Подхожу к двери и хочу выйти, как чувствую на своей талии её ручки. Она быстро обняла меня сзади, упираясь грудью мне в спину, но сейчас даже такие действия до жути раздражают.

— Не сейчас, — отцепляю руки девушки от себя, и уверенно открываю дверь. Будет намного лучше, если я уйду.

***

Моя гордыня так и не позволила написать ей за весь день. Какая-то злость за её безответственность по-прежнему осталась во мне, но сейчас чувство вины и беспокойства побеждают. Я оставил её одну, даже не убедившись, доехала ли она домой.

Руки тянутся к телефону, открываю наш чат.

«Извини за то, что было утром. Вспылил. Ты дома?»

Вижу то, что она в сети, но ответа нет. Видимо, таит на меня обиду.

«Маш, ответь, иначе я сам приду к тебе.» — тут же пишу ей следующее сообщение в надежде получить ответ хоть сейчас.

Она принципиально не заходит в нашу переписку и сбрасывает звонки. Ладно, пусть будет, по-твоему.

Натягиваю на себя тёплое флисовое худи и тихо выскальзываю с комнаты. Возле двери беззвучно обуваюсь и схватив с крючка куртку, покидаю дом.

Все спят, поэтому жутко не хотелось разбудить сейчас кого-то из родителей.

Сажусь за руль и выезжаю на дорогу. Путь знаком достаточно хорошо. Я даже знаю, где находятся её окна, что знатно облегчит задачу.

Оставляю машину на привычном расстоянии в несколько сотен метров и прохожу к её участку, где забор становится лишь хлипкой преградой.

В окнах не было ни единого намёка на то, что кто-то бодрствует. Это определённо мне на руку. Тихо, пытаясь не наступить на опавшую листву или ветки, которые могут начать предательски трещать, прохожу к нужной стене. Хватаюсь за декоративные выступы кирпичей и приложив довольно большие усилия, поднимаюсь.

Мне казалось, что это будет проще: руки натирает, ноги начинают соскальзывать, а тело опасно балансирует, пытаясь не упасть на землю. Неуверенно стучу костяшками по стеклу. Я же не мог ошибиться с комнатой?

Сомнения накрывают всё больше, а от того, что я не замечаю никакого отклика, накатывает отчаяние. Неужели всё зря?

Из последних сил удерживаясь, стучу ещё раз. Моё лицо маячит перед окном, а я безрезультатно пытаюсь вглядеться в темноту, чтобы увидеть хоть что-то.

Проходит пару мгновений, а по ощущениям вечность, и вижу её сонное лицо. Она пыталась уснуть. Она с опаской подходит к окну и увидев меня, тут же его распахивает.

— Какого черта, Романенко? — шипит она, помогая мне залезть внутрь, — Ты сумасшедший.

— А ты не отвечала на звонки, — шепчу в своё оправдание, — Я хотел убедиться, что ты в порядке.

Сбрасываю с ног ботинки, оставляя их около батареи. Примерно там же оставляю и свою куртку.

Она мягко обнимает меня, привстав на носочки. Её нос трётся об мою шею, на что я шумно выдыхаю.

— Я на домашнем аресте. На неделю, — чуть позже говорит девушка, когда мы садимся на её кровать.

Время от времени она нервно оглядывается на дверь, пока вовсе не закрывает её на замок.

— За то, что не ночевала дома?

— И не предупредила, — дополнила кареглазая, зевая.

Улыбаюсь в ответ. Сейчас она как никогда милая: в розовой пижаме, со смешным растрепанным хвостом, сонными глазами.

— Ты останешься со мной? — с неподдельной, будто детской надеждой спросила Маша.

— Твои родители дома.

— Хотя бы до того, как они проснутся, — она смотрит на меня взглядом, которому я просто не могу отказать.

Понимая, что у меня попросту нет другого варианта, снимаю светлое худи, залезая под одеяло вместе с девушкой. Ловлю на себе короткий невинный поцелуй, после чего она ложится почти впритык со мной.

