С чего все началось? Не знаю, наверное с того дурацкого кофе, который разлился с самого утра. Да, это было подло с его стороны, без объявления войны просто так взять и испачкать мне джинсы и толстовку своей липкой субстанцией. Обидней всего было, что кофе был вкусный и мне было жаль и его, и одежду.

Я вернулся домой и переоделся, а потом уже побежал на работу, как обычно опаздывая. И даже если я расскажу все как было, мне там никто не поверит. Дом, метро, автобус, офис – ежедневная утренняя пробежка. Электродвигатели заменили нам мускулы, стало возможным покрывать километры за несколько минут, но мозги пока заменить нечем. Я старался найти применение своим и мне казалось, что мы находимся на острие науки, фронтир обывателя был где-то далеко позади.

Компания начиналась как кучка программистов, мы собирались не под проект, а так просто, чтобы писать программы за деньги. По крайней мере, так мы тогда думали. В первые месяцы мы брались за любые задачи, даже самые сумасшедшие, вроде программы для оптимального разрезания фанеры на детали. Писали программы для техники, что потом устанавливалась в автомобили или дроны, иил управляли различными вспомогательными устройствами. Так продолжалось, пока мы не взялись за телескопы.

Проект был простой, надо было сравнивать фотографии с телескопов и отслеживать изменения в них. Поскольку телескопов было много и фотографии были разного качества, то нужен был софт, который все это будет обрабатывать. Считалось, что это поможет найти астероиды, которые находятся в опасной близости от нашей планеты. В опасной, потому что мы их разглядели, а это уже слишком близко.

Нам дали телескоп для тестов, он был хороший, правда мы спалили два раза фотоматрицу, один раз посмотрели на Луну, второй раз на Юпитер. Да, как оказалось, даже этого света слишком много. После чего руководитель обсерватории пришел к нам со счетом и предупредил, что наша зарплата может резко сократиться, если мы заходим еще раз сменить матрицу.

Задача нашей программы была предельно простой. Для начала мы снизили чувствительность, попросту перекрыв большую часть объектива, и заставили искать аномалии. Каждый раз, когда программа обнаруживала летящий объект, мы сравнивали его с нашей базой, и если это был всем известный астероид или спутник – то хвалили, если это была звезда – то ругали.

Поскольку все яркие объекты были давно известны, а тусклые наш мини мозг не видел, все шло по плану. Каждый день ИИ переваривал сотни тысяч фотографий, порой оценивая совершенно немыслимые сочетания и выдавая неожиданно удачные результаты.

В тот самый день, когда меня облил кофе, нет, я не тупой и понимаю, что кофе просто жидкость и ни в чем не виноват, а виноваты мои кривые руки, плохая координация и невнимательность. А все потому что не надо тупить в телефон, когда машешь руками над столом и тянешься куда-то. Впрочем, неважно, в тот день я отправился в офис, потом вернулся домой и снова в офис. Наш офис находился за городом, а потому, где бы ты не жил, утром и вечером ты направлялся “против шерсти”, что было очень удобно.

Сейчас я опаздывал на работу, потому что никогда не выходил с запасом, а потому я знал, что я опоздаю, и даже знал на сколько.

Как только я пришел на работу, сразу же начал чувствовать вину, хотя никто кроме шефа ничего особенного не сказал. В то утро после кофе все повалилось из рук. Первое, что я увидел на экране – была сотня странных срабатываний, судя по показаниям, это могла быть просто пыль перед объективом или пролетевший ночью мотылек.

Система просто сходила с ума, она сообщала о найденном объекте в одном и том же уголочке неба, который должен был быть пустым и, собственно таким и являлся, судя по фотографиям.

