***

– Приехали, Виталий Сергеевич! – негромко доложил водитель и, заглушив мотор, выбрался из машины, чтобы открыть своему начальнику тяжелую дверь представительского седана.

Пребывающий где-то глубоко в своих мыслях, Виталий молча выбрался из автомобиля и, махнув водителю на прощание рукой, медленно зашагал в сторону своего дома. Двухэтажный бежевый коттедж дружелюбно подмигивал уютными желтыми окошками в светло-розовых летних сумерках. Но хозяин этого великолепия не смотрел по сторонам, не замечал красоты вокруг и лишь устало брел по узкой дорожке, подсвеченной ровным частоколом садовых фонариков.

– Добрый вечер, Виталий Сергеевич! – услышал Виталий тихий и мягкий голос своей домработницы, когда вошел внутрь – Рада вас видеть! Ужинать будете?

Виталий разулся, бросил свой рабочий портфель на банкетку у входной двери и поднял глаза на свою горничную. В двух шагах от него стояла юная девушка, невысокого роста, стройная и светловолосая. Она была одета в простые джинсы и легкую вязанную крючком кофту, на ее небольшом приятном круглом личике, обрамленном короткими светлыми прядями, сияла скромная, но добродушная улыбка. Глядя на нее, Виталий не смог не улыбнуться девушке в ответ.

– Здравствуй, Аня! – привычным движением он стянул с себя пиджак и перекинул через плечо – Ужинать я не буду, спасибо. Мы ужинали с коллегами, так что… Так что на сегодня можешь быть свободна, машина у порога.

– Ну, как скажете, Виталий Сергеевич – слегка обиженно ответила девушка и пропустила хозяина дома к лестнице, ведущей на второй этаж – Но если захотите, то в микроволновке обязательно погрейте! Я приготовила ваше любимое ризотто, а его нельзя холодным есть, вы же знаете…

Виталий, поднимавшийся по лестнице, замер и обернулся к домработнице. Она все так же стояла в вежливой позе, улыбалась и смотрела ему в глаза, как ни в чем не бывало. Отмахнувшись от своих мыслей о ее возможном коварном посягательстве на его личное пространство, Виталий быстренько убедил себя в том, что, наверное, сам однажды похвалил ее стряпню и спокойно улыбнулся своей горничной.

– Спасибо, Аня! Спасибо… – посчитав правила хорошего тона соблюденными до конца, он отвернулся от девушки и зашагал наверх, снова погружаясь в омут своих тяжелых мыслей и светлых воспоминаний.

***

Зевая и потирая уставшие глаза, Виталий закрыл погасший экран ноутбука и встал из-за стола. На секунду замерев, он прислушался к звукам, которые издавал его дом и, не найдя среди них ничего постороннего, зажег над небольшим диваном в углу кабинета отдельный абажур и подошел к книжной полке.

Пробежав тонким, почти музыкальным пальцем по корешкам, Виталий снял с полки небольшой томик в темно-коричневой обложке и нежно погладил его по выдавленным золотистым буквам – «Эмили Бронте. Грозовой перевал». Опустившись на диван, он дотянулся до ручки, лежащей на столе, и, устроившись поудобнее, открыл книгу. Но вместо ровных строчек строгого печатного текста классического английского романа на белых страницах, вшитых в старую обложку, красовались беспорядочные записи с датами и скромные рисунки.

В обложке книги, которую Виталий подарил своей жене на пятилетие совместной жизни, уже давно покоились новые, чистые, украшенные лишь строчками и полями, белые листы. И этим листам сорокапятилетний мужчина доверял все: свои детские воспоминания, ежедневные переживания и мысли, в которых он тонул с тех самых пор, как от него ушла его жена.

Листая страницы в поисках новой и чистой, Виталий мысленно отругал себя за отсутствие закладки и быстро пробежался взглядом по последним записям. А вот и про ризотто заметка, которая всколыхнула в нем сегодня подозрительность. Усмехнувшись самому себе, Виталий снова отогнал от себя мысль о том, что его домработница могла найти и прочитать его дневник. Слишком уж скучную и неинтересную для среднестатистического подростка он выбрал книгу.

