Полностью в его руках я не видела ничего, кроме этой рубашки и его лица, заботливо склонившегося надо мной. И никогда ещё он не был таким нежным и ласковым.

— Что тебя так расстроило? Ты звонила маме? Может, хочешь поехать к ней ненадолго?

— Звонила, но ехать не хочу, — я немного помолчала, не зная, как объяснить, чтобы его не задеть: — Мама видела нас на обложке какого-то журнала и, мне показалось, что она осталась недовольна.

— Да, мама у тебя весьма консервативных взглядов. Но, мне кажется, если ты будешь счастлива, то она только порадуется за тебя. Так что не расстраивайся из-за этого. Завтра будет ещё больше прессы.

Я недовольно завозилась в его объятиях, но пока молчала.

— Я знаю, что ты устала и не хочешь никуда ехать, но завтра ты мне нужна как никогда. Все будут тебя ждать. Открытие фонда не может пройти без моей главной помощницы и вдохновительницы.

— Мне кажется, я сейчас не в лучшей форме, — попыталась отмазаться я, но безуспешно.

— Вот поэтому я надеялся, что ты сладко спишь, а не тревожно бродишь по квартире.

— Я, похоже, выспалась на год вперёд.

— Ты же знаешь, что дело не в этом? Ты не могла уснуть, потому что хотела ко мне.

Это было слишком прямолинейно, но он попал в самую точку.

— Но я вас так огорчила, что… — я запнулась, снова тщательно подбирая слова.

— Что? Боялась, что я буду злиться на тебя, что снова накажу? — на этот раз Ян заставил меня посмотреть на него.

— Да. Когда вы злитесь, мне становится страшно. И в то же время, я начинаю злиться сама. Мне это не нравится.

— А мне не нравится, когда ты меня не слушаешься. И ты прекрасно это знаешь.

— Я ничего не могу с собой поделать. В последнее время я чувствую, что меняюсь в худшую сторону.

— А ты делаешь меня лучше. Ты знаешь об этом?

Я не знала. И такое неожиданное откровение меня ошарашило.

— Я не уверена, что способна на это.

— Не скромничай. Макс это тоже заметил, в тот самый первый день. В тебе слишком много тепла, которого нам с ним так не хватает. И он сразу же привязался к тебе. Даже удивительно для меня теперь, как это он не решил тогда схитрить и оставить тебя себе.

— Что? — тут уже я сама вскинула голову, чтобы посмотреть в его глаза, ещё более тёмные в этом интимном полумраке.

Ян рассмеялся неожиданно тёплым и звонким смехом, таким не подходящим к его обычному надменному и холодному образу.

— Разве ты не заметила, что он влюблён в тебя? Именно поэтому мне приходится порой запрещать вам общаться.

— Я не замечала ничего такого, — это была чистейшая правда. Поведение Макса не было постоянным, и я уже смирилась с этим, но всегда воспринимала его заботу как нечто навязанное Яном.

— Возможно потому, что он и сам себе боится признаться в этом. Знает, что я тебя никому не отдам.

От этого страшного «никому не отдам» у меня пробежали мурашки по коже, и Ян не мог не заметить моего напряжения.

— Ну-ну, не будем об этом, а то ты снова расплачешься, — Ян поспешно поцеловал меня в висок и перевёл тему: — Давай поговорим о чём-то хорошем. Я тебя совсем не баловал в последнее время, только нагружал проблемами. Думаю, когда ты окончательно поправишься, мы куда-нибудь полетим отдыхать. Тропические острова или Европа? Или Майами?

— У меня даже нет загранпаспорта, — пришлось быстро вернуть его с небес на землю. Хотя, я сомневалась, что это сильно ему помешает.

— Этот вопрос я решу. Но всё-таки подумай, куда ты хочешь.

— Я хочу в офис к Леонелле.

Ян снова рассмеялся.

— Тебе сейчас ещё рано выходить на работу. Но Леонелла уже не раз о тебе спрашивала, и завтра вы встретитесь.

— Я не хочу завтра никуда идти, — упрямо повторила я. Это было слишком. Даже просто молча стоять перед камерами с глупой улыбкой на лице казалось мне в тот момент каторжным трудом.

— Не упрямься. Считай, что это часть работы, как поездка в офис. Я скажу, чтобы тебе подобрали более скромный и удобный наряд. Так ты будешь чувствовать себя увереннее и комфортнее.

