— Кто там?

— Джинни, миледи. Я… принесла вам еду.

— Я не голодна.

— Мишель сам наблюдал, как ее готовят. Здесь все, что ты любишь, Элиза. Тушеный в вине ягненок с приправами и овощами, горячий хлеб — такой, какого ты и не увидишь в Англии, ручаюсь.

— А где… — Элиза надолго смутилась, размышляя о том как именовать Брайана. Пусть остальные приняли его как герцога Монтуаиского, но сама она не могла с этим примириться и чувствовала, что никогда не сможет. Но их брак действительно дал ему этот титул, да и не только его. Только глупец мог бы считать иначе. — Где герцог? — устало спросила она у Джинни через запертую дверь.

— Ушел в башню…

— Не лги мне, Джинни! Клянусь, я могу быть более жестокой, чем даже он сам…

— Миледи, я не стала бы вам лгать.

Элиза прикрыла глаза. Она чувствовала запах мяса — этот нежный аромат проникал даже через толстую дверь. Джинни была права: ни одно блюдо в Англии не могло сравниться с теми, что готовили повара Монтуа. Она была страшно голодна, так как последний раз перекусила прошлой ночью, в таверне, где еда оказалась слишком жирной. Завтрак же заменил кусочек черствого хлеба…

— Если он в башне, Джинни, тогда я увижу его, — со злорадством объявила Элиза. Она подошла к окну, стараясь погромче стучать каблуками по полу. Она совсем не ожидала увидеть Стеда, она была уверена, что он стоит с кинжалом наготове за спиной Джинни, вынуждая ее предать свою госпожу.

Но Брайан действительно был в башне. Улыбка мелькала на его лице, по-видимому, он обсуждал лошадей с Уотом, конюхом. К досаде Элизы, Брайан выглядел весьма величественно в длинном алом плаще и вел себя так, словно оказался дома, — раскованно и доверительно.

Она отошла от окна и отодвинула засов. Не позволив Джинни войти, она решительно взяла поднос из рук служанки.

— Элиза, подожди! — крикнула Джинни. Элиза застыла на пороге, и Джинни торопливо продолжала: — Я принесу тебе ванну, пока он остается в башне.

Элиза колебалась всего секунду; ей отчаянно хотелось погрузиться в ароматную горячую воду.

— Живее! И еще, Джинни, принеси мне несколько кувшинов свежей, чистой воды для питья и весь хлеб и сыр, что сможешь найти. — Ее приказание заметно напоминало просьбу, но Элиза надеялась, что оно будет выполнено без промедления.

Джинни кивнула.

Элиза услышала, как она зовет младших служанок, как спускается по лестнице. Она поспешила к окну и вздохнула с облегчением, увидев, что Стед по-прежнему болтает с Уотом (судя по жестам и гримасам, разговор шел о зубах старых вьючных лошадей).

Джинни непрестанно подгоняла слуг; когда Элиза вновь открыла двери, в ее спальню внесли ванну и несколько ведер с горячей водой — служанки носили их на коромыслах через плечо. Девушки тепло поздравили Элизу с возвращением, и она едва ответила на их приветствия, спеша поскорее задвинуть тяжелый засов.

— А где же вода и еда, Джинни?

— Элиза, я только что принесла тебе поднос…

— Мне нужно еще еды. Живее, пошевеливайся!

Джинни подозвала одну из девушек и молча дождалась, пока Элизе не принесли несколько кувшинов с водой, две булки хлеба с румяной корочкой и круг свежего белого сыра.

— Миледи…

Джинни явно хотела остаться с госпожой, но Элиза решительным жестом отправила ее за дверь.

— Я хочу побыть одна, Джинни. — Элиза захлопнула дверь, задвинула засов и проверила, крепко ли он держится в скобах. Все в порядке, вздохнула она, поворачиваясь от двери и решая, насладиться ли вначале вкусной едой или купанием.

В конце концов она подтащила сундук поближе к ванне и поставила на него поднос. Прежде чем сбросить дорожную одежду, она разожгла огонь в камине, где заранее были приготовлена дрова. Нахмурившись, она задумалась о том, каким образом давно лежащие поленья остались сухими в спальне, где всегда было немного сыро. Но тут же Элиза сжала зубы, зная ответ: он был очевиден. Неизвестно, сколько времени Стед пробыл в Монтуа. но, несомненно, он пользовался ее спальней.

