Перед девушкой предстала небольшая деревянная площадка на четырех столбах, на которой палач точил большой топор на длинной ручке, а не далеко от него были виселицы, на которых в грубых толстых петлях висели трупы, прогнившие от дождя и сырости, с выжранными воронами лицами и телами. Печальная картина, она не знала, заслужили висельники этого или нет, но они были людьми, а те кто такое устроил нет. Человечность должна быть по отношению ко всем, будь это бандит, крестьянин или простой музыкант. Таким девизом Андриэль довольствовалась всю жизнь. Для нее было главным остаться человеком, именно человеком в ее понятии.

Её подвели к палачу и посадили на колени около старой иссеченной чурки. Андриэль прошла прямо и гордо, пускай она была в грязи и не в лучшем виде, но терять себя перед толпой ей не хотелось, и делать такое она не собиралась. Не знаю о чем думают люди перед смертью, а она думала лишь о том как сильно у нее промокла одежда и ей могли выдать хотя бы плащ. Андриэль не боялась, не просила пощады или билась в истерике. Она была такого мнения, что если ей придётся умереть, то уходить надо достойно. Спустя пару минут на помост зашёл священник. Священник культа богов близнецов имел отличие от остальных. Его мантия была расшита из двух цветов, красного и синего, а на шее у него висела толстая цепь с символом его бога. Двух сросшихся между собой синиц. Он громко откашлялся, а стража принялась успокаивать толпу и призвать к молчанию. Затем прозвучало обвинение, приговор и начало отходной молитвы. Священник говорил нудно и тихо, даже каким-то убаюкивающим голосом. Никто его не слушал. Многие пришли посмотреть на казнь. Люди пришла сюда за проливающиеся кровью, посмотреть на отрубленную голову, а не за какой-либо религиозной заповедью, моралью и этикой по которой надо жить. Закончив читать свои молитвы, священник кивнул палачу, захлопнул толстенный талмуд и поспешил удалиться. Палач взял топор, что-то невнятно пробурчал себе под нос и улыбнулся. Он замахнулся топором, и девушка крепко зажмурилась, потеряв всякую надежду на жизнь. В голове промелькнула мысль,– «он не придет». Она ожидала, что вот-вот ее голова покатится вниз к ногам довольной кровопролитием толпы, но вместо головы свалился палач. Сначала пролетел свист, а потом тишина воцарилась над площадью и звук падения тела о доски. Девушка распахнула глаза и, вскинув голову, увидела, что палач лежит на широких досках помоста со стрелой во лбу. Опешив от происходящего, она не успела опомниться, как её взяли под руку и потащили прочь от места казни. Андриэль судорожно собирала мысли воедино и приходила в себя. Теперь она понимала – Зигфрид сдержал свое обещание. Она узнала руку, она узнала голос, который ее успокаивал, она узнала человека, что вел ее подальше от толпы.

– Идти можешь,– спросил он ее.

– Да,– крикнула нехотя девушка.

– Надо разделиться. Ты иди по переулку на север, а я пойду на восток. Встречаемся у северных ворот, ясно?

– Опять расстаёмся?

– Ненадолго. Так надо, пойми. Все идёт согласно плану.

– Хорошо…

– Стой, возьми, – он вложил в ее руку стилет, тоньше обычного. Стилет имел небольшую рукоятку, квадратную гарду из которой выходило тонкое и длинное лезвие в четыре дюйма. Такие кинжалы больше подходили ассасинам, их можно было легко спрятать и они были невероятно острые, хотя лезвие очень часто ломалось. – Не дай себя в обиду, любимая. Ну же, иди!

Он резко повернул в переулок и быстро зашагал прочь. Девушка не теряла драгоценных минут и пошла по обговорённому маршруту. Андриэль проскакивала между улицами и проулками. С площади доносился крик стражников, звуки суматохи и, кажется, боя. Поворот, ещё один,– проговаривала она про себя, когда шла. За поворотом показалась стража, двое с алебардами и в кольчуге. Они стояли у нужного ей поворота. Девушка скользнула обратно за угол и начинала продумать варианты как быть дальше. Один из стражников громко чихнул, обтёр бороду, и, зевая, глянул в проулок, но ничего не увидел. Послышался топот и вот уже стражников стало трое. Новоприбывший, крича и матерясь, заставил тех двоих поспешить на площадь. И вот уже спустя пару секунд проулок оказался пуст.

