- На нужно чтоб вы кое где расписались.

  - Идите вон, - прикрикнул он. - Я ничего не подпишу.

  Мой напарник, немного разогнался и вышиб дверь, запертую на небольшой дряблой цепочке. Старик с треском отлетел от неё и упал на пол. Сильно худощавый, малоподвижный, небольшого роста, он лежал на полу, а рядом с ним лежала его трость, он пытался ухватить её и как то привстать. Пока он вставал, он обильным тоном кричал на нас:

  - Трусы, трусы! Бедного старика не могут оставить в покое! Я уже всё вам отдал! Всё! И жизнь свою. И сына... Мой бедный мальчик. Изверги!

  На его глазах выступили слёзы. Он прополз, на четвереньках, медленно по коридору несколько метров, нащупал стул и кое как приподнялся, усевшись на него.

  - В деле сказано семейный долг, - подметил мой напарник. - Не думал что от сына к отцу.

  - Нам нужно чтоб вы здесь расписались! - Прикрикнул я.

  - Нет, - ответил он. - Ни за что! Дом я вам не отдам! Это мой дом, и я хочу спокойно дожить в нём оставшийся дни.

  - Нет старик, - спокойно и угрюмо ответил мой напарник. - Ты распишешься здесь и мы быстро с этим покончим.

  - Это мой дом! Моя земля! Я сам его построил! Для своего сына! Но вы уроды, свели его в могилу, вы отняли у меня всё! И если думаете что сможете забрать последнее, то вы ошибаетесь. Я буду защищаться до последнего!

  - Меня это достало, - сказал мой напарник и подошёл к нему.

  Старик поднялся со стула на трясущихся ногах и сказал:

  - Это всё на что вы способны! Нападать на слабых и беззащитных.

  Он нанёс ему сильный удар. Вставная челюсть вылетела из-за рта. Старик отлетел в глубь коридора. Я тут же попытался его образумить и оттащить. Но было поздно, мой напарник нанёс ему ещё пару ударов, после чего, отполз сам. Старик захлёбывался кровью, его руки тряслись и искали трость. Но через минуту движения прекратились. Он умер.

  Мой напарник встал и проверил пульс, глубоко вздохнул, а затем молча вышел.

  - Мы так и оставим его тут!? - Кричал я ему вслед.

  Он молчал... Я решил пойти за ним.

  Глава 5.

  Он шёл впереди меня всю дорогу. На мои оклики он не обращал внимания. Так мы дошли до банка. Он зашёл в какую то дверь и через несколько минут вышел.

  - Наша смена кончена, - сказал он не поднимая глаза.

  Мы молча отправились в раздевалку. Как только я переоделся и собрался попрощаться, он не оборачиваясь сказал:

  - Может выпьем чего-то?

  Я согласился и мы отправились в ближайший дешёвый бар. Я заказал себе пива, он виски.

  - Поработаешь с десяток лет, тоже начнёшь брать виски.

  - Возможно.

  - Увидишь. Сколько тебе?

  - Двадцать один.

  - Я пришёл на эту работу к сорока годам.

  - Так поздно?

  - Да, - сказал он глубоко вздохнув. - Уже как пол года на пенсии.

  - Почему не выходишь?

  - Невозможно. Я проработал все годы строителем, обычным работягой, пенсия у них никакая. Все мои бывшие коллеги уже либо померли, либо доживают, сводя концы с концами в бедных кварталах. Думал заработать на этой треклятой работёнки, но всё тщетно. Если бы пришёл в твоем возрасте, то может что-то бы и склеилось.

  - Власти не хотят нам чтоб мы выходили на пенсию, платят нам копейки. Но почему ты раньше не пришёл на эту работу?

  - Была причина.

  - Какая?

  - Я ненавидел всю эту систему. Весь этот денежно-кровавый круговорот.

  - Почему?

  Он допил свой виски, заказал ещё один стакан, а затем продолжил.

  - Моя мать... Она задолжала большие деньги банку после смерти отца. Как сейчас помню... Мне было семнадцать. Живой, здоровый, сытый. А она... - У него проступили слёзы. - Она была очень худой, впалые щёки, болезнетворный вид, она всё отдавала мне. Я конечно же был против, но она настаивала. Мы ждали моего восемнадцатилетия, чтобы я смог устроится на работу. Тогда ещё был закон о запрете устройства на работу несовершеннолетних. А она... Она была уже совсем не в силах что либо делать, работала по шестнадцать часов, не высыпалась, бывало даже приходя домой вырубалась от жуткой усталости прямо в коридоре. Я всегда относил её тихо в постель и укрывал... И как то раз, пришли они, сволочи как мы с тобой, стали требовать у неё ещё больше денег. Хотели забрать у неё всю её зарплату. Она долго плакала. До моего дня рождения оставалась девять месяцев. Я долго её успокаивал. Говорил что мы выдержим, хоть и понимал, что начни я зарабатывать, они заберут всё и у меня. Когда она уснула. Расплакался уже я. На следующий день, она пришла с работы и дала мне большую по тем временам сумму денег. Сказала купить продуктов. Накатила целый список, там было всё: ветчина, кофе, молоко, шоколад и так далее. Я такой еды с детства не видел. Она сказала, что ей прибавили зарплату, стали платить больше, что теперь мы заживём лучше, как прежде. Я на радостях побежал в магазин, купил всё что нужно, даже ещё деньги остались. Какой же я был дурак... Придя домой, я увидел её мёртвой в ванне... А возле неё записка: "Сынок, успокойся, выпей кофе, хорошо поешь, а когда соберёшься с силами, спрячь моё тело, скажи что я пропала, ушла и не вернулась. Не злись на меня. Всё это ради тебя, ради твоей счастливой жизни. Я надеюсь у тебя всё получится и ты выкарабкаешься. С любовью, мама." - Он расплакался ещё сильнее. - Я сделал всё как она сказала. Тогда ещё не было закона о пропавших без вести и весь долг сошёл мне с рук. Восемь месяцев я бродил по приютам, тоскуя по ней, а затем прошёл в строители и кое как жизнь пошла своим чередом.