Моя холодная ладонь пробирается под большую футболку и скользит по талии, забирая в свои объятия.

— Спасибо за вчерашнее, — тихо шепчет она, лишь ближе пододвинувшись ко мне.

Прислушиваюсь к отдалённым звукам, что были слышны с первого этажа и сам не замечая того, погружаюсь в сон.

========== Глава 21 ==========

Просыпаюсь от будильника, недовольно потягиваясь в кровати. Я бы остался тут подольше, но не хочу подвергать Машу очередным скандалам с родителями.

Целую девушку в макушку и пытаюсь заставить себя проснуться.

За окном слышен дождь, который в данный момент только портит настроение.

Натягиваю на себя худи, поправляя волосы. Сонная девушка приподнимается на локти, наблюдает за мной и моими действиями.

— Пора уходить, твои родители проснутся скоро.

— Уже? — грустно спрашивает блондинка, потирая глаза после сна.

— Уже, принцесса, — опускаюсь, чтобы быть на уровне с ней, оставляя лёгкий поцелуй на её аккуратном носике, — Окно закрой за мной.

Ухмыляюсь ей, проворачивая белоснежную ручку. Путь открыт.

— Только осторожно, пожалуйста, — она встаёт за моей спиной, обвивая мой торс руками, тем самым обнимая на прощание.

Чуть обдумав всё, пытаюсь максимально бесшумно вылезти оттуда. Прыжок. Отряхиваю руки от земли и пыли, быстро минуя окна.

Утренняя прохлада тут же окутывает меня. Скрещиваю руки на груди в попытках хоть как-то согреться.

«В твоих объятиях было гораздо теплее» — пишу девушке, садясь за руль своего непрогретого автомобиля.

Практически скольжу по пустым дорогам города. Непривычно видеть его таким: безлюдные тротуары, на переходах нет ни души, обычно горящие вывески магазинов сейчас отключены.

Без малейших препятствий и пробок добираюсь домой.

На кухне горит свет, что настораживает меня.

Аккуратными, бесшумными шажками прохожу туда и из интереса заглядываю в комнату. Пусто.

Забыли выключить свет?

Тянусь к выключателю, как слышу кашель за своей спиной.

— Зайди к папе, — с, как мне показалось, презрением говорит мне мама, забирая со стола две кружки кофе. Видимо, проснулись они недавно.

Такой тон вовсе не успокаивает, наоборот, предвещает что-то неладное. Сомневаюсь, что разговор будет из приятных.

Плетусь к кабинету отца за матерью.

Всё же с некой опаской иду следом за ней. Никогда не нравился такой её тон, ибо это всегда заканчивалось чем-то плохим.

Развалившись на черном кожаном стуле, отец перебирал в руках какие-то бумаги, но как только увидел меня, отложил их в сторону.

— Где ты был? — с ходу начинает тот, суровым взглядом впившись прямо в моё лицо.

— Тебе-то какая разница? С друзьями.

— С каких это пор дом Лодяновых стал твоим другом?

Он поворачивает ко мне экран своего ноутбука, на котором видно все мои передвижения на автомобиле. Чёрт…

— Почему ваши проблемы должны быть причастными ко мне? Если я захочу быть с ней — я буду с ней.

Он начинает говорить что-то наперекор мне, начиная перепалку. Как бы я не отвечал ему, как бы не пытался донести свою точку зрения, он оставался при своём мнении, что жутко раздражало.

Внутри меня за эти минуты накопилось столько гнева, что я могу вот-вот сорваться и разнести всё к чертям. На кончике языка вертится всё то, что я о них думаю, но я вовремя останавливаюсь. Не хочу испортить наши с родителями отношения окончательно, ибо в последнее время они и так держатся на тонких, практически ничего не значащих нитках.

— Чего ты хочешь этим добиться? Они тебе голову оторвут, если узнают, — он орёт так, что на момент мне кажется, что стёкла в окнах начинают дрожать. Прежде я никогда не слышал столько ярости в его голосе.