Андриэль проскочила ещё пару домов, когда впереди она увидела человека в кожаной куртке с самокруткой в зубах. На куртке, на месте солнечного сплетения, был черный ромб, поделенный белыми полосами на четыре маленьких черных ромбика. Тот человек стоял на месте и что-то высматривал. Наконец, он её заметил. Натянул арбалетный болт на тетиву самострела фирмы "Дункан и семь сынов". Самострел представлял брусок длиною с локоть. На передней части бруска вбиты две шпонки, обнесённые тетивой, и прорезь для болта, а также спускающий механизм. Такие самострелы были очень популярны среди мелких банд и преступных синдикатов. Незнакомец наставил на нее самострел и спросил.

– Андриэль?

– Да, – она неуверенно кивнула.

– Я от Зигфрида. Он просил проводить тебя до ворот,– незнакомец опустил оружие и спешно пошел в сторону ворот,– за мной,– проговорил он на ходу.

Не сводя с него настороженного взгляда, девушка спрятала стилет за пояс брюк и отправилась за ним. Большую часть дороги они шли молча. Сейчас не время для разговоров, да и о чем с ним говорить. В конце концов, Андриэль решилась задать ему пару вопросов.

– Откуда тебя знает Зигфрид?– негромко спросила девушка.

– Что? – пробасил ее спутник, скосив на нее бледные и красноватые глаза.

– Как, Ты с Зигфридом познакомился? – сказала она уже смелее.

– Ну… Меня босс на задание отправил.

– Босс?..

– Так ты не знаешь? Зигфрид к нам в синдикат пришел и говорит, мол, я вам семьсот золотых вешкек, а вы в городе шухеру наведите по моему сигналу. Ну, босс, конечно, согласился, семьсот золотых на дороге не валяются! Тем более есть шанс насрать Павлинам. Разборки между нами никто не отменял,– он замолчал, вновь закурил самокрутку и пошел дальше. Через десяток домов он заговорил опять.

– Знаете, а вы крутые. Грабануть ублюдков из Павлина много стоит. Если жизнь заведет вас ещё раз в эти края, обращайтесь. Нам нужны такие люди.

– Спасибо, но нет,– ответила Андриэль.

– Дело ваше, но мой вам совет уходить из долины. Вы теперь большие шишки, а здесь таких не любят. Скоро подойдем к воротам.

– Я знаю. Зигфрид тебе говорил, что будет дальше?

– Нет и зачем? Мое дело довести тебя и если надо то кого-нибудь пристрелить.

– Отлично. У меня появился ещё один защитник.

– Ага,– сказал он, рассмеявшись,– только временный и за деньги, но ради такой бабы могу стать и постоянным.

– Тоже откажусь. Мы почти пришли.

– Дело ваше, мадам,– он потер переносицу, оглядываясь назад.

Им повезло. Они дошли весь путь до ворот относительно спокойно. Редко на пути им попадались группки стражников, но они лишь просто пробегали мимо в суматохе. Так весь путь они прошли, любуюсь на старые и обшарпанные дома что стоят на широкой грязной улочке с вечным дождем. Дождь бил своими каплями о крыши домов и стекал тоненьким ручьём вниз. Андриэль успокоилась, она даже смогла найти приятные живописные нотки в этом злачном городе. Единственное что теперь ее беспокоило так это промокшая и грязная одежда, а также голодный желудок.

Когда они подошли к воротам, там их уже ждал Зигфрид. Он держал двух гнедых лошадей, пепельного цвета, за поводья и явно нервничал. Серая лошадь это чувствовала и от этого нервно начала бить копытом о землю. Вторая кобыла в отличие от своей подруги мирно жевала траву и иногда фыркала, если же трава ей не нравилась.

Увидев его, Андриэль сорвалась с места, спеша угодить в его тёплые и крепкие объятья. Он обнял ее. Крепко, словно пытался вдавить в себя, чтобы больше никто не мог ее отнять у него. Затем поцеловал в лоб и что-то прошептал. Она не расслышала, но могла догадаться что это было,– «я же обещал».

– Не время, голубки, обжиматься, – проворчал человек с самострелом, смотря на пустую улицу города,– сейчас стража подвалит, быстро на кобылок и скачите к черту за пазуху отседа.