– Не получиться, – хмыкнул Стас. – Марьяна правду говорит.

Бобров озадаченно крякнул, задумчиво почесал в затылке.

– Но как же? Ненаша Марь тебя выбрала… Ты должен ей служить…

– Служить я должен только своей стране. К болоту в киллеры я не нанимался.

Бобров рассеяно завертел в воздухе рукой, подбирая слова. Наконец он глубоко вздохнул, хлопнул ладонью по столу и торжественно заговорил:

– Люди веками живут на этой земле. Кровью и слезами здешние порядки отпечатались в наших головах. Наши деды и прадеды брали на себя смертные грехи не для того, чтобы мы все бросили и трусливо засверкали пятками в угоду городским моралистам, – тут он безнадежно махнул рукой, оборвав патетическую часть своего монолога. – Неважно, веришь ты или нет… Ты не в праве просто так взять и все разрушить – лишить людей их домов, заработка, здоровья, в конце концов. Ты хоть знаешь, что в Коврово самая высокая продолжительность жизни у людей?

– Кто мне сможет помешать? – вкрадчиво поинтересовался Стас.

– Ненаша Марь! – выпучив глаза, ужасным полушепотом ответил Бобров.

– Ненаша Марь? – повторил Стас и тяжело посмотрел на участкового. – Я засажу за решетку каждого, кто посмеет приблизиться к болоту. Если узнаю, что кто-то из местных устроит заезжим туристам экскурсию к топи, то переломаю им ноги. Я высушу это вонючее болото к чертовой матери и уеду в Москву.

Бобров притих, испугано втянул голову в плечи, словно ожидая немедленной небесной кары за неугодные речи. Ему было не простой прийти сюда с такими речами. Вера в силу болот боролась в нем с присягой и обязанностью достойно исполнять свой служебный долг по обеспечению законности и правопорядка.

До сих пор эти две противоположные сущности гармонично уживались в его голове, нисколько не напрягая совесть. Своим возвращением Стас все испортил. Закон и Ненаша Марь прыснули по разные стороны баррикад. Бобров всем сердцем был на стороне закона, но мести Ненаша Мари он боялся еще хлеще.

– Марьяну где найти?– вдруг спросил у него Стас. Идею с лошадью стоило воплатить в жизнь, как можно скорее. Уж если участковый, служивый человек, безо всякого стеснения превозносит болото над законом, то что говорить о простых людях? Курировать вдоль болота на лошади, карауля случайных или не очень людей, будет гораздо проще.

– Так на работе она, должно быть, в конторе.

– В какой еще конторе?

– У Уварова она, бухгалтером работает – дебет с кредитом сводит.

– Кто такой Уваров? И где его контора?

– Контора в магазине на выезде. А Уваров – наш олигарх, – усмехнулся Бобров. – Первый номер в районом Форбсе.

Чертыхнувшись про себя на собственную безалаберность, Стас решил воспользоваться случаем и расспросить о человеке, у которого есть ключи от его дома. Странно, что он не сделал это в первый же день и безропотно доверил дом ключнице. Не иначе, похмелье и вольный воздух гор свели на нет его вымученную на собственной шкуре настороженность.

– Расскажи мне о Марьяне.

Бобров искоса взглянул на Стаса и, задумчиво пожевав нижнюю губу, проговорил:

– Марьяна – баба себе на уме. Для Захара она не просто ключницей была. Да и люди к ней прислушиваются. Видать, чуют толковую голову… Знаешь, встречаются иногда этакие серые кардиналы в юбках. На вид простая, как деревянная ложка, а без нее ни каши, ни борща не хлебнешь.

– Она была любовница Захара? Уверен? Не слишком ли он стар для нее?

– Точно не скажу – свечку не держал. Днем на людях они поодаль друг от друга топтались, но вот ночами она не у себя дома спала… Пока Глеба в Коврово не было, и вовсе в приживалках у Захара поселилась. А что, девка и к тебе в штаны полезла? – хохотнул Бобров. – Так ты не тушуйся, пользуйся случаем – им ведь, бабам, как и нам, охота напряжение скинуть.

– Без меня, – отмахнулся Стас. – С Уваровым Марьяна тоже крутит?

– Не, там исключительно деловые отношения. У Уварова жена – молодая красавица, на кой черт ему Марьянка сдалась? Кто с перины на лавку дубовую по доброй воле полезет?