Наконец, найдя чистый клочок бумаги, Виталий щелкнул ручкой и аккуратно вывел скромную запись:

«День выдался тяжелым. Устал от всего этого, хочу в отпуск. В вечный отпуск»

Достав из кармана брюк сторублевую купюру, он положил ее в книгу, так, чтобы потом открыть на нужной странице, и убрал дневник обратно на полку, аккуратно задвинув корешок темно-коричневой книги по соседству с такими же солидными томами зарубежной классики. Встав с дивана и потянувшись, Виталий громко и протяжно зевнул и отправился спать, с горечью думая о завтрашнем трудовом дне.

***

Спустя несколько дней, вечером, доедая холодные равиоли, Виталий строил в голове далеко идущие планы, бездумно наблюдая, как его домработница хлопочет по кухне. В противовес его тяжелым мыслям девушка порхала по кухне, словно мотылек, без труда успевая мыть грязную посуду и следить за туркой, в которой медленно варилось кофе, распространяя аромат на весь дом.

Сегодня после обеда Виталий наконец-то забрал из охотничьего магазина на Жукова свой новенький, классический шестизарядный револьвер и теперь постоянно стрелял глазами в свой портфель, в котором дожидались своего часа коробочки с оружием и патронами. Пропуская шутки и вопросы своей горничной мимо ушей, мужчина сосредоточенно жевал свой давно остывший ужин и сосредоточенно размышлял, как ему лучше обставить свою безвременную кончину. Слегка раздраженный щебетанием девушки, Виталий запихнул в рот последнюю равиоли и, бросив на стол вилку и благодарность, встал из-за стола и быстро направился наверх. Недоумевающая домработница проводила его взглядом, а затем выключила под туркой огонь и медленно зашагала следом за начальником.

Дверь в кабинет была, как обычно не заперта. Подойдя к ней вплотную, Аня замерла и прислушалась. Виталий ходил по комнате взад-вперед и что-то бормотал себе под нос. Разобрать слова было невозможно из-за постоянных щелчков с металлическим звоном. Испугавшись нарисовавшейся в воображении картинки, девушка собрала в кулак всю свою смелость и решительность и, уверенно распахнув дверь, вбежала в кабинет.

– Не делайте этого, Виталий Сергеевич! – воскликнула Аня и тут же застыла, прибитая к полу взглядом своего начальника.

Виталий стоял посреди кабинета, на ладони лежал раскрытый «Грозовой перевал», большим пальцем он прижимал к книге банкноту, заменившую ему закладку, другой рукой он щелкал выключателем авторучки. Попеременно глядя на свою горничную и на страницы дневника, Виталий пытался провести связующую ниточку между странной записью, появившейся в его дневнике без его ведома, и девушкой, ворвавшейся в его кабинет с горящими глазами и неоднозначной фразой.

– Что это значит, Аня? – пытаясь сохранить хладнокровие, Виталий повысил на свою домработницу голос – Почему вы врываетесь в мой кабинет?

– Потому что вы собирались… – начала было девушка, но голос сорвался, и ее глаза уткнулись в пол. Сделав глубокий вдох, Аня попробовала снова – Потому что вы собирались… Застрелиться…

– С чего ты взяла? – опешив от заявления девушки, Виталий даже забыл обращаться к ней на «вы».

Домработница молча сверлила глазами ковер и изредка кидала робкие взгляды на книгу в руках мужчины. Поймав один из таких взглядов, Виталий возмущенно поднял бровь и, наконец, сопоставил события вечера.

– Вы… Написали это… Там – Аня кивнула на дневник и быстро взглянула на лицо мужчины – Вчера. И раньше… Писали, что собираетесь купить револьвер. А сегодня я видела коробку в вашем портфеле и, когда вы побежали в кабинет…

– Значит это – твоих рук дело? – Виталий медленно подошел к девушке и передал ей книгу – Эта запись – твоя?

«Да брось, старик! В конце концов, ты же не один. Не будь эгоистом. Думай о хорошем»

– И, значит, ты шерстишь книги в моем кабинете? – мужчина отошел от Ани на шаг и продолжил обвинение, словно зачитывал его на процессе в суде – Роешься в моих вещах? Перетрясаешь мой портфель? Может быть, ты еще и в сейф мой лазишь, пока меня нет?