Иногда так бывает когда учишь стихотворение несколько часов подряд, мозг перестает воспринимать его как текст. В такой момент слова теряют смысл и произнося строки, ты слышишь собственный голос, который просто издает звуки, но зачем он это делает уже не понимаешь. В такие моменты говорят “переучил”, то есть мозг уже впитал все, что мог и выбросил белый флаг, дальше учить бесполезно. Надо отвлечь себя, погулять, посмотреть в окно, заняться чем-то, что не требует умственной нагрузки.

С компьютером все несколько иначе, ему бесполезно показывать окно или заставлять играть в футбол, зато его можно откатить. Каждый час во время обучения, мы снимаем резервную копию, а потому можно вернуться в любой момент времени, начиная с первой секунды.

Я нашел явно сбоившую последовательность снимков и принялся проверять ее на каждом предыдущем состоянии. Работа предстояла кропотливая, однообразная и мне было лень, а потому я написал простенький скрипт, который выполнял работу за меня и отправился на поиски очередного кофе.

На улице было хорошо, солнечно и казалось сама природа настроена на позитивное восприятие мира. Ключевое слово “было”, потому что стоило мне повернуть за угол, как я увидел темные, почти черные тучи, что окутали небо от ближайших домов и до самого горизонта. Дома выглядели словно светящиеся на этом мрачном фоне, я даже сфотографировал эту апокалиптическую картину и отправил ребятам с работы.

Странное поведение системы никак не выходило у меня из головы, как мы могли проглядеть такое, а главное, когда? Ведь если это произошло прошлой ночью, то все не так страшно, по ночам мы вообще обучаем сеть не потому что это необходимо, а просто чтобы сэкономить время. Но если это было давно, то придется откатывать работу и обучать сеть заново, а это время, которого у нас итак нет. Любой проект начинается с того, что выбираются оптимистичные и пессимистичные сроки, но на самом деле потом надо посмотреть на разницу и добавить к пессимистичным еще столько же.

Вообще, программистом я стал случайно, точнее, когда-то раньше это было просто хобби. Мне нравилось писать программы, но в то время это была не работа, а так – развлечение. Нужно было выбирать что-то настоящее, серьезное, а потому я пошел в летчики. Не в конструкторы, а в пилоты, летать мне тоже нравилось, услышав впервые: “Неужели ты не чувствуешь, что вот тут и есть настоящий дом?”, – я вдруг почувствовал то, что он имел ввиду.

Сначала как и все я летал на мелких аппаратах, но в военную авиацию меня не тянуло. Да, это быстрые и очень послушные в небе машины, но сорок минут полета это не жизнь, а так – вспышка. Мне нравилось ощущение полета, даже если самолет просто двигался в одном направлении на одной высоте. То самое ощущение: “как дома”, – осталось со мной навсегда.

Перейдя в гражданскую авиацию ничего не предвещало беды, процесс шел достаточно быстро. В какой-то момент я даже начал получать ощутимые деньги и мне показалось, что вот оно – счастье. Заниматься любимым делом, да еще и получать за это деньги, не это ли ищут все на свете?

А потом появились проблемы. Началось все с простой ежедневной медкомиссии, после которой меня попросили остаться и я немало этому удивился. Ведь я никогда не злоупотреблял перед полетом, даже за день до этого старался ничего не пить, дабы не лишиться лицензии. Но алкоголь оказался совершенно ни при чем.

Врач проверил всю остальную команду, а меня пригласил в другой кабинет, где был странного вида аппарат. По виду он напоминал огромный микроскоп, перед ним стояло два стула, оба развернутые в одну сторону. Меня усадили на тот стул, что стоял спинкой к этому микроскопу, лицом к прибору. Я взялся руками за спинку и положил подбородок на специальный выступ, заглядывая внутрь двумя глазами. Врач сел напротив и сделал то же самое.

Вот так, в одно мгновение я смог узнать как исследуют глаза, а еще, что мое зрение уже не то. Врач выписал мне рецепт и внимательно посмотрел на меня.

– Не расстраивайтесь, я пока ничего критичного не вижу, но на вашем месте я бы не затягивал.

– С чем? – удивился я.