Садовник Дженкинс помог им найти и лыжи и санки. Он вынес их на улицу, внимательно осмотрел, почистил, проверил у лыж крепления и привязал к санкам новые крепкие верёвки. Ребята ему в этом всячески помогали. Иногда, правда, кашляли, но теперь уже, им казалось, значительно меньше.

– Пройдёт пара дней, и мы уже будем кататься с гор, – возбуждённо говорил Дик. – Слушайте, а может, возьмём с собой и коньки?

– Нет, – покачала головой Джордж. – Я специально спрашивала у Дженкинса, есть ли на ферме замёрзший пруд. Он сказал – нет. Ого! Посмотрите-ка, сколько тёплой одежды принесла нам ваша мама. Как будто мы отправляемся на Северный полюс.

Джулиан даже застонал:

– Мам, но, если мы всё это наденем, мы не сможем повернуться. И трудно будет нагнуться, чтобы застегнуть крепления на лыжах. А зачем нам целых шесть шарфов? Даже если один для Тима, чтобы собака не простудилась, всё равно один лишний.

– Это если потеряете или ваши шарфы станут мокрыми. Не переживайте, что много вещей, машина увезёт всё, а лишняя тёплая одежда зимой не помешает.

– Если мы едем на машине, тогда я возьму бинокль! – сказал Дик. – В горах всегда отличная видимость. Аж на сотню километров! Джордж, а ты уверена, что Тим подружится с этими пастушьими собаками? Они же большие. Раз пасут овец, то, наверное, овчарки.

– Можешь, не беспокоиться, Тим умеет обращаться с чужими собаками, – безапелляционно ответила Джордж. – Я его научила.

– Научила училка, – рассмеялся Дик.

– Что-о?

– Училка и есть!

Джордж замахнулась на него тряпкой, которой только что протирала чемоданы, но потом решила не обижаться и тоже рассмеялась. Жизнь налаживалась. О гриппе больше никто не вспоминал.

День отъезда наконец наступил. Ребята, конечно, ещё покашливали, но чувствовали себя уже значительно лучше. Машина прибыла вовремя. Это был большой легковой автомобиль, нанятый вместе с шофёром в транспортной компании. Багажа у ребят было очень много, но он весь разместился. Пару чемоданов пришлось, правда, положить на верхний багажник, где их крепко обмотали верёвками.

– Ну, слава Богу, погрузились, – обрадовался шофёр. – Теперь можно ехать. Если тронемся прямо сейчас, в Магга-Глен приедем ещё засветло.

– Мы готовы, – сказал Джулиан. – Народ, попрощались – и в машину!

Все поцелуи были сделаны, объятия завершены, слёзы тайком вытерты. Айвор Дженкинс попросил передать привет его тёте, что и было обещано.

Дик первым залез в салон, сев рядом с водителем. Остальные расположились сзади, на большом и широком как диван сиденье. Места там хватило даже Тиму, который категорически отказался от коврика на полу. Он приготовился всю дорогу смотреть в окно. Ну и лаять по мере необходимости.

Друзья радостно вздохнули, когда машина выкатила на дорогу.

Шофёр оказался весьма дружелюбным и очень говорливым. Он сразу всё выболтал и о себе, и о своей семье, и о своих братьях и сёстрах, которых у него аж одиннадцать! Но и с удовольствием выслушал душещипательный рассказ детей о том, какие ужасные у них выдались каникулы, как они болели и как наконец выздоровели. Ну или почти выздоровели. Иногда кто-нибудь из них всё же кашлял, но и мотор у машины тоже иногда кашлял, так что в поездке наблюдалась полная гармония между техникой и пассажирами.

Примерно на полпути было решено остановиться и перекусить.

– Знаете, я хочу есть. Реально хочу есть, – сама себе удивлялась Джордж. Впервые за последние дни она почувствовала, что к ней возвращается аппетит. Особенно когда они распечатали корзинку с бутербродами. Дразнящие запахи наполнили весь салон.

– Потрясающе! – поддержала подругу Энн. – Еда уже больше не кажется безвкусной, как бумага. Извини, Тимми, лафа закончилась. Все последние дни ты ел и за себя, и за нас. Могу дать тебе лишь маленький кусочек… Ой, ты откусишь мне палец!

Тим возмущённо гавкнул. Он никогда и никому не собирался что-либо откусывать, но корзинку опустошил бы гораздо успешнее, чем эти глупые детёныши людей.

Они ели и смеялись. Смеялись и кашляли. Шофёр только качал головой.

