Гермиона почувствовала, что краснеет. Она никогда не разглядывала Тома — вот так откровенно и открыто. Насладившись прекрасным видом, она опустила ладошку на член, размазывая смазку большим пальцем. Внизу живота собралось тепло, в трусиках стало влажно, но она решила, что хочет попробовать его на вкус, прежде, чем вытрахает все эмоции.

Её губы опустились на член, и Том сдавленно застонал. Девушка продолжала смотреть на него, Риддл же прикрыл веки и откинул голову назад, его кадык то и дело подёргивался от сдерживаемых стонов. Она опускала и поднимала голову, вычерчивая языком дорожки по всей длине члена, и, когда дыхание Тома окончательно сбилось, она ускорилась. Он кончил, протяжно застонав, и Гермиона глотнула. Взгляд Риддла был одновременно восхищённым и таким тёмным, возбуждённым, что Грейнджер почувствовала практически физическую боль от того, как сильно она его хотела.

Осыпая поцелуями каждый участок его тела от низа живота до губ, Гермиона навалилась на мужчину сверху, с удовольствием отметив, что он уже готов ко второму разу. Она приподняла бёдра и направила рукой член, насаживаясь на него. Из груди вырвался то ли рык, то ли стон, и Грейнджер полностью отстранилась, настраиваясь на новый ритм. Пульс зашкаливал. Руки Тома забились в верёвках, но ведьма не отпускала его, двигаясь в удобном ей темпе.

— Гермиона, — прохрипел маг, закидывая голову назад.

Грейнджер чуть ускорилась.

Её горячие ладони скользили по телу мужчины, а из его горла вырывались стоны, которые он перестал сдерживать. Осознание, что Риддл потерял контроль, заводило ещё больше. Она опустила пальцы на клитор, и Том зарычал. А в следующую секунду, её обвили крепкие мужские руки с остатками верёвки на запястьях, и она воскликнула, когда Риддл перекатился, подминая её под себя.

— Ведьма, — прошептал он, склоняясь к ней. — Моя. — Он вышел и резко вошёл на всю длину. — Моя. – Он повторил движение.

И повторял раз за разом, пока она не кончила, извиваясь под ним, чувствуя вес его тела, царапая ему спину. Его движения стали хаотичными и более резкими, и Том тоже кончил, произнося её имя.

***

Гермиона снова встала раньше, ощущая себя слегка разбитой после ночи с Томом, чтобы приготовить завтрак, как обещал Гектор. Её энтузиазм ещё не угас, поэтому, договорившись с домовиками, Грейнджер, помимо яичницы с беконом, сделала блинчики. Она никогда не любила готовку, сколько себя помнила, а год путешествий по лесу и вовсе навевал неприятные воспоминания, но сейчас она делала всё с удовольствием. Гермиона на мгновение замерла, от прострельнувшей мысли. А что, если ей всё это нравится, потому что она постарела? Почему-то других объективных причин в её голову не пришло.

Постаравшись отбросить эти глупости в сторону, она накрыла на стол. Мужчины вошли в столовую одновременно, о чём-то переговариваясь, а Гермиона почувствовала, как в груди разливается что-то золотисто-медовое и тёплое, как горячий шоколад — возникшее ощущение было примерно такое же, когда поблизости появляется патронус.

Гектор взял в руки газету, не левитируя её перед собой, как обычно, — так он закрыл бы Тома, Риддл сделал тоже самое. А так как Том взял её «Пророк», Гермиона решила просто завтракать.

— Очень вкусно, — прокомментировал Риддл, попробовав и яичницу, и блинчики.

И Гермиона почувствовала, что снова расплывается.

Она бросила взгляд на Гектора, но тот хмурился на свою газету.

— Где-то убыло, где-то прибыло, — загадочно прокомментировал он.

Грейнджер приподнялась, заглядывая на первую полосу. Дядя повернул газету ей.

На первой странице «Пророк» поздравлял Ориона и Вальбургу Блэк с рождением второго ребёнка — Регулуса.

— Нужно их поздравить, — вполголоса проговорил Том.

А Гермиона мгновенно отрезвела и вырвалась из своей неги, вспомнив, как умер Регулус Блэк. И она не собиралась допускать этого снова.

========== Часть 36. Метка ==========

Комментарий к Часть 36. Метка

Название главы полностью оправдывает себя.

