– Так, друзья мои, проходим, не толпимся…

Видно было, что каждый чувствует себя не своей тарелке. Еще бы, не каждый же день у твоих подруг пропадают дети, а тебя просят помочь разобраться в этом деле. Хотя помощник из меня был, как из говна пуля. И только Слава с неизменно нахальной ухмылкой был, как рыба в воде. Небрежно скинув ботинки в коридоре, он вальяжно прошествовал через узкий коридор в гостиную и жестом позвал всех за собой.

Мы все последовали его примеру. Разулись и поплелись следом. Сначала Виталик, видимо, как и я, страдающий от головной боли, за ним Бахти, какой-то взъерошенный и все еще не успокоившийся после того, как Слава назвал их с отцом бандитами. Я, не считая самой Юльки, замыкал эту процессию. И пока все столпились в дверях гостиной, я облокотился на дверной косяк одной из комнат, дверь в которую была прикрыта.

Дверь скрипнула и слегка приоткрылась, показав то, что было скрыто за ней и явно не предназначалось для посторонних глаз: в углу малюсенькой спальни на узкой кровати лежала укрытая выцветшим клетчатым пледом дряхлая старуха с разметавшимися по подушке седыми волосами.

Едва услышав скрип дверных петель, она чуть повернула голову, и свет из окна упал на ее лицо так, что я невольно вздрогнул. Я будто увидел портрет, написанный в духе картин Сальвадора Дали. Левая часть лица была ужасно перекошена, рот искривлен и левого глаза почти не было видно из-под оплывшего на него века и съехавшей вниз брови. И только правый глаз, водянисто-голубой и почти прозрачный, буквально пригвоздил меня к полу, буравя холодом своего взгляда, в котором, как мне показалось, застыл самый настоящий ужас. В следующее мгновение старуха разомкнула сухие сморщенные губы и захрипела. Даже заворочала головой по подушке.

– Прости, – Юлька слегка оттеснила меня в сторону и поспешила плотно прикрыть дверь. – Она не любит, когда ее видят в таком состоянии… Хотя, в другом ей уже не быть…

– Кто это?

– Мама…

– Мама? – еле слышным шепотом произнес я, не поверив своим ушам.

Вот уж чего никогда не мог подумать, что человек может настолько измениться. Пускай, даже за полтора десятка лет. Но не до такой же степени. А ведь я всегда помнил Юлькину мать красивой и энергичной женщиной, целеустремленной и никогда не стоявшей на месте, как будто движение постоянно придавало ей сил. Да, не без вредных привычек, но у кого их нет? И вот тебе на…

– Сама не узнаю… – сглотнув комок в горле, ответила Юлька. – Все говорили, чтобы она бросала работу после первого инсульта, но она никого не желала слушать. А потом второй, и привет… Паралич, кровать и… сплошное мучение…

И для нее самой и для детей с внуками – чуть было не ляпнул я, но вовремя спохватился и просто спросил:

– И давно так?

– Полтора года…

– Сочувствую.

– А… – махнула она рукой. – Толку от этого?

– Нет, я серьезно, Юль! Мне, правда, очень жаль.

И в этот момент мне на самом деле стало как-то совсем неловко оттого, что с такими проблемами она вчера еще нашла в себе силы успокаивать меня. А сегодня еще и этот не вписывающийся ни в одни рамки случай с исчезновением ребенка. Вот у кого нервы были на пределе.

В зале, обставленном по последнему слову советской моды, столпились все, с кем я пришел. Юлькин муж – Виктор сидел на краешке дивана и выглядел одновременно напряженным и растерянным. На коленях у него сидела старшая дочка, которая с интересом разглядывала нашу странную компанию. В комнате повсюду были разбросаны детские игрушки, куклы, пупсы, игрушечная посуда. В центре пустовал манеж с ворохом погремушек и грызунков.

– Еще раз хочу уточнить, – строго заговорил Слава, обращаясь к Юльке и Виктору. – Кто, кроме вас родителей еще знает о случившемся?

– Никто… – помотала головой Юлька, не поднимая взгляда.

– Я никому не говорил… – рассеянно ответил ее муж. – Как ты и просил… Мне Юля так сказала.

– Вот и отлично! А теперь, господа хорошие, слушайте меня! – сложив на груди руки, Слава обратился ко всем нам. – Я попрошу кого-нибудь увести ребенка, пока мы будем общаться с Виктором. Юль, давай, ты это возьмешь на себя? Тем более, мы с тобой уже беседовали.

