думаю, что есть вещи похуже, чем встретить Новый год с такой задницей, как ты.

― О, Боже. Вот тут ты переступила черту, Адамс.

Хантер поднялся с кровати и стал угрожающе надвигаться на нее. Она попыталась угадать его действия, чтобы спланировать свой побег. Кинула свой взгляд на дверь. Мужчина закрыл ее, что очень замедлит девушку...

Когда он сделал пару шагов, она обогнула его и метнулась к кровати Кейтлин, схватив с нее подушку. Хантер погнался за ней, но теперь у нее было оружие. Она метнула в его голову подушку, он же постарался ее отбросить.

Она воспользовалась этим моментом и направилась к двери, но он поймал ее, прижав к ней. И вот прошла секунда, а ее щека прижималась к прохладной древесине, вторая ― он повернул ее к себе, держа одной своей рукой ее руки высоко над головой.

― Скажи, что я горяч, ― сказал он.

Она фыркнула.

― Ну, да, конечно. 

 Он воспользовался своей свободной рукой и стал ее щекотать. Она пыталась освободиться из его захвата, и даже в отчаянии подняла колено. Она ненавидела щекотку, а он остался открытым.

Он вовремя успел увернуться, защитив свое мужское достоинство.

― Плохая девочка.

― Ха. Если бы.

Ее шутка не удалась. Для нее и, похоже, для Хантера, потому, что он отпустил ее руки.

― И что это значит?

― Ничего, ― возразила она, не желая признать, куда свернули ее мысли.

― Ты хочешь быть плохой девочкой?

― Конечно, нет, ― произнесла она, что было на восемьдесят процентов ложью. ― Не совсем.

Он улыбнулся.

― Не совсем?

― Чтоб ты знал, это твоя вина. Ты постоянно говоришь о своей извращенной сексуальной жизни и учишь меня всяким слэнговым словечкам. Кстати, спасибо большое за «фэльчинг» (прим.: сексуальная практика, подразумевающая оральное высасывание спермы из ануса либо влагалища). Бе-е! Все, что вылетает из твоего рта касается секса и всяких пошлостей.

― Я постоянно тебе говорю, что всякие пошлости ― это забавно.

― Вот видишь, о чем я говорю. Словно ты подсадил мне в голову коварного червячка, и теперь все, о чем я могу думать... ― она не решилась закончить свою фразу.

― Извращенный секс?

Она вздохнула.

― Я была такой хорошей девочкой. А потом появился ты.

― А теперь ты хочешь быть плохой?

Она пожала плечами.

― Думаю, я просто хочу быть интересной.

― Черт. Ты ведь не понимаешь?

― Не понимаю что?

― Ты самый интересный человек, которого я когда-либо встречал.

Она фыркнула, что было неправильной реакцией, потому что Хантер, который никогда не расставался с улыбкой, нахмурился.

― Хорошо. Теперь я знаю, в чем твоя проблема, ― он отошел от нее и сел на кровать, похлопав по матрасу, приглашая ее присесть рядом. ― Иди сюда.

Она скрестила руки на груди и осталась стоять.

― Иди сюда, мышка. Я просто хочу поговорить.

К несчастью, она знала, что он не врал. Прошел целый год, и Хантер ни разу не перешел границы их дружбы, кроме единственного раза, того сумасшедшего вечера в клубе. Она опять стала его другом. И хотя разумом она понимала, что таковой ей и стоит оставаться, были моменты, как сейчас, когда ее гормоны требовали иного.

Она упала рядом с ним на кровать.

― Что?

― Ты мастурбируешь?

― Что? ― воскликнула она, вскакивая с кровати. ― Какого черта, Хантер?

― Нет, правда ведь?

Она обернулась к нему.