Да, законы для портных были слишком суровы. Например, предписывалось использовать только определенное количество метров ткани для женского платья. Но что делать, если заказчица – дама в теле? Ни о каких поблажках для пышек размера ХХL в законе не прописывалось. Так, в 1300 году группа портных пришла в государственный совет просить об отмене этого нетолерантного, как бы мы сегодня сказали, закона.

Хотя иногда само государство шло вразрез со своими же правилами! Когда сегодня в какой-нибудь провинциальный город приезжает высокопоставленное лицо, то фасады домов на улицах, по которым дорогого гостя будут провозить, украшаются, дороги делаются. Вот примерно то же самое происходило и в те века. Чума недавно прошла, половину города выкосило? Не важно, к нашему герцогу в Ферраре невестка едет аж из Франции, негоже ей на кислые лица убитых горем людей смотреть! Так Альфонсо I д’Эсте в 1528 году издает указ о том, чтобы к приезду невестки все достали из закромов самые дорогие платья и носили только их, на траурную одежду был внесен временный запрет. Или же другой случай, уже в Сиене, куда в 1291 году наведался с визитом племянник французского короля. Городские власти Сиены обязали всех дам украшать свои прически красивыми гирляндами из драгоценных камней и цветов, более того, разрешили даже жемчужные бусы. «Почаще бы невестки и племянники всяких королей приезжали!» – наверное, думали модницы ушедших веков.

Так или иначе, изыски флорентийской моды не пришлись по вкусу поэту Данте. В своей «Божественной комедии» он очень дерзко критикует флорентийских синьор за чрезмерное декольте:

Блюсти честь и пополнять государственную казну за счет закона о роскоши Флоренции помогала церковь. Чуть ли не каждый день на проповедях можно было услышать что-то про очередное платье или туфли неблагочестивой синьоры. Некий монах из Сиены по имени Бернардино в XIV веке сотрясал воздух о том, как слишком длинный шлейф синьор только и делает, что поднимает пыль на дорогах, а также напоминает хвост какого-нибудь дьявольского отродья. Ругали модниц за декольте, за большое количество пуговиц и за туфли с острыми носами! «Чем не угодили они?» – спросите вы? Острый носок имел яркий эротический подтекст для людей того времени. Монахи сетовали, что в такой обуви женщины кокетливо поднимали платье, чтобы оголить носок, и визуально удлиняли себе ноги. И, как это часто бывает, человек склонен к преувеличению, носки удлиняли и удлиняли, доводя длину обуви до абсурда и невозможности нормальной ходьбы. Поэтому власти поспешат ввести закон, насколько носок может быть длиннее самой ступни. Герцогам и принцам разрешалась носить обувь с носком длиннее в 2,5 раза, аристократы могли позволить себе носок в 2 раза, рыцари в полтора, а обычный люд не мог позволить больше 0,5 раза.

Дирк Буст, правая створка диптиха «Суд Оттона». 1470–1475 гг. Королевский музей изящных искусств, Брюссель

Кроме «Модного приговора» на средневековый лад во Флоренции также отслеживали праздники и даже похороны. Прописывался весь ритуал: как проводить мероприятие, что подавать на стол, сколько гостей должно быть и в чем, простите, класть покойника в гроб. Отход в мир иной – не повод, чтобы нарушать законы или нарушать, но не заплатить. Но оставим похороны и лучше заглянем на пышную свадьбу Флоренции.

Несмотря на зной, дамы из влиятельных семей украсили себя красивыми бусами, надели платья с широкими рукавами, а в прическу вставили перья птиц; спешили они к дому банкиров Медичи. Шел 1469 год, 4 июня Лоренцо Великолепный Медичи женился на римлянке из древнейшего рода Орсини. Среди приглашенных на свадебный банкет был некий Пьеро ди Марко Паренти, который настолько поразился пышности банкета, что детально описал его в письме к своему дяде. К счастью, письмо до нас дошло, и мы с вами можем полюбопытствовать, чем же Медичи угощали своих гостей?

Продолжался этот праздник живота несколько дней! Кстати, своими вафлями семья Медичи очень гордилась, и Лоренцо даже написал их рецепт в форме сонета.

Конечно, такое изобилие не могло остаться незамеченным блюстителями закона о роскоши. Но, как и в случае с платьями, отказываться от праздников ни Медичи, ни другие богатые семьи не собирались, поэтому просто заранее оплачивали необходимый штраф – разрешение. И чтобы не вызывать лишнее напряжение в обществе, часто для бедняков накрывался отдельный стол на улице, в разы скромнее, но все же. Более того, подобные акты щедрости горожане ждали с большим нетерпением, ведь это была отличная возможность для всей семьи наконец-то наесться от пуза. Как говорится, и овцы целы (кроме тех, что зажарили на вертеле), и волки сыты.

Вот и начинает вырисовываться картина, откуда у Флоренции появились возможности не только «придумать» Возрождение, но и, что немаловажно, его оплатить. Однако и это еще не все. Раз есть банки – есть и вклады. Гениальность наших флорентийцев не заставила себя долго ждать, и в 1425 году власти города открывают структуру для вкладов на приданое невест Флоренции. Вместе с Джотто мы уже прочувствовали всю серьезность ситуации, когда многодетный отец был готов на многое, чтобы пристроить свою кровинушку. Но не у всех отцов были возможности такие, как у Джотто. Иногда семье приходилось отдавать чуть ли не последнее, чтобы не ударить в грязь лицом перед соседями и найти для дочери хорошую партию. Как же работал этот «вклад невесты»? После того, как девочке исполнилось 5 лет (из-за высокой детской смертности был установлен такой минимальный возраст), ее отец открывал вклад на приданое, который ежегодно пополнялся в сумме любого размера. Снимать со вклада деньги можно было только после подписанного брачного контракта и обмена кольцами. Загвоздка заключалась в том, что высокой была не только детская, но и в принципе смертность. Если девушка вдруг умирала до своего замужества, то деньги отцу никто не возвращал. Конечно, флорентийцев этот момент очень настораживал, поэтому уже в 1429 году вклад на приданое во всем городе открыло лишь два синьора!

Нужно было срочно менять систему. И вот уже с 1433 года правила позволяют снять отцу вложенные годами деньги, если дочь скончалась и вкладу не менее пяти лет. С этого момента дела банков пошли в гору, а у их дверей начали выстраиваться очереди из желающих открыть «вклад невесты». Процентная ставка варьировалась от 12 % до 15 % в год. Чтобы получить деньги после бракосочетания, нужно было подтвердить, что между молодоженами случилась первая брачная ночь. Поэтому частенько бывало, что свадьба в церкви – дело второе, а вот юридическое оформление бракосочетания первичнее и обычно проходило в доме девушки. После подписи документов пара удалялась в покои и совершала то, чего от них ждали. Далее муж мог пойти в банк и снять деньги с вклада, даже если девушка по факту еще оставалась жить у своего отца до свершения церковного обряда. Не романтично, зато прагматично.

Стоит ли говорить, насколько эта система была удобна для государства? В казну ежегодно приходили свежие поступления, и Флоренция могла распоряжаться этими деньгами для своих нужд в достаточно спокойном режиме, ведь выплачивать суммы отцам или мужьям нужно было лишь через много-много лет. А может, и вообще не придется ничего выплачивать – как говорится: «Да упокоится ее душа с миром. Аминь».