Я покачала головой:

– Мне никогда прежде не приходилось переживать нечто подобное… Станет ли потом легче?

Губы леди Норткотт изогнулись в напряженной печальной улыбке.

– Хотелось бы мне сказать, что станет. – Она переложила платья с руки на руку. – В гостиной хороший свет. Хочешь пойти туда со мной? – (Я кивнула.) – Очень хорошо. Только позволь мне позвать Скарлет и Этана. Мы так давно не сидели вместе в одной комнате…

С легким раздражением я пошла следом за ней по коридору.

Атмосфера в гостиной была откровенно напряженной. Этан ходил взад-вперед, хмурясь и бросая взгляды на дверь, словно выжидал подходящего момента, чтобы сбежать. Скарлет тоже явно отсчитывала моменты, чтобы уйти, не нарушая приличий, а матушка тихо говорила о чем-то с лордом Норткоттом.

– Эти двое всегда были заговорщиками, – сказала леди Норткотт, заметив мой взгляд.

– Заговорщиками? И что они задумывают?

Я посмотрела на нее, потом на них. Леди Норткотт пыталась вдеть нитку в игольное ушко, и я наблюдала за тем, с каким очарованием она, пытаясь сосредоточиться, высунула кончик языка.

– Дайте мне, – предложила я. – Я буду шить, а вы закалывать.

Я подняла голову и увидела, что Этан зашел ей за спину, злыми глазами наблюдая за нами. Когда он смотрел на меня вот так, у меня начинали дрожать руки. Его взгляд упал на кольцо на моей правой руке, то самое, которое отдала мне матушка. Оно принадлежало Джедреку, в семье Истофф его передавали из поколения в поколение.

Этан считал, что я не имею права владеть им, и, честно говоря, я тоже так полагала. Но носила его с любовью. Это кольцо спасло и жизнь матушки, и мою.

– Спасибо, милая девочка. Ох, они снова занимаются тем же, чем всегда. Они…

– Мама… – Этан с сомнением перевел взгляд с нее на меня. – Ты уверена, что ей нужно это рассказывать?

– Мой милый мальчик, – вздохнула леди Норткотт, – она уже влипла во все это… Не думаю, что мы сможем держать ее в неведении.

Недовольный Этан выпрямился и снова стал расхаживать по комнате, словно какой-нибудь хищник.

– С самого начала правления Квинтена что-то было… не так, хотя открытые нападения на изолтенцев, которые осмеливались противостоять ему, начались лишь в последнее десятилетие или около того. Он не вправе быть королем, и наша семья ищет законный путь к его свержению.

Я прищурилась, вдевая нитку в иглу:

– Но если король по-настоящему ужасен, разве не случаются бунты? Разве люди не впадают в ярость и не захватывают дворец?

Леди Норткотт вздохнула:

– Кто-то и так может подумать. Но ты, будучи короанкой, надеюсь, поняла меня, когда я сказала, что Изолт – страна закона. Характер Квинтена заставляет нас думать, что это он дергает за ниточки, когда в Изолте происходит что-то ужасное, и он, конечно же, никогда не делал ничего, что противоречило бы этому мнению. Но… что, если мы ошибаемся? Что, если это дело чьих-то еще рук? Что, если это принц Хадриан, у которого нет физических сил, чтобы защищаться, и он использует других, чтобы уничтожать противников? Что, если это вообще какая-то группа злоумышленников действует по собственному усмотрению? Попытка свергнуть короля без имеющей основания причины противоречит закону, но является законной, если предоставить убедительные доказательства. Если бы мы могли застать его в момент совершения преступления, то получили бы так необходимые нам доказательства. Тогда нас защищали бы указы и заповеди, изданные за тысячи лет до нас. Как только мы обнародовали бы правду, мы получили бы поддержку народа. А без этого мы стали бы незаконными узурпаторами… И что бы мы ни пытались сделать, все разрушалось бы с той же скоростью, с какой мы это создавали бы.

– Так проблема именно в этом? Никто никогда не видел собственными глазами, чтобы он отдавал приказ или обнажал меч? – спросила я.

Этан остановился позади меня, потом, постояв немного, тихо ушел в другой конец гостиной. Я вздохнула, чувствуя себя намного спокойнее, когда он не стоял за моей спиной.