Выходит, работа у Марьяны есть, следовательно, деньги тоже. Стас перешел дорогу ее бывшему любовнику, а она носит ему продукты и убирает в доме. Странно все это… Неправильно.

– Ко мне она зачем прибилась, знаешь? Отчего такой энтузиазм грязную посуду за чужим человеком мыть?

– Мда, – снисходительно усмехнулся Бобров. – Это только для тебя секрет. Любому в Коврово известно, что род Марьяны испокон веков с колдунами в одной связке был. Ненаша Марь постаралась. Мать Марьяны ключницей была, и бабка, и прабабка. Вот только что-то Марьяна запаздывает с дитем. Пора бы уже наследницу заводить… Может, она тебя ждала для такого дела-то? Захар, как ни крути, старый был…

– Ступай-ка ты к жене, Бобров, сбрось напряжение. А то у тебя все разговоры к одному сводятся, – Стас бесцеремонно указал участковому на дверь. Выслушивать пошлые намеки надоело, сдерживать желание сломать ему нос – тоже. Хотя, стоило признать, что разговор случился в какой-то степени кстати – вернул его недоверие к людям на должный уровень. С Марьяной следует быть аккуратней. Кто знает, насколько сильно она печалиться о Захаре? Есть вещи посильнее родового предназначения… Любовь как раз из их числа.

***

Чурки кололись с приятным слуху треском. Распадаясь на лепестки, они глухо падали на землю. Махать колуном ранним утром было приятно и легко. Разгоряченное тело не ощущало холода даже в одной футболке. Изо рта при каждом выдохе вырывалось облачко пара и быстро растворялось в осеннем воздухе, чуть прихваченном утренним морозцем. Когда вокруг колоды вырастала приличная горка колотых дров, Стас откладывал на время колун и, чтобы разнообразить физическую нагрузку, начинал складывать поленницу. Марьяна застала его как раз за этим занятием. Мазнув по нему взглядом, не поздоровавшись и не спросив разрешения, она зашла в дом, как в свой собственный. Как доктор, на ежедневном утреннем обходе, она добросовестно завершила свои хлопоты внутри и вышла на улицу, соизволив, наконец, заметить хозяина.

– Ты рано встал.

– Выспался.

– Зачем с дровами возишься? Для этого Егоша есть.

– Сам могу.

– Глупо, – пожала плечами Марьяна с таким видом, будто он не здоровый мужик в расцвете лет, а престарелая балерина, взявшаяся за колун.

– Мне лошадь нужна.

– Лошадей у нас многие держат, – Марьяна, прищурив глаза, оценивающе оглядела Стаса. – Только не каждый даст. Тебе смирная нужна, не похож ты на лихого ковбоя… А хорошую лошадь от хозяйства никто отрывать не станет. Тем более, что всем известно – службе своей ты противишься, стало быть, пользы от тебя для Коврово – чуть.

– Я заплачу.

– Даже не думай! – строго заявила Марьяна. – Станешь деньгами трясти, в конец уважение людей потеряешь. Хочешь ты того или нет – тебе здесь жить. Ты не должен покупать – ты лишь глянуть должен и тебе все будет. Я подумаю, что можно сделать.

– Да не колдун я! – устало возразил Стас.

– Зря упрямишься – время теряешь. Откройся силе. Обычному человеку с Марью не совладать.

Стас замер, медленно склонил голову, обдумывая ее слова. Очень противоречивые слова. Освободив руки от поленьев, сбросив их себе под ноги, он приблизился к Марьяне. В сравнении с ним она была худая и маленькая, как дикая кошка в сравнении с тигром, но такая же отважная и независимая.

Женщина смахнула с лица лезшую в глаза прядь волос и отрыто уставилась на Стаса. Какое-то время они молча рассматривали друг друга, пытаясь угадать чужие мысли. Заведомо бессмысленное и проигрышное занятие – чужим помыслам человек непроизвольно приписывает свои намерения. Стас хмыкнул, тихо произнес:

– Давай, кое-что проясним: ты уверенна, что я, изведав некую незримую силу, соглашусь топить людишек, лишь бы не лишаться ее? Думаешь, бесплатные дрова привлекают меня больше, чем квартира в Москве, за которую нужно платить коммуналку? Не можешь смириться с тем, что лишишься статуса "ключницы колдуна"?