Уже не было смысла спорить, да и не особо хотелось. Я всё больше сползала, уютнее умащиваясь на его руке, будто собиралась так провести всю ночь. Он выдержал бы, я знала это.

— И всё-таки ты имеешь право на меня обижаться, я ведь тебя ничем не радовал! Давно мне не приходилось покорять сердце такой капризной принцессы!

«И вовсе я не принцесса!», — хотелось возмущённо воскликнуть мне, но я передумала. Рядом с ним мне больше хотелось молчать и наслаждаться уютным биением его сердца. Оказывается, оно у него есть.

— Скажи, чего ты хочешь? Чем я могу тебя порадовать?

— Ничем. Мне и так хорошо, — в этот момент я могла бы попросить всё, что угодно. Но мне действительно ничего не хотелось. Я нашла то, чего мне не хватало, и не способна была думать о чём-то другом. Абсолютный комфорт.

Ян усмехнулся, но ничего не сказал. У него явно были свои планы, и в подсказках он не особо нуждался.

— Ты что-то затихла. Засыпаешь? Отнести тебя в твою комнату?

— Нет. Мне и тут хорошо.

Он сразу же почувствовал тревогу в голосе и всё понял.

— Я думаю, тебе стоит выбрать большую красивую спальню и светлый кабинет, ведь скоро начнётся учебный год. Ещё есть время всё обустроить, как ты захочешь. Как тебе идея?

— Хорошо, — признаться, я не видела всех комнат в этой огромной квартире, но понимала, что спален должно быть много. Вот только для кого они? За этот месяц даже сам Ян не всегда оставался здесь на ночь.

— У меня уже есть комната на примете. Тебе понравится. А хочешь, поживём какое-то время в доме? Правда, там осенью уютнее, но и сейчас должно быть неплохо. Ты ведь там была только раз и ничего не видела.

— Можно будет поехать на выходные, — лениво отозвалась я, сильнее зарываясь в его плечо. Ян погладил меня по волосам, стал перебирать пряди.

— Я заметил, что у тебя дома полно котов. Любите животных?

— Да. Вечно подбираем всяких несчастных, — я вспомнила своё кошачье царство и заулыбалась. Признаться, мне очень их не хватало, не хватало хоть кого-то живого рядом.

— В доме можно будет завести животных, чтобы не было так пусто. И тебе будет веселее.

— Не надо, у меня на себя нет времени, а на животных — тем более.

— Что-то тебе совсем ничего не надо. Как же мне тебе угодить?

— Не обижать меня. В последнее время я слишком ранимая. И слабая.

— Привыкай быть слабой. Тебе незачем быть сильной, для этого есть я. Ты же помнишь, стоит тебе только попросить — и я всё для тебя сделаю.

Сколько раз за этот месяц он повторил эту фразу? Но я так и не научилась просить, вот в чём проблема. Мне никогда не приходилось отпрашиваться, или упрашивать маму. Она всегда разрешала мне всё, хотя мои желания и были более чем скромными. Она доверяла мне, полагалась на моё благоразумие и чувство ответственности. И я ни разу её не подводила. Здесь же всё было иначе. Я не знала, как найти подход к Яну с его непостоянным настроением. Вдруг моя просьба вызовет у него злость, и меня снова накажут? Лучше ничего не просить. Но и он был прав, за этот месяц Ян не проявлял мне каких-то особых знаков внимания, не дарил подарков, не устраивал сюрпризов. Он принял как должное, что я здесь и никуда не денусь, так что нет особого смысла суетиться и завоёвывать меня.

— Что-то не так? Или ты засыпаешь? — ласково промурлыкал Ян, осторожно ко мне наклоняясь.

— Нет, ничего. Просто думаю, что я не умею просить.

— Ты гордая, это было понятно сразу. Но у меня есть правила, и их нельзя нарушать. А всё остальное — пожалуйста.

— Мне кажется, мы так и не выяснили этих правил, — сказала я и поняла, что прозвучало это резковато, несмотря на мой слабый голос и сонную интонацию. Я прошла по самому краю, но всё обошлось. Ян принялся терпеливо, как капризному ребёнку, объяснять:

— Ты ведь росла без отца, поэтому так реагируешь на любой запрет? Просто прими тот факт, что я могу что-то тебе запрещать не со зла, а потому что забочусь о тебе и желаю только добра. И чтобы не возникало недопонимания, просто спроси у меня разрешения перед тем, как что-то сделать. Это же несложно. И если ты будешь всегда послушной девочкой, то я выполню любой твой каприз.