Грейнджер не помнила, как оказалась в Министерстве. Она решила не спрашивать у Гектора, зачем они явились сюда за два часа до начала заседания. Всё стало очевидно, стоило им прибыть на первый уровень.

Перед дверью в зал, где проходили заседания, уже собралась огромная толпа магов. Все были рассредоточены по коридору. Места были выбраны с явно тактической подоплёкой. Гектор также занял стратегическую позицию: он стал в тени огромной широкой колонны, но так, чтобы все прочие маги находились в поле его зрения. Что примечательно, от всех волшебников исходила неестественная звенящая тишина, поэтому, Грейнджер слегка повернула запястье, и её с Гектором накрыл непроницаемый купол.

Было забавно наблюдать, как надменно-презрительные маски превращаются в удивлённые и озадаченные лица, стоило магам увидеть Гектора; замечая рядом с ним спутницу, они пробегали по ней цепким, оценивающим взглядом, словно стараясь предугадать, чего ожидать от них сегодня. Однако не все волшебники были удивлены. Гермиона успела заметить, что мужчина, подозрительно похожий на Римуса, лишь слегка кивнул Гектору; ещё один, в красивой лиловой мантии, с вышитым гербом в виде орла, подмигнул; Слагхорн и вовсе лично пришёл поприветствовать друга. Он был в сияющей серебристой мантии с изображением лисы на груди. Это животное невероятно ему подходило. Несмотря на то, что в глазах рябило от разнообразных нарядов, будто всех присутствующих покусал Дамблдор, Слагхорн и в такой ситуации выделялся. Его улыбка резко контрастировала с серьёзными лицами остальных магов. Он был яркой картинкой в похоронном бюро.

Зайдя в их личное пространство, он почувствовал магию защитного купола и удивлённо осмотрелся.

— Не узнаю это заклинание, — озадаченно протянул он.

— Это моё собственное изобретение, — улыбнулась Гермиона, повернув запястье.

Магия тонкой струйкой схлынула.

— Изумительно, — протянул Слагхорн.

На него, как на сияющий в ночи маяк, резко повернули головы все маги, находящиеся в коридоре.

Вздрогнув, Гермиона снова повернула запястьем, и купол накрыл их. Слагхорн хлопнул в ладоши.

— Вы обязательно должны обучить меня ему, дорогая!

— Конечно, — учтиво ответила Гермиона.

Пока Гораций общался с Гектором, Гермиона пробежала взглядом по присутствующим. Она узнавала многие семьи, даже не зная их лично. Женщина в фиолетовой мантии и шляпе стервятника — миссис Лонгботтом, а не менее внушительный суровый мужчина рядом с ней, очевидно, мистер Лонгботтом, — бабушка и дедушка Невилла. Абраксас Малфой (в белой, сияющей до боли в глазах мантии), а рядом с ним — Юстин Лестрейндж с сыном и, судя по всему, остальные последователи Тома Риддла. Их компания состояла в основном из взрослых магов, но были и наследники. У всех на лице отображалась одинаковая мрачная решимость.

В стороне от них стоял мужчина с всклоченными волосами. При виде его, сердце в груди сжалось в точку. Это определённо был дедушка Гарри — Флимонт Поттер.

Мистер и миссис Принц о чём-то экспрессивно переговаривались, резко взмахивая руками, как настоящие итальянцы.

Рыжие семейства Пруэтт и Уизли тоже было трудно не узнать.

Грейнджер вздрогнула, когда кто-то коснулся её руки. Ну конечно — Гораций.

— Милая?

— Да? — отозвалась Гермиона, осознав, что пропустила вопрос.

— Я спросил: хотела бы ты познакомиться с моим другом — Альбусом?

Взгляд Грейнджер метнулся к лицу Гектора, с которого, очевидно, всё-таки слетела маска, как это всегда случалось, если кто-либо в его присутствии упоминал Дамблдора. Гермиона так и не узнала причин, по которым он его не выносит.

— Эм, н-нет, не стоит, — максимально вежливо выдавила из себя девушка. И чтобы не выглядеть подозрительно, добавила: — Обязательно, в следующий раз. Сейчас я очень волнуюсь и могу думать только о заседании.

— Ох, конечно-конечно, — подмигнул Слагхорн. — Не волнуйся, милая, лорд Огден прекрасно управляется с толпой магов.

