— Совы, совы, — раздался восторженный шёпот, который нарастал, а на пике стал писком удивления или просто поражённым криком.

Прилетели письма с их оковами. Птицы кидали ценные бумаги прямо в руки получателей. За годы, выверенная точность помогала им не ошибиться.

Это мероприятие так любили превращать в представление. Лучше бы прислали вечером на дом.

— Поздравляем вас. Отныне вы вошли во взрослую жизнь. Можете вскрыть письма, — заменил собой директора Слизнорт. — Не забудьте явиться в «Систему новой магии» к указанному времени — после обеда.

Малфой небрежно вскрыл письмо вместе со всеми. С открытием он не затягивал — пока любопытные ученики будут озабочены своими проблемами, у него имеется неплохой шанс избежать лишних вопросов.

«Добрый день, Мистер Малфой

Спешим уведомить Вас о заключении брачного союза с Гермионой Грейнджер. Совместимость по магическому потенциалу: 93%. Совместимость по общему тесту 88%.

Просим явиться в здание «ЭсЭнЭм» 31 мая 2000 года в 13.30 по гринвичу…»

Как это — дышать? Только что прочёл имя человека, маглорождённой девчонки, ненавидящей его не меньше, чем он это миг своей жизни. Да, чёрт возьми, он был согласен на что угодно, не задумываясь о риске попасть в пару с кем-то из Ордена Феникса. Вроде задумывался вскользь…как о выгодной возможности примкнуть к планам Поттера, да. Заниматься мыслями о желанных тишине и покое, позабыв об обратном исходе? Идиот! Осознание струилось ледяной водой на его голову. Нет, ударить Грейнджер кулаком, множество и множество раз, и исчезнуть, вот только бежать с Крэббом и Гойлом уже некуда. Детство кончилось. Вопрос из теста насчёт статуса крови избранника, сейчас казался таким ироничным, будто галочка, поставленная им, незаметно опустилась в невидимый раздел «исключительно грязнокровка». Жизнь любит смеяться над всем, но наивысшее удовольствие ей доставляет именно чёрный, издевательский юмор.

Хотел вступить в союз с Орденом. Абсурд. Увидь Поттер своими, спрятанными за очками, глазами письмо Малфоя… Видимо, сегодня Макгонагалл точно вынесет труп одного слизеринского мальчишки, победоносно улыбаясь, а эльфы будут отмывать пол.

Письмо местами намокло от только что обнаруженного, холодного пота на ладонях Драко. Страх. Он уже не понимал чего боялся больше: Поттера, Грейнджер, Орден Феникса, обозлённого отца или себя. Будущего. Каждую новую ненаступившую секунду. Сейчас, в эту минуту, наступило время увидеть всю полноту неизвестности. Ученики аппарировали из главного зала Хогвартса, согласно указаному на письмах времени. Забини осознавал, что в такие моменты важно побыть внутри себя, но Малфою сейчас, наоборот, нужно выйти из себя, сбежать, пусть и ненадолго.

— Эй, Теодор Нотт — классный парень, — в отдалённом тумане раздавались голоса споров друга с Панси.

Ничего не слышал. Несколько минут, может секунд, попросту ничего не слышал. Выпал из реальности. Драко всем своим нутром ненавидел говорить «спасибо», но звонкий голос Паркинсон буквально выбил из него желание вернуться к реальности. Рука, из неподвижного положения, резко опустила письмо на стол.

— Плохие новости, чувак? Мне тоже не повезло, но, слышал, Гарри всё порешает, — не парился друг. — Недовольства растут с каждым днём, а Фениксы разрабатывают петицию. — перешёл он на шёпот.

— Случилась Грейнджер, — тихо ответил Малфой, подмечая признаки жизни в глазах Блэйза.

— Так это же идеально! Ты будто бы скажешь самому Поттеру о том, что против, что поддерживаешь политику отмены системы! — едва не вскрикнула девушка, постепенно сбавив тон до еле слышного восхищения.

Вариант договориться и сейчас, когда думать после шока стало легче, отлетал. А она вообще захочет слушать? Их подобрал «ЭсЭнЭм», однако виноватым во всех грехах останется он. Кто-то вроде неё, прежде чем думать, пойдёт храбро отстаивать своё перед бывшим Пожирателем Смерти, коим навечно останется Драко в её глазах. Спокойного разговора, с вероятностью миллион из миллиона, не сложится. Мозг парня думал наперёд — все последствия мелкого клочка пожелтевшей тонкой бумаги, решающего его жизнь наперёд.

