не бечено
— Папа! — возмущенно сказала Гермиона, въехав на кухню. — Я же сказала, что мне с Гарри всю жизнь жить, почему у нас комнаты разные?
— Дочка, но неудобно же тебе будет, да и ему…
— Неудобно на потолке спать, — заявил мальчик, аккуратно паркуясь. — Одеяло падает.
— Не знал бы, что тебе пять лет, парень, — удивленно сказал мистер Грейнджер. — Подумал, что ты уже отслужил где…
— Пять лет — тоже срок, — пожал плечами Гарри.
— Папа! Ты меня не слушаешь! — возмутилась девочка. — Я сейчас плакать буду!
Гарри закрыл глаза и зажал руками уши. Мистер Грейнджер оценил пантомиму и вздохнул.
— Не надо, доченька, сейчас все исправим, только покушаем, хорошо?
— Эта… Папа, — обратился к нему мальчик. — Если вы Гермиону за что-то наказать захотите, то лучше меня, хорошо?
— Гарри… — прошептала миссис Грейнджер. — Роберт? Что это?
— Это, дорогая, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Рыцарь. Вот такие они бывают в пять лет… И собой закрыть, и задницу… хм… Гарри, мы не бьем детей, не принято у нас.
— Это ура, — кивнул мальчик. — Но если что…
— Если что, я тебе скажу, давайте уже кушать, что ли.
Дети налегли на очень вкусную кашу. Гарри посматривал за Гермионой одним глазком и заметив, что ее кресло отъезжает, сманеврировал, помогая ей подъехать поближе.
— Тут тормоз есть, любимая.
— Страшно перевернуться, — растеряно улыбнулась девочка.
— Там сзади колесики, они не дадут, — шепнул ей мальчик.
— Заботится… — прошептала миссис Грейнджер.
— Ну она планы свои озвучила, видимо, он не против, — улыбнулся мистер Грейнджер.
— Но дорогой, в пять лет?
— Как сказал наш будущий зять — пять лет тоже срок, — рассмеялся отец семейства.
— Все бы тебе шутить…
Когда Гермиона поела, Гарри вытянул ее тарелку и, вместе со своей, отвез в мойку. За ним с интересом наблюдали взрослые. Когда мальчик включил воду, явно намереваясь помыть посуду, миссис Грейнджер не выдержала:
— Спасибо, сын, но разреши я это сделаю?
От такого обращения мальчик на минуту замер и посмотрел в глаза миссис Грейнджер с там выражением… «Ты меня действительно так назвала? Я не ослышался?» Миссис Грейнджер обняла мальчика и поцеловала в макушку.
— Ты наш сын, Гарри. Что там у тебя с Мионой выйдет — неизвестно, но ты останешься нашим сыном. Это понятно?
— Спасибо… — прошептал мальчик.
— Вот! А ты не верил! — налетела на него Гермиона. — Мама, папа, мы к нам!
— Какие-то они слишком взрослые стали, Роберт, ты не находишь? — спросила миссис Грейнджер, когда дети умчались.
— Так они на той стороне побывали, любимая, — грустно ответил муж.
— А мне ты этого не говорил…
— Не хотел волновать… Этот парень дочке спас жизнь, но, мне кажется, они как-то связаны…
— Ты же не веришь в предназначения?
— А как называется вот такое поведение?
— Да, ты прав. Иди, переставь им кровать, а то в одной неудобно будет.
***
— Гарри, напряги свою извилину, только не обкакайся, — услышал мистер Грейнджер, подходя к комнате дочки и закашлялся.
— Ну вот, ты папу напугала, — улыбнулся мальчик.
— Э-э-э… Ты не обиделся? — спросил мистер Грейнджер.
— На Гермиону? — сделал большие глаза Гарри. — На нее нельзя, я ее люблю.
— А я люблю его, — сразу же сказала девочка, обнимая своего мальчика.
— А почему тогда ты с ним так… — начал папа.
— Потому что… — задумалась Гермиона.
— Она так меньше нервничает, а мне не обидно, — сказал мальчик. — Вот когда перестанет язвить, значит дело плохо.
— Вы уже сложившаяся семья, как я погляжу, — сказал папа. — Может вам и кровать одну на двоих?
— А можно? — спросила девочка.
— Ну пока можно, — ответил мистер Грейнджер.
Когда папа ушел, Гермиона вернулась к прерванному занятию — расспрашивала Гарри.
— Значит, говоришь, остаточный запах Дамблдора?