– С детства не люблю такой кашель. Помню, как мы все заболели коклюшем. Ужасно все кашляли. Очень громко и дружно, но старались, конечно, вразнобой. А то, когда хором, казалось, что крыша дома сейчас сорвётся и куда-нибудь улетит.

Это вызвало смех. Но и снова кашель, как будто крошка попала не в то горло. Хотя здоровье уже не имело большого значения. Потому что впереди их ожидало ещё больше веселья. Их ждали горы, лыжи, санки и самый отчаянный отдых на свежем воздухе.

Ехать пришлось неожиданно долго. Все устали. Только шофёр чему-то улыбался, оглядываясь на спящих детей, и весело крутил баранку. И только Тим по-прежнему смотрел в окно в надежде, что когда-нибудь кто-нибудь наконец опустит стекло и он сможет высунуть голову и ловить открытой пастью набегающий воздух. Так, чтоб язык и уши полоскались на ветру. Это он любил.

Вторую остановку сделали возле небольшого магазинчика, совмещённого с крошечным кафе.

– Я тоже выйду, разомну ноги, – сказал шофёр. – Я буду вон в том баре напротив. Поболтаю со старыми знакомыми. А вы чего-нибудь перекусите в кафе. Там, кстати, отличные булочки с маслом. Очень вкусные. Только не задерживайтесь, на всё про всё у вас пятнадцать минут. Скоро начнёт темнеть, а нам ещё надо будет отыскать ферму. Лучше это сделать засветло. Правда, взойдёт луна, но кто знает, как там всё сложится.

Ребята с удовольствием разминались, выбравшись из машины. А Тим просто вылетел пулей и тут же давай лаять. Он решил, что это конец путешествия, но увы. Зато в кафе он первым получил свою булочку с маслом, но сначала лишь слизал масло, после чего поднял голову, словно спрашивая: а ещё будет? Ребята рассмеялись. Тогда Тим лёг на пол и съел булочку лёжа.

Они тоже съели каждый по булочке. С чаем. Чай был сладкий и крепкий. После него опять захотелось есть. Джулиан купил каждому по шоколадному батончику.

– Аппетит приходит во время еды, – сказал он. – Вообще, забавно, что аппетит растёт по мере того, чем дальше ты отъезжаешь от дома. Мама нас не могла соблазнить никакими вкусностями.

– Но мы же болели, – резонно заметила Энн. – А сейчас мои ноги уже готовы бегать.

– Сами? Без тебя? – с тревогой спросил Дик, и все расхохотались.

Они уже были в Уэлсе. Дорога всё больше начинала петлять меж холмов, подниматься по серпантину в горы. И хотя это были не самые высокие горы в мире, на их вершинах уже лежал снег, и его становилось всё больше и больше, и он спускался всё ниже и ниже.

– Надеюсь, до завтра он не растает, – обеспокоился Дик. – В долинах практически снега нет.

Но машина продолжала лезть в гору и всё чаще двигалась по самому краю крутого обрыва. Вскоре они проехали какой-то дорожный указатель, и Джулиан успел прочесть первое странное название на валлийском, что-то вроде «Кёмрёхлли».

– Мы правильно едем? Эта дорога точно ведёт в Магга-Глен? – спросил Джулиан шофёра.

– Д-да, – не сразу ответил водитель и включил фары. – Вроде правильно. Хотя я этого места отчего-то не помню.

– Мы что, заблудились? – встревожилась Энн.

Ей никто не ответил.

Машина забиралась всё выше и выше, дорога становилась всё уже и уже, и от этого темнота лишь сгущалась.

– Надо доехать до какой-нибудь деревни и там спросить, – сказал Джулиан.

Все молчали. Никакой деревни впереди не было.

Наступила настоящая ночь, взошла луна, хотя она была ещё низко и виднелась лишь в просветах меж горных вершин. Толку от неё было мало. А дорога становилась совсем плохой, машину начало трясти.

– Мы точно едем правильно? – озвучил общую обеспокоенность Дик.

– Ну-у… – ответил шофёр. – Похоже, мы где-то не туда свернули, хотя я ума не приложу где. Наверное, надо будет развернуться. Но здесь не получится, надо подыскать широкое место.

– Смотрите, там свет! – крикнула Энн. – А вон и указатель.

Фары выхватили из темноты дорожный указатель. На нём было написано «Старые Башни», стрелка вела направо. Тут же стала видна и боковая дорога, уходящая вправо и вверх. Шофёр остановился.