— Нет, — дядя упёрся локтями в стол и указал на девушку чайной ложечкой; это было бы смешно, если бы не сведённые вместе брови и лихорадочный блеск в глазах, — он просто пришёл под конец и каким-то чудом сразил его в дуэли! До этого он отсиживался в Хогвартсе. Он отправлял детей на войну, Гермиона! — Девушка широко распахнула глаза и приоткрыла рот. — Все четыре года, пока шла яростная война, толпы гриффиндорцев, и не только, находясь под его влиянием, отправлялись в самую гущу сражений. Я не говорю уже о мракоборцах и обычных магах, которым была не безразлична судьба страны, которые стояли на смерть! Я тоже был на войне. И вот что я тебе скажу: Дамблдор не герой. Он умелый манипулятор, и он в большей степени слизеринец, чем я.

Гермиона почувствовала грохот пульса в горле. Слова дяди эхом отзывались в голове:

Он отправлял детей на войну, Гермиона!

Он отправлял детей на войну.

Она сама была таким ребёнком!

И только Гарри, по какой-то неведомой причине, первым понял, что они во всём происходящем лишь пешки. Ведь не было объективных причин в том, чтобы не сообщить взрослым о крестражах. Возможно, если бы они всё знали с самого начала, то им помог бы Римус… И не погиб бы Сириус. Боже.

Гарри не раз смеялся в агонии, вспоминая свои бравады, в которых он высокомерно заявлял взрослым о том, что Дамблдор дал ему задание. Он плакал, раскаиваясь в том, как он был глуп. Лёжа на полу перед пустым портретом он шёпотом перечислял умерших. А Гермиона смотрела в пустоту, не в силах помочь другу.

— Возможно, я смогу убедить Нобби в том, что ему не следует слепо доверять директору, — прохрипела Гермиона, фокусируя взгляд на дяде.

— Тогда тебе лучше действовать поскорее, моя дорогая. Мы не можем себе позволить оставаться нейтральными. А я, как глава Рода, планирую поддерживать Абраксаса Малфоя. И тебе придётся мне подчиниться, если ты не переубедишь меня в ближайшее время, — от его тона, казалось, тени на стенах зароились, а пламя на свечах пригасло; Гектор вышел из-за стола, оставляя девушку одну.

Гермиона почувствовала, как желудок сжался. Она невидящим пустым взглядом уставилась в тарелку перед собой, не обращая внимание на мельтешение Черри.

***Уйдя с головой в подготовку к экзамену, поиску книг по созданию ритуала, который снимет проклятие и напитку «крестражей» тёмной магией, Гермиона чуть не упустила момент, чтобы заказать портключ для себя и дяди. Она планировала устроить ему сюрприз на Рождественские выходные.

Чтобы не светиться в Секторе магических перемещений, которым заведовал Мальсибер, девушка обратилась за помощью к Нобби. Она пришла в его офис накануне Рождества. Увидев девушку, Лич тепло ей улыбнулся и запечатал дверь заклинанием. Гермиона наложила чары конфиденциальности и ответила магу ласковой, немного лукавой улыбкой.

Когда они наконец сумели оторваться друг от друга после жаркого приветствия, Нобби протянул ей длинную серебряную цепочку.

— Портключ сработает в обед двадцать шестого декабря. А обратно — третьего января, как ты и просила, — прошептал он ей в губы.

— Спасибо, — Гермиона бесцеремонно опустилась на его стол и притянула Нобби к себе, обвивая его талию ногами.

— Мне так жаль, что мы не встретим Рождество вместе. Надеюсь, в следующем году я смогу рассчитывать на твою компанию? Точнее, на вашу, — улыбнулся Нобби, — я бы хотел познакомить тебя с родителями. И хотел бы познакомиться с твоим дядей.

Гермиона покраснела, смутившись. Она уже убедила Нобби в том, что им не следует жениться после первой проведённой ночи вместе, но он всё чаще говорил о том, что хотел бы видеть её рядом с собой. Всегда. Это льстило и пугало одновременно.

— Мне тоже жаль, — прошептала Грейнджер, — не представляю, как проведу без тебя десять дней, но… Мне нужно это. И Гектору.

— Я всё понимаю. Семья превыше всего.

Гермиона почувствовала, как губы невольно пересекает улыбка. Это была её фраза. И она была рада, что Нобби постепенно прислушивался к ней. В последнее время он всё больше и больше соглашался с её доводами и в плане политики тоже. Она делала большую ставку на это.

