Вот как. Любопытно.

– А что он натворил до того? – мгновенно интересуется Алекс.

– Мало ли.

Не очень разговорчивый субъект. Или тема неприятна. Лучше говорить, глядя в глаза.

– Мы можем встретиться? – просит Алекс.

– Давайте. Как у всех нормальных людей, у меня сегодня выходной.

145

Потрескивают на морозе бенгальские огни утренних троллейбусов. Отфыркиваясь снежными брызгами, любимое полноприводное чудо Алекса причаливает к нужному адресу. И как он раньше жил без машины?

Подъезд, домофон, лифт. Агеенко встретил в дверях.

– Анатолий?

– Алекс?

Краткое рукопожатие до легкого хруста, словно выяснение, кто главнее. Убедившись, что противник сдаваться не собирается, они улыбаются друг другу. Дверь перед гостем распахивается сильнее.

У Анатолия неуютно. Чувствуется, что в доме нет женщины. Постоянной. Или желающей чувствовать себя хозяйкой.

Агеенко откидывает с кресла спортивные штаны, предлагает сесть, а сам, сложив руки на груди, располагается напротив:

– Интересуетесь Кириллом?

– Очень. – Искренность в глазах. – И его будущей женой. Извините, если напоминаю о неприятном.

– Да ладно, какое там.– Агеенко устало машет рукой. – Хотя… не без этого.

– Почему вы с Аленой разошлись? Из-за него?

– Как посмотреть. Честно говоря, все было предопределено задолго до Кирилла.

Взглядом Алекс просит расшифровать.

Анатолий опускает кисти рук на подлокотники. Вылитый царь на троне. Только без царства.

– Я по жизни человек не семейный. Не потому, что не могу, а не хочу. Не требую от других большего, чем могут дать, и не выношу, когда этого требуют от меня. Нет ничего лучше свободных отношений. Сейчас мне хорошо, у меня все так, как нужно. – Агеенко вспоминает, что спрашивали не о нем. – С Аленой в этом плане тоже все было в порядке.

Алекс внимательно слушает.

– Мы с Аленой не мешали друг другу жить, – продолжается исповедь. – Судьба свела нас, когда мне нужна была нежность, ей – сила, помощь и защита. Это именно то основание, те три кита, на которых строились наши отношения. Не больше. Плюс разница в возрасте – мне глубоко за сорок. Почти в два раза. Я понимал, что это не могло длиться долго. Каждый дал другому что мог.

– И тут появляется Кирилл… – подгоняет Алекс, – молодой, интересный…

Пыл рассказчика, только что пошедший на убыль, снова взлетает:

– Нет.

– Что – нет?

Недоумение гостя льстит рассказчику как оратору.

– Кирилл потом. – Ухмылка против поднятых бровей. – Сначала Аленка связалась с Вовкой, а он мой ровесник.

144

Любовь – культурная надстройка на половом инстинкте, направленном на существование и размножение вида. Да, именно так, если ты ученый сухарь. Потому что любовь – это нечто, что чувствуешь, но объяснить не можешь.

Ох, как чувствуешь…

Чертовы домофоны. Чтоб их, в пекло через задницу, и много других случайно вырвавшихся нехороших слов. Кирилл гордится великим и могучим, но сейчас хочет орать обыденным обидным.

Открывать подъездную дверь никто не желает.

– Пожалуйста! – умоляет он. – Это срочно!

Смилостивилась одна старушка с самого верхнего, долгие ей лета. Щелчок запора слышен и снаружи. Зуммер. Кирилл ныряет внутрь.

Пусть сначала пятый. На нужную сторону выходят две квартиры. Кирилл начинает с ближней.

Сердце выпрыгивает. Дзинь-дзинь! Тишина. Еще раз: дзинь-дзинь! То же самое. Вот тебе и суббота.

Он перелетает к другой двери. Здесь ждет удача.

– Простите… – Кирилл склоняется к образовавшейся щели. – Вчера кто-то снял на телефон машину у соседнего подъезда. Не подскажете…

– Нет. – С резким стуком щель схлопывается.

Нервы. Кулаки побелели. Костяшки пальцев хотят наружу.

Ноги несут вверх.

Шестой, справа. Кнопка, пиликанье, шаги.

– Скажите…

– Вы кто?

– Сосед из другого подъезда. Можно один вопрос?

