Он отошел к сверлильному станку, запустил мотор и уже сквозь гул крикнул издали:
- Совершенно новая техника! Похоже, что проблема подъема затонувших подводных судов, наконец, решена полностью.
Николай быстро развернул газету. С некоторых пор он стал с особым интересом следить за иностранной информацией. О! Два слова заголовка как-будто прыгнули сами ему в глаза из угла газеты: "...мюнхенском взрыве". Он прильнул к газетному листу и не отрываясь прочел:
"ЕЩЕ О МЮНХЕНСКОМ ВЗРЫВЕ"
"Корреспонденту агентства Сфинкс удалось добыть некоторые новые сведения, проливающие свет на загадочный июньский взрыв в окрестностях Мюнхена. Выяснено, что исчезнувший физик Гросс не погиб при взрыве, а был арестован фашистскими властями гораздо раньше. Судьба Гросса неизвестна, никаких официальных сообщений в связи с этим инцидентом не было опубликовано.
Если сопоставить арест Гросса, убежденного пацифиста, с мнением некоторых видных специалистов, утверждающих, что изобретение этого ученого могло быть использовано, как весьма серьезное военное оружие, легко понять, что аппарат был уничтожен, согласно желанию самою изобретателя, по-видимому, его другом и ближайшим сотрудником, инженером Мюленбергом, погибшим в числе других при взрыве. Очевидно, адская машина, как это нередко случается, взорвалась раньше времени.
Однако сомнительно, чтобы эта попытка вырвать из рук фашистов новое орудие войны увенчалась успехом, так как все документы, относящиеся к изобретению, были захвачены одновременно с арестом Гросса. Надо полагать, что фашистские специалисты сделают все, чтобы вновь построить аппарат".
Николай дважды жадно пробежал глазами эту заметку. Может быть, он начал бы ее читать и в третий раз, если бы не почувствовал какого-то движения около себя. Он быстро обернулся. За ним стоял Виклинг: глаза его были устремлены туда же, куда только что смотрел Николай.
- Вы заинтересовались мюнхенским взрывом? - спросил Виклинг. - Ну, это старая история. И я думаю, что Сфинкс придает этому взрыву большее значение, чем он заслуживает. Делает сенсацию. А относительно "Бэты" прочли?
- Нет еще, - ответил Николай, сдерживая вспыхнувшее волнение.
- Вот это, - Виклинг указал заметку. - Очень остроумная штука! Вы прочтите обязательно, Николай Арсентьевич, потом поговорим.
И он снова отошел к своему станку.
Заметка о подъеме "Бэты" оказалась действительно занятной и Николай успокоился. К вечеру Виклинг закончил работу. Верньер, снабженный ясной удобной шкалой, действовал великолепно. Профессор ликовал. Через два-три дня можно начинать!
- Только... вот что, Николай Арсентьевич, - сказал Ридан несколько смущенно, когда Виклинг ушел. - Я хочу с вами осмотреть еще часть новых помещений.
Он повёл Николая за собой и распахнул новую дверь из столовой. В этой части пристройки Николай никогда еще не был.
Он оказался в небольшом, хорошо обставленном кабинете. Кроме письменного стола, на котором были аккуратно размещены все необходимые принадлежности, Николай увидел справа, у окна, чертежный стол, тоже полностью оборудованный. Очевидно, тут уже поселился какой-то инженер.
- Ничего не понимаю! - сказал Николай. - Кто же тут живет?
- Постоите, постоите, дорогой мои, - Ридан потащил его дальше. - Это комната - раз. Теперь сюда. Тут - комната два.
Они вошли в спальню. Потом в столовую. Небольшая прихожая, откуда вела лестница вниз, к подъезду новой части дома, отделяла квартиру от разных подсобных помещений. Около кухни оказалась еще одна жилая комната.
Людей в квартире не было.
- В чем дело, Константин Александрович, где хозяева?
- Хозяев нет. Тут... никто не живет.
- Как никто? А все эти вещи кому принадлежат? Чертежное оборудование, постель, мебель, посуда?.. А-а-а! Понял...
Николай отвернулся, опустил голову. Шквал горестных мыслей потряс его.
- А что? - спросил Ридан.
- Анна Константиновна... выходит замуж?
Ридан внимательно посмотрел на инженера.
- Ничего такого пока не случилось, Николай Арсентьевич. Не угадали. Квартира эта принадлежит... инженеру Тунгусову.
- Мне?!
- Вам. - Ридан вытянулся перед Николаем, опустил руки "по швам", говорил четко, отрывисто, отдавая рапорт. - Расположением комнат ведали мы с Анкой. Внутренним убранством - она. Организационной частью - она с Мамашей. Вопрос согласован с наркоматом. Средства отпущены в качестве премиальных за создание сушилки. Переселение назначено на сегодня. Наш грузовик ждет ваших распоряжений!
Николай отшатнулся.
- Позвольте! Сегодня я работаю... на передатчике... И вообще... для чего все это? У меня же есть квартира. И потом... есть ещё обстоятельства... Нет, нет, это невозможно!
Легкие шаги послышались в соседней комнате.
- Все обстоятельства учтены, Николай Арсентьевич, - зазвенел голос Анны.
Она вошла, улыбаясь, распространяя вокруг себя аромат зимней свежести. Бисерные нити тающего инея украшали каштановую прядь, выбивавшуюся из-под шапочки.
Не выпуская руки Николая, она стремительно увлекла его в отдельную комнатку, уютно обставленную мягкой мебелью. У небольшого столика раскинулось удобное кресло, кровать была покрыта теплым шерстяным одеялом.
- Все обстоятельства учтены, - повторила Анна. - Я думаю, тетя Паша будет чувствовать себя здесь хорошо.
Николай посмотрел на нее, потом на Ридана. Забота о "кормилице" глубоко тронула его. Да, это и было то обстоятельство, которое пугало Николая всякий раз, когда заходила речь о новой квартире. Он чувствовал, что тете Паше было бы тяжело расстаться с ним. Да и ему - огорчить ее, уйти, прельстившись лучшим жильем... Нет! Далекий от бытовых дел, он не мог найти выхода, придуманного теперь друзьями, и потому всякую мысль о переселении из сырой подвальной комнаты просто считал недопустимой.
- Атака организована солидно, - шутил между тем Ридан. - Рекомендую сдаваться без сопротивления.
Действительно, теперь сопротивляться не было смысла. Николай схватил своими широкими ладонями руки Анны и Ридана и крепко сжал их.
- Не знаю, как мне благодарить вас! Придется сдаться.
