— Ты, Малфой — тот ещё кретин оскорблять людей ни к месту, — прорезал более настойчивый голос собеседник. — Сделаем вид, что я не слышал и не обиделся.

— Славно. Но меня тут вот что интересует… Что ты там переживаешь, как понимаешь, что человек вроде твой, но быть вам вместе нельзя. — Драко старательно пытался изобразить низкую заинтересованность в теме, — Только не спрашивай зачем мне это надо. Нам просто не о чем поговорить, а настроение располагает на сопливую романтику.

Длительная пауза. Лонгботтом хоть и простодушен, но детали подмечает, обдумывает важность. Малфой врал хорошо, но в том и суть — врал всегда. Бессмысленные разговоры не вёл. Каждый имел свой подтекст и смысл.

— За её смелость и заботу о нас всех, — вдруг соизволил ответить. — Знаешь, это словно связь душ. Ей нравятся странные вещи — и мне, они совершенно разные, что-то нормальнее другого, но мне хочется помогать ей в изобретении странных «штук и слов», а ей путешествовать со мной и ребятами из школьной книги о «Фантастических тварях».

— Да, смекаю. Забини после твоих слов сказал бы «миндальная связь» со стёбной улыбкой на лице, — больше для себя проговаривал слизеринец.

— Я банальный человек, поэтому скажу, что все её недостатки в моём вкусе, — в любом случае готовился к тому, что над ним посмеются.

Грязнокровность Грейнджер. Нравилась ли ему эта черта? Нет. Она манила, бросала вызов, заставляла возжелать. Сама Гермиона без ярлыков интересна как человек, а её происхождение от маглов рисует картинки о грязной расправе за неидеальность. Тюремная камера любила давить на потаённые желания всей жизни, а последнее из них навязчиво вилось в голове от давнего воздержания. Мальчишке с Гриффиндора через стенку возможно не понять или он превозносит соитие на уровни выше простого «хочу». Но выговориться хотелось.

— А если… ну, человек вроде взаправду твой, но в нём есть огромный минус, который абсолютно не нравится, но его можно обратить в плюс посредством горячего секса? Надеюсь ты не смущённая монашка и понимаешь, о чём я.

— Значит ты неправильно думаешь о человеке. Обращение недостатка — это вечное давление на него. Ты должен просто его принять — как задание от Снейпа после беспечной астрономии.

— Эх, где мой друг-коньяк? — причитал Драко, откидывая голову к тёмному потолку. — Тебя без посредников слушать невозможно, слышишь?

Тишина. О, в кои-то веки гордость взяла на порядок выше дерзких слов защиты перед Тёмным Лордом. От Лонгботтома не ожидаешь многого со школы, но оказывается он не обделён талантом удивлять здравыми мыслями.

***

Пересчёт подписей шёл черепашьей скоростью. Гермиона не обращала внимание на Гарри с Роном, едва ли не сдувающих пылинки с двух листов новых подписей. Зачем этим индивидам понадобилось следовать условиям Министерства — загадка. Пришёл ответ из Международной Конфедерации Магов, в котором чёрным по белому кривым почерком сказано: «В конце августа прибудем с решением проблемы о закрытии работы органа Система новой Магии». Утешительный результат, вполне.

Для стопроцентной правоты девушка днём ранее попросила Нарциссу отыскать в доме документ, положивший начало всему, поскольку министром когда-то был ненормальный Малфой с жаждой тащить всю документацию в дом. Перебирались различные варианты. Ярость или удивление — не поняла сама, окутали при упоминании в письме отсутствующего на руках факта. Оно, чёрт возьми, хранится в Отделе Тайн под присмотром их сотрудника. Видите ли, проблема с поломкой работы комнаты требовала сокрытия всех важных бумаг. И на этих строчках результат перестал испускать атмосферу утешительности.

— Мне пора идти. Сообщу Нарциссе, что искать в доме бесполезно, — разочаровано вздохнула от вида камина.

— Когда Невилл выйдет… — хотел приободрить Гарри. Его желание собрать всех вместе никогда не изменится.

— У Невилла хорошие связи с Конфедерацией, — напомнил Рон, как бы намекая, что благодаря Невилу они вывезут разговор лучше и намного дальше. — Американские пижоны отправили его магловским первым классом.

— Побег из тюрьмы? Да мы все шансы спустим к Миртл в туалет! — поняла нить подводки Грейнджер.

Это не та авантюра, в которую стоит лезть, не подумав.

— Не побег, а тактичный отпуск под залог. Мол, мы спросили — можно ли под залог, Обливиэйт и изменение памяти, а нам разрешили, — вмешалась Джинни со свокй квидиччной формой. Вероятно, завтра намечался отбор в какую-то команду.

