Голос оказался незнакомым. Элиза обернулась и увидела перед собой миниатюрную женщину, прелестную и хрупкую. Ее глаза были огромными и черными, овал лица напоминал сердечко. Она смотрела на Элизу со странной улыбкой, от которой Элиза встревожилась.

— Кто ты? — спросила Элиза.

— Сонина. Поешь! Я выбрала для тебя самые сладкие финики, а этот хлеб только что вынут из печи. Прошу тебя, поешь! — настаивала Сонина.

Элизе вовсе не хотелось есть. Она рассеянно улыбнулась Сонине и направилась к балкону. Что случилось? Почему Джалахар так давно не приходил? Неужели с Брайаном…

— Ты умрешь!

Она обернулась на этот крик, и с изумлением увидела, что хрупкая красавица стремительно бросилась к ней, занеся руку высоко в воздух. В руке сверкал кинжал, украшенный драгоценными камнями.

Элиза невольно вскрикнула, но успела уклониться от удара и развернулась, готовая к бою. Сонина вновь метнулась к ней, и Элиза перехватила ее руку, заставив выронить кинжал на пол. Сонина начала яростно отбиваться, и Элизе пришлось сжать ее запястье с удвоенной силой.

— Прекрати! — приказала она бьющейся Сонине, которая целилась ей пальцами в лицо.

— Тебе все равно придется съесть эти финики! — прошипела Сонина.

Холод прошел по спине Элизы.

— Они отравлены?

— Да! Да! И я все равно убью тебя!

— За что?

— За Джалахара! Я не позволю отнять его!

— У меня нет желания отнимать его у тебя, к тому же у Джалахара есть еще две жены!

— А, эти! — Сонина с пренебрежением скривила губы. — Две старые вороны! Он бывает только у меня! А эти двое следят за его детьми и наложницами.

Элиза невольно покраснела.

— Я не наложница, Сонина, и не хочу быть его женой. У меня есть муж. И если ты хочешь избавиться от меня, помоги мне! Помоги мне сбежать!

Дверь распахнулась. Вбежала Сатима в сопровождении рослого стражника. Сатима вцепилась Сонине в волосы и яростно запричитала на своем языке. Сонина что-то крикнула ей в ответ, но стражник схватил ее и поволок прочь, подгоняя пинками.

— Больше она не потревожит тебя, — пообещала Сатима Элизе.

— Не ешь эти финики, — предупредила Элиза. Сатима взглянула на поднос с едой — ей больше не потребовалось объяснений.

— Сонина в бешенстве. Сегодня возвращается Джалахар, но еще заранее он прислал гонца с требованием, чтобы ты увиделась с ним, едва он успеет выкупаться и пообедать.

Элиза опустила глаза.

— Да, я встречусь с ним, — ответила она.

Джалахар пришел к ней поздно вечером. Элиза уже устала вышагивать по комнате и бросилась к двери, едва она открылась.

— Пожалуйста, скажи, что ты узнал?

Джалахар не заставил ее ждать. Не отрывая глаз от Элизы, он заговорил. Она не могла понять, почему он так странно глядит на нее.

— Стеда лечит египтянин. Он еще страдает от лихорадки, но болезнь понемногу отступает. Раз или два он приходил в сознание, и египтянин говорит, что Стед выживет.

Облегчение было таким внезапным, что Элиза рухнула на ковер — ноги не удержали ее. Она прижала ладони к щекам, словно стараясь сохранить рассудок.

Джалахар склонился и помог ей встать.

— Я принес тебе добрые вести. А теперь ты моя хозяйка и должна развлекать гостя.

Она вздрогнула, но Джалахар рассмеялся.

— Я не прошу ничего невозможного, запомни. — Он хлопнул в ладони, и дверь открылась. Двое слуг внесли низкий, странного вида столик и принялись расставлять на нем фигуры. Элиза взглянула на Джалахара.

— Шахматы, — пояснил он, прошел к столику, взял одну из фигур и внимательно рассмотрел ее, любуясь искусной резьбой. — Удивительная работа. Это подарок моему отцу от правителя Иерусалима — христианского короля. Ты умеешь играть?

Элиза кивнула и села на подушки.

— Тогда делай первый ход, — предложил Джалахар, и Элиза послушалась.

Постепенно на доске становилось все меньше пешек, погибали ладьи и слоны.

— Ты хорошо играешь, — заметил Джалахар.

— Я выиграю, — уверенно ответила Элиза.