– Если быстро.

– Вчера…

– Вчера нас не было дома. Извините.

Слева. «Дрррр», – словно не звонок, а магазинная сигнализация. Зато хорошо слышно. Затемнение в глазке – кто-то смотрит и не спешит отворять.

«Дррр», – еще раз.

– Откройте, пожалуйста. – Кирилл дрожит от нетерпения. – Я не уйду, пока не поговорю. Всего один вопрос…

То ли похожая на угрозу просьба почему-то срабатывает, то ли там долго раскочегариваются. Скрип отворяемой двери ласкает уши.

– Скажите…

Бум!

На Кирилла наваливается темнота.

143

– А Вовка – это кто? – Рука Алекса потянулась к планшету.

– Горский, Владимир Терентьевич, – охотно разъясняет Агеенко. – Друг детства. Судьба развела, а недавно встретились опять. Я их и познакомил на Вовкином дне рождения. Все как обычно: «Алена, это Вова, Вова, это Алена». Активно лысеющий Вова галантно шаркает ножкой. «Вы танцуете?» Медленное кружение… сокращение дистанции до нуля… бархатный шепот… Валерия, его жена, с тех пор меня ненавидит.

Алексу требуется конкретика:

– Их не могло связывать что-то… серьезное?

Агеенко грубовато хмыкает:

– Не могло, а связывало. Ради нее Вовка собирался уйти из семьи, готов был супругу с детьми бросить. И если бы Аленка не увлеклась более молодым и перспективным сотрудником Вовкиной фирмы…

– Уверены? – настаивает Алекс на предыдущем тезисе.

– Более чем, – смеется Анатолий. – Я уже говорил, что мы разрешали друг другу больше, чем принято в обычных семьях. Однажды моя очередная пассия не пришла, и я, вернувшись без предупреждения, застал обоих интересующих вас голубков в интересной позиции. Пошутил еще, нельзя ли присоединиться. Вовку как ветром сдуло. Большой наивный мальчишка. Верил в любовь.

– Что потом?

– Они встречались какое-то время, пока ваш молодчик старого коня из борозды не выпихнул.

– А вы?

На губах Агеенко появляется печальная улыбка:

– Я давно понимал, что Алена уйдет. Не знал лишь, когда именно. Пока оставалась – не гнал, когда пришел срок – отпустил. Я не люблю проблем.

Алекс задумывается на секунду.

– Как вы познакомились с Аленой?

Вопрос Анатолию неприятен:

– Это обязательно?

– Желательно. Не имею права объяснять всего, но ваш ответ, возможно, спасет чью-то жизнь.

– Ну что ж, – Агеенко кивает. – Если все так серьезно…

Он встает, делает несколько шагов к окну, оборачивается:

– Об этом никто не знает, кроме нас с ней.

– Вопрос жизни и смерти, – напоминает Алекс.

– Хорошо. Но это должно остаться между нами.

– Само собой.

Алекс откровенен. Хозяин видит это.

– Дело в том, что я выкрал Алену.

– Откуда?!

– Как ни неприятно говорить… Из борделя.

142

– Как он нас выследил? – слышно приглушенно, как через вату. Разговаривают, видимо, за стеной.

– Узнал, как же еще. Нечего было свою рожу высовывать. Знал же, что я сзади.

– Ну, мало ли.

– Теперь кончать его, что ли?

Тишина из опасливо-задумчивой превращается в зловещую.

До Кирилла доходит, где он видел физиономию паренька, который открыл дверь и обрушил на бедную голову Кирилла трехкилограммовую гантелю. В прошлый раз это был утюг.

– Пацаны, – зовет Кирилл подростков, накачивающих себя для принятия судьбоносного решения. – Мне ничего не нужно. Даже не заявлял. Расписку дам, если хотите, что подарил вам все сам.

Рядом появляются две мосластых фигуры:

– Серьезно?

– У меня жена пропала.

Попытка понимания. Страх.

– И что? Типа, простишь нас и все оставишь?

Они неплохо набрали по мелочи. Деньжат вот только маловато.

– Прощу и оставлю, если поможете отыскать автора ролика.

– Чего?

– Того, кто примерно отсюда, – Кирилл подбородком указал на окно, – вчера снимал на камеру телефона.

141

Морщины на лбу Алекса выстроились по ранжиру: