Кособокие дома с дешевыми апартаментами, как низкопробные шлюхи. Готовы приютить тебя и впускать в свои недра так долго, как только ты готов за них платить. Но стоит тебе исчезнуть, и о тебе больше никто не вспомнит. Переехать – это то же самое, что превратиться в невидимку. Во всяком случае, в том месте, откуда ты сбежал…

Осень в квартале Нила Моргана – это всегда дико уныло и по-настоящему депрессивно. Это не те теплые дни под пледиком в окружении любимых книг, как бывает у нормальных людей. И не долгие прогулки по парку, когда под ногами шуршат опавшие желтые листья, а в ладони дымится стаканчик со сливочным кофе. Осень здесь – это серо, холодно, очень тоскливо и до невозможности одиноко.

Одиноко настолько, что люди высовываются из своих грязных комнатушек в распахнутые настежь окна, чтобы вдохнуть немного ветра, насквозь пропахшего мокрым асфальтом. В слепой надежде, что это поможет прогнать их тяжелые мысли прочь. И остаются в своих окнах до самой ночи. Просто пялятся часами из ниоткуда в никуда. Как застывшие изваяния из костей, кожи и дерьма, из которых неожиданно улетучилось человеческое сознание. Это жутко.

А самое жуткое в этом то, что так делает и сам Морган. Когда поднимается по бетонным ступеням поздними вечерами. Стоит и таращится в окно, молча вдыхая сигаретный дым, который он ненавидит. Что именно взрослые пытаются рассмотреть в ночном мраке из своих квартир?..

Но этим утром агент ФБР никуда не смотрит, потому что спешит. Так что он выскакивает из подъезда и сразу же ныряет в свое доисторическое авто. Усаживается в водительское кресло, расправляет смятый подол обветшалого пальто с засаленными рукавами, и заводит мотор.

В салоне темно-серой машины пахнет пылью. И отсыревшими газетами, которыми Морган под завязку набил бардачок.

Он никогда их не читает, просто их раздают каждую неделю бесплатно. Тонкая рекламная газетенка с частными объявлениями. Хотите продать щенка, найти сантехника подешевле или снести старый сарай возле своего дома? Тогда она вам точно пригодится. Ну, или если вам сорок семь, а вы до сих пор не встретили любовь всей своей жизни. Такие объявления там тоже есть.

– Доброе утро, Морган, – проносится в динамике сотового бодрый мужской голос, как только агент набирает знакомый номер. – Вы получили мое сообщение?

– Прочел его только что, – гудит в ответ Нил. – Ты уже на месте?

Майкл Коледос – молодой напарник Моргана. И, как нередко кажется агенту ФБР, чересчур жизнерадостный. Майкл слишком громко говорит, слишком громко жует пончики и, что самое кошмарное, умудряется даже слишком громко дышать.

В общем, Морган совсем не в восторге от своего напарника. Хотя вряд ли этот человек когда-нибудь испытывал чувство восторга в принципе. Поэтому, наверное, для него это – обыкновенное состояние. Быть не в восторге.

– Да, – громко отвечает молодой голос. – Я попридержал полицейских, так что мы все ждем вашего приезда, Морган.

– Ты уже осматривал тело?

Нил сворачивает на перекрестке направо, притормаживая на светофоре и не без раздражения пропуская на пешеходном переходе полностью седую старушку.

Ах, да… Я совсем забыла упомянуть о том, что больше всего на свете Нил Морган ненавидит не только тинейджеров, но еще и стариков. Потому что и те, и другие постоянно бестолково снуют по улицам и путаются под ногами.

Когда мимо пронеслась незажженная вывеска «Пончиков Джека», еще не успевших открыться в такую рань, он наконец надавил на педаль газа и влетел на широкую полосу автострады.

– Я осмотрел труп, но ничего не трогал, как вы и велели, – с ноткой явного самодовольства произносит напарник. – Хорошо, что этим утром я решил не завтракать. Тело выглядит просто отвратительно.

– Труп и должен выглядеть отвратительно, Коледос, – слегка раздраженно отвечает Морган. – Ты ведь не на детский утренник приехал.

