Глава 5. Время действовать

Психопат

Я медленно и очень аккуратно нащупывал болезненные точки своего глуповатого приятеля. Со стороны мы были обычные закадычные друзья по университету. Ходили в развлекательные заведения, насколько это было возможно для студентов, готовились к сессиям. Иногда устраивали совместные свидания с девушками. Я не спешил. Я растягивал удовольствие.

Параллельно я, конечно же, обдумывал свое будущее. Удовольствия удовольствиями, но надо как-то закрепляться в городе, и делать это пока я учусь, чтобы потом было проще. Путь я выбрал самый простой – решил найти какую-нибудь одинокую старушку, втереться к ней в доверие и убедить завещать мне квартиру. Оставался один вопрос, где бы найти такой клад. Впрочем, озарение пришло быстро. Я устроился волонтером в организацию, которая как раз помогала одиноким старикам. Помогать стал и я. Порой меня буквально тошнило, когда я оказывался рядом с очередным немощным созданием, за которым должен был ухаживать, но я терпел. У меня был четкий план, и я понимал, ради чего делаю все это.

За свои труды я был вознагражден. Как-то раз меня попросили помочь сухонькой и невероятно древней старушке, которая, к большому моему удивлению, была вполне себе в уме и здравии, но вот физический труд давался ей уже очень сложно. Я вошел в ее квартиру и понял – это то, что надо. Украдкой я навел справки и понял, что она на этом свете абсолютно одна. Всего лишь за пару посещений я очаровал ее окончательно и бесповоротно, и она уже стала просить, чтобы на подмогу ей отправляли именно меня. Я в красках описывал ей свою жизнь, говоря о трудностях и невзгодах, с которыми мне пришлось столкнуться. Рассказал я ей и о своей покойной девушке, естественно, умолчав, что я приложил руку к ее смерти. Бабушка охала и страшно за меня переживала, подбадривала, пыталась, как ей казалось, отвлечь меня от тягостных воспоминаний.

А через некоторое время с помощью юриста она составила завещание. В мою пользу. Все складывалось отлично. Соседи знали меня и начали считать кем-то вроде внука старушки, а я и рад был поддерживать сложившуюся так удачно репутацию. Не гнушался помогать и остальным жильцам дома, чтобы все знали: я несчастный и очень одинокий молодой человек, который так любит людей и так добр к окружающим. Свой образ я старательно лепил на протяжении нескольких лет. И когда это мнение окончательно закрепилось, я понял, что здесь пора приступать ко второй части моего плана. Мне уже порядком надоело жить в общежитии с соседями без всякого личного пространства. Пора было поторопить события.

Девушка М.

В последнее время я разговариваю только с ними. Этот врач, к которому меня упорно таскает мать, прописал какие-то таблетки. Они не заглушают голоса. Хотя мать на это надеялась.

Я же убедилась. Ничто не может их заглушить. Я избрана. Это лучшее доказательство. Это то, что они постоянно мне говорят. Они велели ждать указаний, и я жду. Я почти перестала выходить из дома, даже в магазин. Зачем. Все равно по дороге все забуду. Да и вообще зачем эти привычные обряды. Я даже зубы чистить перестала, какое там дело до зубов, если я особенная. Я бы и в душ не ходила, но мать периодически заставляет. Она стала меня раздражать, сильно. И врач этот, кстати, тоже. Но я не буду на них отвлекаться.

Моя жизнь была нелепа и бессмысленна. Я работала на самой непыльной и ненапряжной работе, но даже оттуда меня прогнали. Я была никем. Меня ни разу никто не любил. У меня не было денег. Не было красоты. Не было таланта. Теперь я важна. Все еще увидят. Обязательно увидят.

Девушка Н.

Я снова сидела на приеме у психиатра. Понемногу начинала привыкать. После первого раза мне было очень плохо. Я пришла домой совершенно без сил и очень долго плакала навзрыд. Я так старательно прятала свои воспоминания в недра своей черной души, я хотела сделать вид, что этого не было. Я пыталась обмануть себя и свой разум, пыталась притвориться, что со мной такого не было, я чиста, и этих грязных и беспросветных эпизодов в моей жизни не было. Я отрицала очевидное.