Хватит, нетерпеливо приказала она себе. Она не выйдет, он устанет от своих бдений и отправится на Корнуолл прежде, чем пройдет несколько дней.

Усталость и тревога мучили ее. Элиза стащила перепачканную и измятую дорожную одежду, вылила в воду розовое масло, заколола свои длинные волосы узлом и погрузилась в воду. Вода была чудесной. Положив голову на борт ванной, Элиза вздохнула, наслаждаясь покоем. Затем, взяв с сундука поднос, она принялась уплетать еду со здоровым аппетитом молодости. Ягненок был восхитителен, Элиза съела мясо до последнего кусочка. Несмотря на плохое настроение, ей понравилось есть таким образом, и Элиза решила запомнить это на будущее.

Она налила себе вина из серебряного графина, стоящего на подносе, затем вновь удобно устроила голову на краю ванны и медленно отпила вино. Удастся ли ей одержать победу в этой битве? Да, несомненно!

Улыбаясь, она продолжала потягивать вино. Итак, он считает себя герцогом Моитуанским. Пусть еще несколько дней порадуется своей власти. Вскоре он устанет от этой игры. Владения в Англии значат для него, англичанина, гораздо больше.

Мерцание огня в камине, тонкий привкус вина, успокаивающее тепло воды, запах розового масла, — все это вместе изгоняло усталость из ее тела, приглушало бурю в душе. Элиза прикрыла веки. Она услышала тихий стук и вскочила, а затем рассмеялась, поняв, что всего лишь уронила кубок. Она вновь прикрыла глаза и позволила себе погрузиться в приятную дремоту.

— Милорд?

Он вновь стоял у очага, заложив руки за спину и глядя на огонь. Он повернулся, едва Джинни приблизилась.

— Я уложила еду, как вы приказали, кони готовы и ждут. Но…

— Что такое, Джинни?

— Уверяю вас, леди Элиза не выйдет из спальни.

— Я подожду. Ей придется выйти, если она проголодается или захочет пить.

Джинни покачала головой. Несмотря на восхищение новым господином, она была встревожена. Она слышала по его голосу, что Брайан едва сдерживает ярость, и Джинни не хотелось, чтобы эта ярость излилась на нее.

Она облизнула губы.

— Она потребовала принести несколько кувшинов с водой, хлеб и сыр. Она может пробыть в своей комнате три или четыре дня.

Он не сдвинулся с места, ничего не сказал, и Джинни потребовалось несколько секунд, чтобы понять, как рассердили Брайана ее слова. Видимым проявлением его чувств Пыли только сильнее выступившие скулы и слегка прищуренные глаза.

— Понятно, — негромко произнес он и, вновь поворачиваясь к огню, приказал: — Джинни, пусть Мишель проследит, чтобы все слуги были заняты на кухне или где-нибудь еще.

Джинни поспешно отправилась исполнять приказание. Когда она ушла, Брайан ударил кулаком по столу так, что рука заныла от удара.

— Быть добрым! — еле слышно пробормотал он. Оглядев длинную лестницу, он вздохнул, а затем решительно и величественно распрямил плечи и стал подниматься по ступеням.

Второй раз Элиза очнулась от дремоты с испугом: услышанный на этот раз звук был не тихим стуком серебра по камню. Это был настоящий грохот, и Элиза помотала головой, пытаясь прогнать сладкий сон. Она напряженно нахмурилась, ожидая, что звук повторится и она сможет разобраться, откуда он идет.

Звук повторился, и разбираться оказалось ни к чему, ибо от этого звука сотрясались тяжелая деревянная дверь и крепкий засов. Летели щепки. Элиза была настолько потрясена этим зрелищем, что не смогла сдвинуться с места, когда скобы вырвались из гнезд и засов упал на пол.

Элиза уставилась на мужчину, стоящего на пороге. Только теперь она вспомнила о своем положении, с ужасом выбралась из ванной, не сводя с него глаз, и схватила с сундука полотенце. Он обвел ее холодным взглядом, шагнул вперед, и, как бы ни старалась Элиза держаться прямо и не выдавать свое отчаяние и страх, она бросилась через всю комнату, только для того, чтобы оказаться загнанной в угол возле постели. Она смотрела, как приближается непрошеный гость, и прижимала полотенце к груди.