Темно-серое авто агента ФБР уверенно покидает рабочий квартал, а затем движется в направлении старых складов, расположенных за городом.

Из сообщения своего напарника он знает о том, что на окраине одного из промышленных районов ранним утром было обнаружено тело молодой женщины. Останки нашел кто-то из местных подростков, околачивавшихся неподалеку.

Морган отлично представлял себе эту картину. Скорее всего, малолетний кретин в очередной раз сбежал из дома и прятался среди полуразвалившихся ангаров, покуривая травку. Или собирался закинуться колесами. Однако его безмятежное времяпрепровождение нагло прервал окровавленный труп, брошенный у одного из складов.

Морган не ошибся – стоило ему припарковать свою тачку у желто-черной ленты, отрезавшей путь к месту преступления, где смиренно дожидалось своего часа мертвое женское тело, как он тут же наткнулся глазами на перепуганное лицо старшеклассника. Смуглый парень в черной спортивной куртке с нашивками на локтях и неумелыми татуировками на сгибах пальцев нервно теребил эти самые пальцы, в очередной раз пересказывая свою историю какому-то пухлому копу в зимней фуражке.

Но неудачливый подросток, обнаруживший труп, сейчас крайне мало интересовал Нила Моргана. Сначала ему нужно осмотреть останки и место, где они были обнаружены. Затем – собрать все имеющиеся улики. Хорошо, если ему удастся сразу же наскрести отпечатки пальцев. Хуже, если нет. Однако чемоданчик с реагентами, заботливо припасенный для таких случаев, все равно существенно повысит шансы ФБР на счастливый исход дела. Счастливый для Бюро, разумеется. Для изнасилованной и убитой жертвы никакого счастья на этой планете не уготовано.

Совершить такое дерзкое преступление в две тысячи тринадцатом году и уйти, не оставив после себя ни единой зацепки – почти невозможно. Для этого нужно быть, по меньшей мере, настоящим гением.

В эпоху технического прогресса, когда камеры видеонаблюдения натыканы даже в общественных сортирах самых бедных кварталов, шанс остаться незамеченным сводится к нулю. Вот почему в текущей эре нет ни одного серийного маньяка.

Морган отлично знает о том, что большая часть преступников – настоящие имбецилы. Так показывает практика. Можно было потрошить шлюх направо-налево два или три века назад, когда люди испражнялись в канавы и подтирались сушеными листьями лопуха. Чтобы обойти современных криминалистов, преступнику придется превзойти самого Эйнштейна. В противном случае, потенциальный серийный маньяк будет схвачен и с позором свернут в кожаный рулон уже после первого же убийства. Редкость, когда дегенерату удается замести следы и спланировать второе покушение. А до третьего не добирается уже никто. Не хватает ни интеллекта, ни прозорливости.

Вот почему термин «серийный убийца» в офисе Моргана явление такое же редкое, как шаровая молния и гипноз, оставшиеся где-то в тупоголовых девяностых. Чтобы заполучить клеймо «серийный» и попасть на первые полосы газет, до смерти пугая впечатлительных пенсионерок, необходимо, как минимум, не попасться в лапы копов после первого же преступления. Но весь замес в том, что на кровавые преступления людей обычно толкает не интеллект, а его полное отсутствие.

Поэтому мы возвращаемся к тому же, с чего начали это лирическое отступление. После две тысячи пятого года в мире просто не появляется настоящих серийных маньяков. Их отлавливают сразу же, подбираясь к ним из-за спины по горячим следам и хватая за обделавшиеся задницы. И сажают в камеру строгого режима, обрубая все дальнейшие попытки разжиться пометкой «серийный».

Это конец эпохи маньяков. Занавес для всех, кто совершил больше одного убийства. Потому что скрыться после первого преступления еще как-нибудь возможно. После второго аналогичного – уже нет. Люди всегда совершают массу непростительных ошибок, даже если пытаются тщательно спланировать свое кровавое деяние. Либо ты настоящий гений, решивший слить весь свой потенциал на игру в догонялки с ФБР вместо того, чтобы грести миллиарды, выдумывая невероятные научные проекты. Либо смазываешь сопли на сизые стены камеры, прихлебывая гороховый суп в тюремной столовой. Третьего не дано.