— От него вечно этим мармеладом несет, помнишь?
— Ой, фу… Помню, — скривилась девочка.
— Вот, был такой запах в палате, зна-ачит…
— Значит он там был и махнул на тебя рукой… Потому что… Потому что…
Гермиона неожиданно заревела. Она самозабвенно ревела, а Гарри обнимал свою девочку, не делая даже попыток успокоить. Когда в комнату вбежал мистер Грейнджер, мальчик предостерегающе поднял руку, останавливая его. Гарри прижимал к себе самозабвенно ревущую девочку и лишь слегка укачивал ее, шепча что-то на ушко. Постепенно девочка успокаивалась и вдруг широко зевнула.
— Папа, помоги, пожалуйста, устроить Гермиону на кровати, — попросил Гарри. — Ее накрыло осознанием, надо было пореветь.
— А тебе не надо? — осторожно спросил мистер Грейнджер, раздевая и укладывая девочку под одеяло.
— А мне нельзя, — ответил мальчик. — Я мужчина. Если я размякну, то совсем плохо будет.
— Ложись и ты, помочь?
— Спасибо, думаю, справлюсь, — быстро разделся Гарри, казалось, отсутствие ног его совсем не беспокоило.
Укрыв детей одеялом, отец семейства тихо вышел, а Гарри обнял свою засыпающую девочку, прижимая к себе, отчего та совершенно успокоилась и засопела носиком. Через несколько минут сморило и мальчика.
— Знаешь, дорогая, — сказал жене мистер Грейнджер. — У мальчика стальная воля, мало кто из взрослых такой может похвалиться. И мышление совсем не детское.
— Да, дорогой, я заметила, на тебя похож — такой же фаталист.
— Эй, я не фаталист!
========== Учить и учиться ==========
Комментарий к Учить и учиться
не бечено
Комната Гермионы изменилась, теперь здесь была достаточно большая кровать, с ручными подъемниками с обеих сторон, шкаф и стол, где дети могли бы заниматься, потому что всего через два месяца их обоих ждала школа. Розовые занавески и обои девочка попросила заменить на что-то более спокойных цветов. Гарри в этом вопросе своего мнения не имел, у мистера Грейнджера создавалось ощущение, что мальчика не интересует расцветка того, что вокруг, у него другие приоритеты. В этом малыш сильно походил на послуживших офицеров. Выжившему на Фолклендах офицеру это бросалось в глаза, как и приятие Гермионы, как безусловной начальницы. Впрочем, военный доктор решил подождать и понаблюдать.
А дети обустраивали свой быт. С опорой на взрослых, но, тем не менее. Когда Гермиона ложилась в постель или вставала с нее, рядом был страхующий ее Гарри, а вот сам мальчик справлялся почти без проблем. Мистер Грейнджер, конечно, обустроил туалет и ванную так, чтобы детям было комфортно, но даже этими приспособлениями надо было уметь пользоваться.
— Смотри, — показывал Гарри. — Берешься за поручень и слегка провисаешь на нем, перенося вес.
— Тяжело… — хныкнула Гермиона. — И кажется, что сейчас описаюсь.
— Чудо мое, — как-то очень нежно сказал мальчик. — Давай помогу.
— Спасибо, любимый, — покраснела девочка. — Ты такой…
— Я тебя тоже люблю, и мы со всем справимся, обещаю, — проговорил Гарри.
— Я верю, — прошептала Гермиона. — А обратно как?
— Сначала трусы натягиваешь, — проинструктировал мальчик. — А то свалятся и фиг их так просто найдешь, а потом цепляешься и подтягиваешься. Да, надо с руками что-то делать.
— Ага… Поможешь?
— Ну куда я от тебя денусь? — обнял ее Гарри.
Иногда и девочке, и взрослым казалось, что мальчик живет в кресле всю свою жизнь — так быстро тот адаптировался к своему новому состоянию. Они, конечно, даже не представляли, под каким жестким контролем держит себя Гарри. Он был всегда доброжелателен, спокоен и этим успокаивал девочку, которая, глядя на него, начала воспринимать жизнь не как катастрофу, вот только сине-красные культи чуть выше колена, расстраивали Гермиону, поэтому Гарри придумал надевать на них чехлы.
— Папа… купи, пожалуйста, гольфы на два размера больше, чем надо Гермионе, — мальчик еще иногда спотыкался на обращении и будто бы смаковал слова «папа» и «мама», отчего Гермиона смотрела на него с пониманием.
— А зачем? — спросила девочка.
