Вид, на их трупы, лежащие в лужах крови, чуть вновь не вернул его в пучину небытия. Но собрав все свои силы, он отвёл взгляд и удержал сознание в теле. Но это не избавило его от страшной реальности. Он услышал. За дверью, буквально в десяти метрах, в коридоре, кто-то мерзко урчал и чавкал, чуть ли не давясь едой. Совершенно не хотелось думать, что с такими звуками и настолько жадным аппетитом там едят.
Но не думать он не мог. Не монах Пётр, такая вот проблема. И эти звуки показались ему куда страшнее произошедшего в комнате. Они пробирали до печёнок, и пугали на уровне инстинктов. Тело действовало само, добравшись до трупа полковника, он схватил его пистолет. Очертания пистолета были ему чем-то знакомы, но он вс1 равно не знал ни названия, ни как оружие работает. Там же вроде должен быть предохранитель… Хотя полковник же стрелял? Наверное, ненужно ничего взводить, вс1 уже готово.
Тяжесть оружия, к которому учёный в старческие свои годы относился резко негативно, всё же вещь, предназначенная для убийства, а ему и так, судя по самочувствию, оставалось не много, этот холод металла как-то успокоил его, и прибавила уверенности в себе. Поразительный эффект. Может и правда, в этих вещах, что несут только смерть, что-то есть? Ведь он — мужчина, и это основной наш инструмент уже многие тысячи лет. Хотя какой он мужчина… Старик дряхлый.
Учёный держал пистолет левой рукой, что хоть как-то его слушалась. Ему не хотелось задумываться, почему вся правая часть его тела ведёт себя как-то не адекватно. Но всё равно, на грани сознания мелькала паника. Нет, Пётр ещё жив. И может двигаться. Значит, всё будет хорошо. По крайней мерее он надеялся на это.
Попытка встать не увенчалась успехом. Он только нашумел, когда поскользнулся. И с ужасом услышал, что равномерное чавканье в коридоре прекратилось после этого звука, который, на самом деле, был, не так уж и громок, но Пётру показался сильнее грохота выстрелов. Кто-то зашагал в его сторону, принявшись урчать в разы активнее. Учёный как мог быстро пополз назад, к двери. Нужно скорей её чем-нибудь подпереть, пока этот неизвестный, что так пугал его издаваемыми им звуками, не вломился сюда.
Подпирать было нечем, и учёный вновь навалился на дверь своим телом. И не зря, спустя буквально пару секунд, в неё кто-то забился. Благо удары были не так уж и сильны, и усидеть на месте так, что бы дверь ни шелохнулась, удавалось. Хоть это и отнимало все его силы вместе со вниманием. Казалось, кто-то просто бьётся в дверь всем телом, совершенно игнорируя не только дверную ручку, но даже возможность толкнуть дверь руками. Правда, ни смотря на эту небольшую непродуманность, пытавшемуся вломится упорности было не занимать.
Учёный не понимал, сколько он уже так борется с неизвестным. Силы его были на исходе, когда вновь началась стрельба. Гораздо более заполошная и паническая. Услышав её, неизвестный удалился, и больше не слышалось его урчание и чавканье. Правда, через некоторое время, пришёл новый. Учёному показалось, что новый гость заурчал как-то удивлённо, но и радостно одновременно. И он тоже принялся чавкать. Очень мерзко и страшно чавкать. Пётр содрогнулся. Ну почему они не могут прекратить этот ужас…
Так продолжалось очень долго. Учёный подпирал дверь, вслушиваясь в происходящее за неё, и пытался осмыслено подвигать правой рукой. Долго ничего не выходило, но вот, он смог поднять конечность. Этот успех придал ему сил. Натерпевшийся организм, что уже не мог бояться, стал нормализоваться. Учёному постепенно становилось всё лучше и лучше.
В определённый момент чавканье за дверью прекратилось. Неизвестный вновь куда-то зашагал. Паника с новой силой ухватило учёного, и он изо всех сил вжался в дверь. Хоть бы неизвестный не заметил его! Не учуял, и вновь не принялся бы ломиться в его комнату! Только не это…
Неизвестный внял мольбам и, проигнорировав дверь, двинулся куда-то в своём направлении. Учёного отпустило. Но всё равно, дверь необходимо держать! Шаги неизвестного удалились, но мало ли что произойдёт ещё.