Грейнджер вымученно улыбнулась. Судя по всему, Гектор не поделился с другом новостью о том, что собирается выступать с предложением, и Гораций даже не догадывался, что Гермиону пугает не только толпа чистокровных.

За полчаса до начала, открылись двери в зал, и маги преувеличенно спокойно стали входить. Чары конфиденциальности спали, и Гермиона услышала, как тот, кого она опознала, как Поттера, жалуется одному из волшебников:

— Мракоборцы разводят руками. У них, мол, и так много дел, кроме того, как искать фамильную реликвию. Я планирую обратиться лично к Муди. Жаль, что не сделал это сразу. Всё же два месяца прошло…

Где-то на задворках сознания услышанное оформилось в слабый всплеск. Продолжая думать об этом, Гермиона ощутила, как осознание тяжёлой волной сбило её с ног. Она готова была поставить всю свою магию на заклад: Поттер говорил о мантии. Судя по всему, когда Грейнджер переместилась в прошлое, одна копия исчезла. Конечно, ведьма не могла не поблагодарить судьбу за то, что исчезла именно его копия. Но стало немного не по себе. Она почувствовала себя воровкой. Мантию следовало бы вернуть. Как только она завершит свою миссию.

Гермиона на ватных ногах дошла за дядей к лавке, стоящей в третьем ряду. Зал был заполнен больше, чем на половину, но количество пустых мест стремительно уменьшалось. Прибывающие волшебники тихо рассаживались. Прослеживалась некая нервозность в лицах, позах, взглядах. Всё это действо напоминало динамит: лишнее движение, и всё взорвётся!

За пару минут до начала, когда всем уже раздали программки заседания, в зал энергичной, шумной бурей ворвался Сметвик.

— Гектор, Гермиона, — поздоровался он и помахал им огромной рукой, позабыв о манерах; впрочем, ни один из магов даже не скривился — Сметвика все уважали.

Грейнджеры поприветствовали Гиппократа в ответ. Гермиона увидела, как Миссис Принц презрительно поджала губы, смотря на Гектора.

Пока Сметвик кивал остальным знакомым, Гермиона изучала программку. Вопросов на повестке дня было очень и очень много. Отчёты, отчёты, отчёты… Её заинтересовал пункт о Реформе для оборотней. Как знала Грейнджер, в 1961 году Сесил Ли не добился успеха в своих начинаниях. Гермиона подозревала, что его предложение о Реформе приняли только потому, что никто в парня не верил. К сожалению, в прошлом, их надежды оправдались и реформу не приняли.

Раздался стук молотка, заставивший всех резко стихнуть. Взгляды устремились к трибуне, расположенной в начале помещения.

— Приветствую Всех на Заседании Визенгамота номер четыре тысячи шестьдесят три! Верховный Чародей Визенгамота — Боб Огден, — представился маг; это был невысокий полный волшебник в очках с толстыми линзами. — Секретарь заседания — Эмис Шеклболт.

Грейнджер впилась взглядом в секретаря. Пока она беззастенчиво рассматривала женщину, Огден продолжил:

— Все получили пергаменты с программой заседания. Но в ней не хватает одного важного пункта, — говорил он очень торжественно, но многие почему-то напряглись. — Я складываю свои полномочия и ухожу в отставку, господа.

Зал взорвался гомоном. Гермиона с ужасом в глазах покосилась на Гектора. Тот лишь крепче сжал челюсти. По какой-то причине он не был удивлён.

Дав магам пять минут, чтобы обсудить информацию, Огден вновь ударил молотком. Всё происходило будто в замедленной съёмке.

— Позвольте представить нового Верховного Чародея Визенгамота, — он всего лишь отвёл руку в сторону двери, а Гермиона почувствовала, как замирает её сердце, она уже поняла, что он скажет дальше: — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Гомон стал оглушительным. Пока Дамблдор в непривычной — слишком простой для него — чёрной мантии и такого же цвета шапочке медленно двигался в сторону трибуны, зал буквально взрывался. Огден поджег тот самый фитиль, и искра дошла до динамита. Часть волшебников встречали Дамблдора улыбками, другая часть — в основном последователи Риддла, сидели с каменными, бледными лицами. Гермиона заметила, как Абраксас что-то шепнул юному Рудольфусу Лестрейнджу, и тот сделал запись в блокноте.