Леди Норткотт кивнула:

– Да, или если бы кто-нибудь сумел найти способ увидеть это. Пока ничего не получается.

– Ну, по крайней мере, я рада, что ничего в этом роде не зависит от меня! Я такими талантами не обладаю.

– У тебя, Холлис, есть собственные таланты, – улыбнулась леди Норткотт. – И я наблюдала их в действии. Только это и имеет значение. Мы все должны использовать то, что имеем, чтобы изменить положение дел.

– Действительно…

Я посмотрела через комнату на Этана. Сайлас клялся, что Этан очень талантлив. Я знала, что он хороший солдат, и он, похоже, не поддавался давлению. Ему недоставало многих других замечательных качеств – и первым делом доброты, – но я не могла отрицать того, что он обладает очень быстрым умом. Впрочем, это не заставляло меня восхищаться им.

Этан сделал последний глоток из чаши и поставил ее на столик с такой силой, что звон разнесся по всей гостиной, привлекая мое внимание, хотела я того или нет. Взгляд Этана изучал меня. И было в нем что-то такое, от чего меня с головы до ног пробрало холодом. Одним этим взглядом Этан Норткотт откровенно показал, что ненавидит меня и был бы крайне рад, если бы я исчезла.

Но не он был главой этого дома, а его родители вроде бы считали меня желанной гостьей. Лорд Норткотт, словно прочитав мои мысли и желая показать, что я часть их семьи, встал и подошел к нам.

– Моя жена объясняет тебе, какие испытания нас ждут? О планах, частью которых ты теперь стала? – спросил он.

Его слова задели Этана, и он снова принялся кружить по гостиной.

Я улыбнулась лорду:

– У меня были кое-какие догадки. Но я не представляла, какую работу вы уже проделали здесь, пытаясь привести все в порядок. И, судя по всему, мне многому придется научиться.

Он сел в большое кресло напротив меня, а матушка встала и положила руки на спинку этого кресла.

– Лучшего времени для того, чтобы рассказать тебе обо всем, что мы знаем, и не найти… и о том, о чем мы догадываемся, и о том, над чем работаем.

– Вы уверены, что это умно? – прошипел Этан, совсем не заботясь о том, что я могу его услышать.

Он уже во второй раз публично заявил, что я недостойна доверия.

Лорд Норткотт улыбнулся сыну, не осуждая его, даже не поправляя, а просто взглядом выражая очевидное:

– Да, я думаю, что моя новая племянница должна быть вовлечена в наши планы, как бы ненадежны они ни были.

Взгляд Этана снова уперся в меня, и я прекрасно видела в нем сильное подозрение.

– Леди Норткотт уже начала кое-что мне объяснять, – сказала я. – И похоже, для свержения короля Квинтена нам нужны доказательства того, что именно он стоит за действиями Темнейших Рыцарей?

– В самую точку. Так что наша стратегия сейчас – поиск доказательств. – Лорд Норткотт вздохнул и добавил, обращаясь в основном ко мне: – Мы, конечно, уже делали такие попытки прежде. Мы пробовали подкупить стражу. У нас есть друзья, живущие при дворе, и их глаза всегда открыты. Мы… Ну, у нас больше поддержки, чем кто-нибудь мог бы предположить. Но пока особого успеха мы не добились. – Он посмотрел на всех нас по очереди. – А учитывая, насколько жестоки и часты были нападения Темнейших Рыцарей, я чувствую, что любые последующие действия могут стать нашей последней попыткой разоблачить Квинтена. Все мы работаем над этим. И что мы уже знаем? Кто способен помочь нам в этом? Что мне напоминает… Этан? – Он повернулся к сыну. – Ты что-нибудь слышал во время поездки в Короа и обратно? Полагаю, твои друзья-солдаты могли говорить рядом с тобой без опаски.

Этан медленно кивнул, не слишком горя желанием отвечать:

– Слышал. Похоже, королева потеряла дитя и старается получить новое.

Ненавидя себя за отчаянное желание услышать новости, которые мог сообщить только он, я все-таки спросила:

– И как Валентина?

Этан прищурился, посмотрел на меня и пожал плечами:

– Не в моих правилах интересоваться здоровьем моих врагов.