После нескольких сеансов эта буря немного улеглась. И сегодня я решила упомянуть об этом. Я сказала:

– А знаете, после первого посещения мне было очень плохо. Мне пришлось признать, что моя жизнь не такая, какой я всегда хотела ее слепить. Что в ней были те вещи, которые я хотела забыть и даже полностью отрицала их существование.

– А в какой момент вы стали их отрицать? И почему именно так хотели не просто пойти дальше, а именно полностью вычеркнуть эти эпизоды из вашей жизни? – склонив голову спросил врач. Я помялась, но решила быть честной. В конце концов, помощь нужна мне. Много ли будет толку, если я стану врать – только запутаюсь еще больше и застряну в этой трясине безнадеги.

– Когда мне было лет 10-11 я начала стыдиться отчима. Я начала уже что-то понимать, и мне приходилось краснеть за него. Кроме того, если в детстве еще какие-то друзья у меня были, с каждым годом их становилось все меньше – ведь подростки жестоки, они начали издеваться надо мной. Я перестала подпускать кого-то близко. Мне было очень неприятно дома, и не хотелось переживать все это еще и в школе.

– Вы сказали про 10-11 лет. А до этого момента – как вы относились к отчиму? – поинтересовался аналитик.

– Ну, – я немного смешалась, – когда он напивался, становился неприятным человеком. Я даже постепенно стала понимать, в какие моменты стоит убежать на улицу и как долго нужно гулять, чтобы он не докапывался до меня. Но вообще-то тогда я не испытывала к нему ненависти. Мне было очень обидно в те моменты. Но когда он трезвел, всегда раскаивался. И вел себя… ну, как отец, – вконец стушевавшись заявила я. Мне показалось, что на лице врача я увидела удовлетворение, но может, просто показалось. Он сказал:

– А теперь давайте вернемся к тем чувствам, что вы испытали после первого сеанса. Что это были за чувства?

– Мне было больно. Я испытывала тревогу, ненависть, страх. И стыд, – последнее слово я сказала очень тихо.

– Чего же вы стыдились?

– Что я его забыла. Что выкинула из памяти, как никчемного и гадкого человека. Который испортил мне всю жизнь.

– Но отчего бы вам стыдиться, если он действительно испортил? – подкинул вопрос врач.

– Потому что все на самом деле не так, – из моего рта вылетела эта фраза, и мне показалось, что она придавила меня мертвым грузом.

Психопат

В ложке – лекарство, в чашке – яд. Древний постулат, который слышали даже школьники. Правда, травить я никого не собирался, вовсе нет. Но я всегда был любознательным и понимал, что некоторые весьма популярные и безрецептурные лекарства могут при определенных условиях ухудшить здоровье человека. Значительно.

А удивит ли кого-то, что старый и немощный человек стал чувствовать себя хуже? Полагаю, нет. Это ведь такой закономерный и естественный процесс. Вот только мне немного надо было его ускорить. Я начал подсыпать моей подопечной некоторые доступные к покупке в обычной аптеке и весьма популярные препараты, которые сильно ухудшали ее самочувствие.

У нее начались довольно сильные боли – то голова, то в груди что-то беспокоит, то отказываются худо-бедно работать и другие части тела. Она мне жаловалась, а я ее утешал и успокаивал, внутренне ликуя. Кстати, жаловалась она многим знакомым – бабушка была довольно разговорчивая, постоянно висела на телефоне, общалась с соседями, главным образом, а еще с другими представителями волонтерской организации, которые приходили к ней до меня.

Когда я встречался с соседками на подъездной лестнице, они шепотом справлялись о здоровье приятельницы, качали удрученно головами и безмолвно вздыхали – мол, близится ее конец. В волонтерском центре, где люди искренне полагали, что я привязался к старушке и переживаю, меня постоянно приятельски-участливо похлопывали по плечу, как бы говоря этим жестом – не унывай, мы с тобой.