Лучше бы золотая троица не спасала его в день пожара в выручай-комнате.

***

Конверт с красной печатью министерства валялся, измельчённый до максимума, по всему кабинету. Растрепались волосы, одежда измазалась в ченилах, перо сломано, а дыхание сравнимо с тем, что возникало после километрового кросса. Знатный погром. О, Гермиона определённо не могла подобрать слов для детально точного выражения своей ярости. Для таких случаев, маггловские ругательства явно подходили — она хорошенько выпускала пар, хотя бы какую-то его часть; для более сложных ситуаций, вступало в силу изолирующее шум заклинание. Правда, сейчас она наплевала бы на всех работников, и на то, что её слышал бы весь отдел или, может, министерство — неважно. Хорошо, что заклятие заранее прикреплено к каждому кабинету.

В голове что-то щёлкнуло от прочитанного. Отвращение к себе, к нему, к системе. План осуществлялся максимально медленно.

Драко, мать его, Малфой. Судьба наказывала её за… А за что её наказывать? Те годы смерти близких, отказ от родителей. Что, этого мало? Малфой, тот самый мерзкий, богатенький мальчик из школы, вокруг которого, по его безумно важному мнению, крутится весь мир. Лучший вариант. В день её пыток Беллатрисой, ему было мерзко, но девушка готова поставить всю свою зарплату на то, что он больше переживал за появление «грязной» крови на полу своего роскошного, мрачного поместья. Люди редко меняются, особенно чистокровные слизеринцы со своими убогими идеями превосходства над миром. Поганые Пожиратели Смерти, разрушившие их прекрасный волшебный мир.

Злость затуманила взгляд Гермионы. Вошедший в кабинет министр сразу поспешил успокоить подчинённую.

— Бедная девочка, я знаю, ты получила сегодня письмо, — начал он спокойным, отцовским тоном.

Гермиона, в своей истерике наплевав на приличия, решила высказать свои чувства, перебивая самого министра.

— Малфой, — захлебнулась рыданием она, — понимаете, Малфой! Я-я… Просто…

«Просто дура, дающая волю эмоциям во время работы» — пытался унять эмоции рационализм.

Слёзы необъяснимо полились из глаз, подогревая истерию в ней. Плакать из-за мелкого, трусливого мальчишки с враждебного факультета. Почему же она плачет? Пытал нескольких магов — бесспорно, ужасен. В мыслях мерцали картины того, как Малфой издевается над ней на протяжении всей совместной жизни. Подсознание боялось увиденных в замке пленников, которых сумасшедшая Беллатриса окрестила «превосходной работой племянника». Этот мерзавец мог убить её из простой ненависти к «поганым грязнокровкам». В глубине души, во время войны у неё появился страх смерти, а сегодня «Система новой магии» вскрыла его. Кингсли продолжал гладить спину, незаметно опустив на колени Гермиону. Если бы не письмо… Ни за что в жизни не поняла бы игры своего разума.

Сознание — бессовестная дрянь. Накидывает множество ненужных мыслей о человеке. Такими темпами, смерть от рук Малфоя превратится в главный кошмар жизни Грейнджер. Стоит успокоиться. Ведь ненависть взаимна. Может, и она его убьёт?

Или можно провернуть кое-что получше. Чистокровные боролись на стороне Волан-де-Морта больше за возможность выбора, продолжение рода с чистокровным, выбранными ими волшебником или волшебницей. Как же они с Флёр и Биллом после собрания не догадались, обдумывая возможные союзы. Все, за малейшими исключениями, Пожиратели Смерти встанут на их сторону, как и не столь ярые приверженцы идей Тёмного Лорда. И от Малфоя есть толк. Даже от таких мерзавцев есть польза. После встречи с мужем, нужно будет серьёзно обдумать данный вопрос.

«Гениально. Где был твой мозг раньше, Гермиона?» — внутренне восхищалась собой девушка.

— Сколько времени? — вытирая рукавами слёзы, спросила Грейнджер.

— Час дня, — перевёл беглый взгляд на часы Кингсли.

— Пора. Простите за беспокойство. Сорвала рабочий день. Можете идти.