— Думаю, после Заседания третьего января, мы могли бы пригласить Гектора на ужин, — лукаво заметила девушка, — а потом провести несколько дней вместе, если дядя позволит.

Ответом ей стал горячий поцелуй мужчины, который нельзя было интерпретировать иначе, чем согласие.

***Утром двадцать шестого декабря Гектор и Гермиона встретились в гостиной, в которой ведьма уговорила дядю установить ёлку.

День подарков. Гермиона любила его с самого детства: при пробуждении маленькая девочка всегда первым делом бежала к ёлке, чтобы просмотреть подарки. Папа горделиво называл это деловой хваткой. Гермиона же просто изнывала от любопытства, мечтая увидеть, что ей подарили родители.

Комнату в поместье Гермиона украшала сама. Врождённого чувства стиля у неё не было, но всё же аляповатые зелёные гирлянды с огоньками внутри и наколдованный снег, собирающийся в сугробы, смотрелись волшебно. Игрушки на ёлку девушка вешала как попало, набросав в проплешины дождик, но Гектор всё равно тепло посмотрел на девушку и сказал, что это самая чудесная Рождественская ель, которую он видел. Гермиона поймала себя на мысли, что тоже становится падкой на лесть, как и дядя.

Грейнджер первая бросилась к подаркам: не то чтобы проходило соревнование, но ей было приятнее думать, что она победила. Она перебирала коробочки, раскладывая их в две стопки: её и Гектора. Что примечательно, количество подарков у них оказалось примерно одинаковое.

Гектор сидел в кресле в тёплом махровом халате поверх домашних брюк, наблюдая за ней, и пил какао. В его взгляде было столько нескрываемого, как обычно, тепла, что в пору было гасить камин. В сердце проливалось что-то золотое и тёплое, как подогретый мёд. И как бы сильно Гектор не убеждал Гермиону, что он не любит Рождество, она видела, как он сейчас счастлив. Ну или по крайней мере удовлетворён. Да, это определение подходит ему больше.

Гермиона первым делом распаковала подарок от Смитов, затем от Эмис, потом от Горация и Антонина. Даже Миранда и Гиппократ отправили ей большие презенты. Краем глаза Гермиона наблюдала за Гектором, нарочито медленно и лениво разворачивающим свои подарки. Время от времени его губы подрагивали в улыбке, но он не позволял себе улыбнуться искренне, будто считал это слабостью.

У девушки осталось две коробки. Одна, судя открытке, была от Нобби. Вторая — не подписана. Нобби прислал ей совершенно изумительный широкий золотой браслет, состоящий из кучи переплетённых нитей, завитков, цветов и, кажется, всего, на что хватило воображения мастера. Пусть и магловский, но это была настолько тонкая работа, что Гермиона не могла не восхититься им. От этого подарок казался ещё ценнее.

Девушка взяла в руки вторую коробку. Небольшая, в серебристой обёртке. Она повертела её, надеясь отыскать хоть какой-то намёк на дарителя, но увы. Однако, раз домовики пропустили её — значит, ничего опасного там быть не могло. Девушка открыла крышку и заглянула внутрь. Из груди вырвался смешок.

— Что там? — полюбопытствовал Гектор.

Грейнджер достала палочку и подняла ожерелье с помощью левиосы.

— Интересно, — промычал дядя, — выглядит знакомо.

— Ага, — непосредственно ответила девушка; она прекрасно знала, что это такое. В прошлом даже держала его в руках. На форуме по тёмной магии в Италии. — Я отойду в библиотеку ненадолго. Пока не открывайте мой подарок, сделаем это одновременно.

Проговорив это, она швырнула ожерелье в коробку, накрыла её крышкой и выскользнула из комнаты.

Гермиона не могла принять этот подарок. Во-первых, это был слишком дорогой артефакт. Во-вторых, она не хотела связываться со столь древней магией. Даже хранить это в их поместье ведьма не собиралась. Ну и, в-третьих, она не собиралась принимать подарки от Риддла. Особенно такие своеобразные. Впрочем, она всё равно испытывала какое-то иррациональное чувство удовлетворения от того, что он думал о ней. Возможно, это была какая-то проверка. А может быть, он просто хотел её убить. И тем не менее. Он думал о ней.