— Не наши проблемы, что там работает пара-тройка дураков… ммм, не знающих кого можно отпускать, а кого нельзя, — поддержал сестру Джордж, помогавший парням подсчитывать подписи из старых бланков. Грёбанные гении Уизли своим многочисленным семейством заготовили недоплан — на удивление, подходящего качества.

— Правда, Гермиона, соглашайся, — жалобно, как на последнюю надежду смотрел Гарри. Невольно вспомнился такой же взгляд, как во времена поиска крестражей.

— Ладно, вы же и без меня способны провернуть это, — закатила глаза, заканчивая со сбором своей сумки. — Я скажу, как пробраться в тюрьму, так и быть. Не Азкабан же.

Авантюра по-прежнему оставалась сомнительной, но когда она влезала во что-то более-менее адекватное со своими друзьями? Из самого невинного — нелегальный поход в Хогсмид, разве что. И о финансовой части, соответственно, подумать все забыли. У кого-то появился родственник-миллионер, а она проспала этот момент?

По срокам, имеющимся у них данным и множеству других причин, план не имел ни грамма смысла. Соглашение — как жест снисхождения после долгого рабочего дня, который она позже разберёт для всех подробно. Идея отличная, правда без неё тоже сносно. Возможно, элементарно искалась отмазка, а эта звучит убедительно даже для героев Уизли и Гарри.

В той же тюрьме обитал треклятый Малфой. Не лучшая причина для бессонницы с точки зрения здравомыслящей ведьмы. Но Гермиона перестала быть здравомыслящей ведьмой на все сто ещё в одиннадцать, а сейчас — и вовсе поселилась в сказке вместо знаменитой Алисы из Страны Чудес с её сумасшедшими правилами. Каждый грёбанный раз попытка закрыть глаза оканчивается многочасовым ворчаньем в кровати. Нет, гложило не чувство стыда — оно ему даром не сдалось. Чувство того, что всё взаимно. В точку! Обладай она одна медалью в форме хлама чувств к Драко, то можно было бы выкинуть её в реку без лишних сожалений, с одной только мыслью, что один чемпион — такое себе. Их ситуация словно из тех глупых мыльных опер, где два человека вроде как любят друг друга, но их страдания надо растянуть на лишнюю сотню серий. И почему она, вместе с мамой, смотрела с удовольствие эти сериалы?

Гермиона убеждена в словах Нарциссы об отказе во имя сохранения честного имени рода. И рациональность тут сошлась во всех местах, кроме одного — существование чистокровного наследника, что позволяло пуститься во все тяжкие. Грейнджер буквально боготворила каждую прогулку со Скорпиусом. Будто чувство после изучения новой толстенной и непонятной книги из запретной секции библиотеки. Только дети всегда меняются и остаются вечной загадкой, в то время как книга только желтеет от некачественного заклинания для сохранения. Лучшее, что есть в Драко — олицетворяет ребёнок. И худшее, что есть для Гермионы. Надежда. Конкретного представления на объект надежды нет, он постоянно разный: счастливые фрагменты обедов в кафе, путешествие к магическим реликвиям со Скорпи, спокойное расставание без потерь, возобновление неприязни.

— После Малфоя никого, вроде как, не забирали, — успокаивал озадаченную Джинни Джордж, присевший на подлокотник кресла Гарри.

Нить разговора не сильно съехала, но даже это. не в её пользу.

— Вспоминаю, как все думали, что нашу бедняжку Гермиону он принудит к пыткам, — скомкала недавно выглаженную одежду в руках бывшая Уизли. — Или к чему похуже…

— Да! Он же у нас «чистюля», — вспомнил выдуманную на последней их встрече кличку, как антипод «грязкокрвке».

Завуалированные упоминания интимной связи выглядели уместно в её воображении, но не в контексте, привычного остальным Драко Малфоя. Пару дней назад, сокрытая в генах шизофрения в ней проснулась детальным фрагментом того, как их поцелуй на грани утратил всю суть своего названия в чём-то пошлом. Это — учитывая отсутствие большей части одежды, свечей с ароматом диких полевых фиалок (чёрт возьми, она чувствовала запах). В принципе, события имели все шансы пойти по худшим точкам, доходя до принудительной половой связи, дабы потешить собственное самолюбие. Гермиону держали бы в подвале, а кольцо всегда оставалось довольно, ведь он приходил бы каждый день ради многочасовых пыток с оскорблениями. Воображение разыгрывалось. Однако лучше вызвать сомнительно обоснованную неприязнь. Желать Драко Малфоя — противоестественно.