Он улыбнулся.

— Вряд ли. Я буду играть с тобой до тех пор, пока не одержу победу.

Игра продолжалась. Наконец он произнес:

— Я слышал, что утром ты не скучала.

Элиза поежилась.

— Твоя жена пыталась отравить меня, а потом заколоть кинжалом.

— Она будет наказана.

— За что? Она хочет, чтобы я оставалась здесь, не больше, чем я сама этого хочу.

— Жена не должна перечить воле своего мужа.

— Тогда из меня получится плохая жена, Джалахар: я привыкла поступать по собственной воле.

Он задержал руку на фигуре и взглянул на нее. В глубине его глаз заплясали искры, губы слегка скривились в улыбке.

— Не припомню, чтобы я просил тебя быть моей женой, — учтиво заметил он.

Неизвестно почему Элиза вспыхнула.

— Этого боится Сонина, — ответила она.

— Тебе незачем беспокоиться о Сонине. — Он пожал плечами.

— Я не хочу, чтобы ты наказывал ее, — произнесла Элиза, передвинула фигуру и подняла голову. — Думаю, ты признаешь поражение: я победила.

Джалахар поднялся и поклонился ей.

— В этой игре — да. Но через неделю мы сразимся вновь.

Элиза обнаружила, что сохранять терпение все эти дни ей помогают две мысли. Элеонора, королева Элеонора, которая так любила Элизу и заботилась о ней, провела в заточении шестнадцать лет. Временами ей угрожали, лишали самого необходимого, но королева осталась такой же сильной и гордой, как прежде.

Она научилась ждать…

Мысль о шестнадцати годах заключения чуть не вызвала у Элизы приступ отчаяния, но вторая мысль помогла ей сдержаться.

Она должна оставаться здоровой, умной, сообразительной. Все, что она может подарить любимому человеку, — это их ребенка. Ради ребенка она должна выдержать эти муки.

Джалахар появлялся каждую неделю. Элиза узнала, что Сонину отослали к ее отцу. Элиза встревожилась, но Джалахар остался непоколебимым в своем решении.

— В моем доме должен быть мир. Я не хочу видеть в своей постели женщину, способную нанести удар кинжалом или отравить. Я привык сражаться на поле боя, против мужчин.

Элиза помедлила, осторожно взяла своего ферзя и возразила:

— Тогда ни к чему держать здесь и меня, Джалахар, ибо я готова убить тебя ради свободы, будь у меня такая возможность.

— Вот как?

Не думая ни секунды, он взял ее ферзя и отложил в сторону. Элиза едва следила за игрой, но вздрогнула, когда Джалахар вдруг оттолкнул столик и фигуры посыпались на пол. Он встал, подхватил Элизу с подушек и прижал к своей груди, глядя ей прямо в глаза.

— Я дам тебе свой кинжал, — сказал он, вытаскивая острое лезвие из-за пояса и вкладывая ей в руку. — Возьми его! — И он разорвал одежду, обнажая мускулистую грудь.

Изумленная его действиями Элиза попятилась, крепко сжав в ладони кинжал с перламутровой рукояткой. Джалахар наступал на нее, пронзая темными глазами.

— Остановись, Джалахар, — крикнула Элиза, — или я тебя убью!

— Неужели?

Он потянулся, схватил ее за руку и с силой провел кинжалом по груди. Из раны тонкой багровой полоской проступила кровь.

— Прекрати! — вновь вскрикнула Элиза, отдергивая руку. Слезы выступили у нее на глазах, она метнулась прочь и споткнулась о подушку. Она упала на постель, и ее глаза расширились в испуге, когда Джалахар склонился над ней и оперся на локоть.

Элиза перекатилась на постели и прижалась к стене, не спуская с него глаз.

— Ты не умеешь убивать, — мягко проговорил он, опускаясь на пол с другой стороны постели. Джалахар провел ладонью по ее щеке. — Неужели любить меня так тяжело? — спросил он. Он прикоснулся губами к ее губам, Элиза хотела увернуться, но не успела: она была прижата к стене. Но это прикосновение не было жестоким или повелительным. Мягкие губы Джалахара пахли мятой, они были нежными и… властными, казалось, губы Элизы овеял ветер. Отстранившись, Джалахар вновь взглянул на нее.

Элиза задрожала, раздираемая противоречивыми чувствами. Она приоткрыла рот, а затем вспомнила, что по-прежнему держит кинжал в руке.