Неопределённо долго он держал дверь, пока незаметно для себя, прям в этой, довольно неудобной позе, и не уснул. Он совершенно не представлял, как в такой ситуации, сидя возле трупов, когда за дверью кого-то только что съели, можно уснуть. Но организму нет дела до предрассудков разума. Крайние три дня, проведённые в диком аврале, когда он спал буквально по паре часов и постоянно работал, сказались.
Учёный просыпался медленно и тяжело. Хотелось вновь сомкнуть веки и не раскрывать их, но он не мог себе этого позволить. Пётр изо всех сил сжимал рукоять пистолета давно уже вспотевшей рукой и слушал. За дверью вновь кто-то ходил. Звук был странный, как будто хозяин подволакивает одну из своих ног. И слушал он не просто так. У него был план. Если очередной неизвестный будет ломиться внутрь, он не будет пытаться её удержать, а просто выпустить все патроны из пистолета прямо сквозь неё. Это вполне возможно, ведь пуленепробиваемые только гермопереборки, что в случае экстренной ситуации могут перекрыть все коридоры. Но хоть на бункер и было выделено неограниченное спонсирование, но позволить себе даже двери в помещения делать бронированными и герметичными никто не мог.
Но привлекать внимания тоже не хотелось. Лучше худо сидеть, чем жарко биться с неизвестными. Учёный, старался дышать через раз и максимально тихо, сторожил вход в свою комнату. Которая, с каждым часом, переставала ему нравится как укрытие, но страх перед неизвестными был сильнее. Находиться в помещении ему сильно мешали тела. Мерзкий запах, и тяжёлая атмосфера казалось, не давали дышать, и так старавшемуся этого не делать человеку. А ведь тут, в бункере, отличная вентиляция. Но даже она не могла справиться с таким. Три не свежих трупа, да ещё огромная лужа крови.
Но вот напряжение спало, подволакивавший ногу неизвестный двинулся куда-то по своим делам, оставив профессора в покое. Обтерев холодный пот, он поражённо уставился на правую руку. О чудо! Она заработала! Пока ни кого не было за дверью, и даже если он чуть-чуть нашумит, то ничего не произойдёт, учёный решил попробовать встать.
И ему это удалось. Казалось, что тело, сбросило добрый десяток лет, движения давались с лёгкостью, которой он давно не ощущал.
Правда, радостное событие омрачало невероятное чувство голода. Фраза о том, что бы съесть слона, казалась ему дурацкой шуткой, какой-то глупой, гиперболизированной литотой. Но страх всё же довлел над ним значительно сильнее. Особенно когда вновь возобновилась стрельба, спустя столько времени. Это спровоцировало неизвестных. Они один за другим следовали в её сторону, и заставили Петра вновь прижаться к двери.
Пальбы не хотела быстро замолкать, как это случалось ранее. Она шла практически без пауз, уже чуть ли не пять минут, при том периодически звуки выстрелов накладывались друг на друга. Что же это такое? Подумал профессор, панически вжавшийся в дверь. Может это пришло спасение? Ведь судя по звукам, стреляет по крайней мерее несколько человек.
Но учёный за крайнее время совершенно растерял всю надежду на своё спасение. Эти дни, пропитанные страхом, дались ему очень тяжело. И он лишь покрепче сжал потной ладонью рукоятку пистолета, и вжался в дверь, крепко прижимая её к косяку. Хоть она и заперта, но учёный всё равно очень опасался того, что к нему начнут ломиться, и без его поддержки дверь не выдержит. Ему нужно хотя бы успеть выстрелить, пока противник задержан хлипкой преградой. А то Пётр не уверен, сможет ли он попасть, и вообще выстрелить, когда неизвестные зайдут внутрь.
А стрельба всё не утихала, и даже постепенно приближалась. Сначала это совсем не обрадовало учёного, но потом, когда казалось, стреляли буквально за дверью, он всё же решился. И по крепче сжав оружие, он дёрнул отпёртую им дверь на себя.
В комнату сразу ворвались запахи, что стояли в коридоре. И не сказать что там ситуация была сильно лучше. Всё та же кровь, обильно разлитая по полу, издавала ароматы, не сильно отличавшиеся от тех, что были в комнате. Правда это всё было не так сильно, но всё компенсировала гарь и что-то кисловатое. Конечно, это было не так ужасно, как могло было быть, вентиляция, ни смотря на то, что Пётр ею совершенно разочаровался, продолжала работать.