За день до очередного большого Заседания, Гермиона, Ирма, Эмис и Эйлин случайно встретились в кафе. Это было не совсем случайностью, если честно, — Гермиона договорилась о встрече с Эмис, по дороге Эмис прихватила Ирму, а Эйлин подсела к ним — миссис Принц помогала ей выбрать платье для торжества, но сказалась уставшей и трансгрессировала домой, к наследнику, а Эйлин осталась на Косой аллее, заметив идущих Эмис и Ирму, и поспешила присоединиться к ним. И вот они уже второй час сидели в кафе, за окном сгустились сумерки, но никто не спешил уходить, потому что их захватила важная тема, обсуждаемая полушепотом, которую слышал бы весь зал, если бы Гермиона вовремя не наложила муффлиато.

— Всё-таки, он очень хорошенький, — в очередной раз вздохнула Ирма.

— До тех пор, пока не откроет рот, — усмехнулась Эйлин.

— Поверить не могу, что ты так можешь о нём говорить, — возмутилась Ирма, притворно расширив глаза.

Эмис и Гермиона обменялись долгим взглядом. Эйлин пожала плечами.

— Послушай, он и правда хорошенький, — согласилась она, — и хороший политик, я не спорю. Но порой он бывает таким вредным, таким… невыносимым.

Ирма закатила глаза.

— И ещё у него прелестный ребёнок, — мечтательно проговорила она.

Ладно, с этим Гермиона молчаливо согласилась. Пока что Люциус оставался приятным мальчишкой. Но он уже стал копировать окружающих, в нём стал проступать налёт надменности Абраксаса и Тома, хотя, и взвешенность и уравновешенность Юстина тоже присутствовали. А ещё, порой, непосредственность Антонина. Но черты Абраксаса превалировали — всё-таки сын своего отца, а не волчонок в стае.

— Малфой, наверное, уже устал икать, — заметила Эмис. — А что вы можете сказать о втором кандидате? — поинтересовалась она, явно не имея в виду его политические качества.

Гермиона постаралась не шевелиться, мечтая, чтобы про её фиаско в отношениях с этим человеком не вспомнили.

— Один краше другого, — изрекла Ирма; Эйлин хихикнула. — Хотя, нет, не знаю, они оба — красавчики.

— Мерлин, — простонала Грейнджер в полголоса.

Она ненавидела подобные темы — прожив шесть лет в одной комнате с Лавандой и Парвати, успела наслушаться бессмысленного трёпа, насмотреться на стены с идолами: начиная с Локхарта и Диггори, заканчивая Уизли (как это вообще произошло?) — но, похоже, именно так работал стадный женский инстинкт. По отдельности каждая из её подруг была адекватной, но когда они встречались вместе…

— Если бы выбирали за красоту — победил бы однозначно Абраксас, — сказала Эйлин.

— Ну, не знаю, — протянула Эмис. — Когда Нобби выступает на заседаниях… — она красноречиво обмахнулась салфеткой.

— Не знаю, по-моему, он какой-то… Никакой, — возразила Эйлин. — Хотя, может быть в жизни он выглядит иначе, я ведь видела его только на колдографиях.

— Молю, давайте поговорим о чём-нибудь другом, — простонала Гермиона. — Что? — спросила она, когда взгляды всех троих скрестились на ней.

Девушки хитро переглянулись.

— Ну, у тебя-то самый хорошенький из всех, — загадочно протянула Эмис.

Грейнджер подавилась чаем и закашлялась. Эйлин любезно направила на Гермиону палочку, пока Ирма хлопала Гермиону по спине.

— Бросьте, — отмахнулась ведьма, прохрипев это слово; она смахивала слёзы с глаз.

— Ну, Том Риддл-Гонт весьма и весьма хорош собой, — пропела Эмис, стреляя глазами на Гермиону. — У вас всё серьёзно?

Серьёзно ли? Гермиона не знала, что на это ответить. Ну, возможно совместное избавление от трупа невыразимца и нытьё Риддла о детях должны были привести к чему-то серьёзному? Она, всё же, сама не была на сто процентов уверена. Поэтому просто пожала плечами. Девушки выглядели разочарованными.

— Ты, вообще-то, советовала мне присмотреться к Нобби Личу, — возмутилась ведьма, ткнув в Эмис пальцем.

— Зачем, когда есть такое чудо? — искренне удивилась Эйлин; Эмис просто кивнула и красноречиво указала рукой на Принц, молчаливо выражая согласие.