Юлька послушно кивнула в ответ и протянула руки к девочке.

– Настя, пойдем, милая? Папе надо поговорить с дядей Славой…

Дочка послушно слезла с отцовских колен, подняла с пола одну из кукол и вышла из комнаты вслед за матерью. Виктор тяжело вздохнул, как будто из его рук только что ускользнуло что-то настолько дорогое, без чего его дальнейшая жизнь не имела ни малейшего смысла. Я не помнил, сколько ему было лет, но он был ненамного старше Юльки. Внешне он производил впечатление очень спокойного и порядочного человека. Возможно, даже чересчур добродушного, но зато хорошего отца и заботливого мужа.

Когда Юля с дочерью покинули комнату, Слава еще раз осмотрел всех нас и остановил свой взгляд на мне.

– Что? – спросил я.

– Давайте-ка ты с девчонками на кухне посиди…

– Чего это вдруг?

– А того, приятель, что ты на ногах еле держишься.

– Да ты на Виталика посмотри – он не лучше!

– Ну, да… – пожал плечами Виталик. – Мы оба – не комильфо…

– Это еще что за саботаж?! – не унимался Слава. – Делай, что я сказал, ёпт! А ну, марш на кухню! Понадобишься – позову!

Спорить было бесполезно, поэтому я тоже удалился, ломая голову, зачем тогда вообще надо было меня сюда тащить.

Слава, проводив меня недовольным взглядом, тем временем поставил один из стульев посреди комнаты напротив Юлькиного мужа и, усевшись на него лицом к спинке, попросил Бахти закрыть дверь в комнату. И с этого момента, все, что происходило там, стало для нас недоступно.

– Кофе сварить? – спросила Юлька, когда я вошел в кухню. – Ты, правда, хреново выглядишь…

– Давай, раз такое дело…

Она тут же выудила из шкафчика с посудой турку, пакет с молотым кофе и принялась колдовать над плитой. А я уселся на табуретку за стол.

Настя, которая сидела рядом тем временем поила свою куклу воображаемым чаем из детской посуды. Когда я сел, она повернулась ко мне и, улыбнувшись, спросила:

– Как тебя зовут?

– Александр… – ответил я, а потом поправил сам себя. – Саша…

– Меня – Настя, а ее, – она указала на свою куклу, – Вероника. Будешь с нами пить чай?

При упоминании имени Вероника меня словно током ударило. На мгновение я поймал встревоженный Юлькин взгляд, но постарался сделать вид, будто пропустил это имя мимо ушей, улыбнувшись, кивнул в ответ ее дочери.

– Держи… – Настя подвинула ко мне пустую пластмассовую чашку. – С лимоном любишь?

– Да, – ответил я, взял в руки невесомую посудину и, сделав вид, что пригубил горячий напиток, мечтательно закатил глаза. – Вот это вкуснятина!

Девочка рассмеялась и, снова повернувшись к кукле, сказала:

– Вот видишь! А ты говоришь, что не вкусно!

Я тем временем перевел свое внимание на ее мать.

– По-моему, Слава немного перегибает… Тебе не кажется?

– Не знаю… – пожала она плечами. – Он делает свою работу…

– Может быть… Ты как вообще?

– А ты сам как думаешь?

– Согласен, глупый вопрос… Но, я думаю, все нормально будет…

– Ага…

Не зная, что еще сказать и как подбодрить подругу, я просто молчал, пока она не поставила передо мной кружку с горячим ароматным напитком.

– Сахар, молоко?

– Нет, спасибо…

– Ты надолго к нам? Когда обратно в столицу?

– Не знаю. Может, завтра… А что?

– Ну, ты говорил, что у тебя подруга там беременная.

– Кристина?

– Тебе лучше знать, как зовут твою подругу… Если только у тебя там не одна беременная подруга…

– Шутить изволишь? Конечно же, одна. Или, кто я, по-твоему?

– Да, это я так… Не обращай внимания…

– Все нормально, Юль. Ты не переживай, главное… Я уверен, что Пашку скоро найдут, и все будет хорошо… Как вообще так получилось?

Юлька снова потупила взгляд и опустилась на стул напротив меня. Открыла было рот, чтобы что-то сказать, но посмотрела на дочь и вздохнула.