- И вот ты раскрываешь очередную тайну? - спросил Федор, чувствуя, что друг его увлекся, и пора вернуть его к началу разговора.
- Я просто нашел метод, позволяющий создать генератор для одного из наименее изученных диапазонов, - по-прежнему серьезно продолжал Николай. Скажем, для микроволн. Теперь их можно будет усиливать, плавно изменять частоту, то есть изучать их свойства. Такой генератор уже будет ценным вкладом в нашу технику. Но есть у меня и другая мысль... Я думаю, что в этих частотах таится решение одной древнейшей мечты - о власти над элементами.
- Алхимия?!
- Что ж... Называй как хочешь. Рано или поздно, надо доходить и до этого.
- Ну, и до чего ты уже дошел?
Тунгусов несколько секунд молча смотрел на друга. Потом решительно направился к одному из столов - в углу комнаты, и там осторожно сбросил простую бязевую покрышку с какого-то сооружения. Подошел и Федор, внимательно разглядывая непонятную конструкцию.
- Вот он... - тихо сказал Тунгусов.
- Как, уже готов? Это и есть твой генератор... неведомых чудес?
- Да, он, - подтвердил Николай. - Только не совсем готов. Еще кое-каких деталей не хватает.
Это было странное соединение радиотехники и химии. Десятки маленьких пробирок, колбочек, трубок и пластинок из разных металлов перемежались с проводами, катушками, экранами и электронными трубками всевозможных форм и размеров.
- Видишь. На помощь мне пришла химия. Дело в том, что каждый химический элемент обладает своим определенным излучением... Но постой, - Николай посмотрел на часы, - осталось две минуты, больше нельзя. Замри опять, Федя.
Тунгусов снова "погрузился" в волны эфира. Два раза плавно обошел весь любительский диапазон, не встретив знакомых сигналов. На третий - поймал немца. По тону сигналов было видно, что тот уже на другом передатчике.
Связь была поспешной и лаконичной. Немец передал: "Даю схему моей антенны: LMRWWAT. Разберите непременно и сообщите, тогда передам работу по схеме. Повторите, как приняли".
Затем собеседник исчез, не сказав больше ничего.
Минут пять Тунгусов сидел перед таинственными буквами, стараясь разгадать их смысл. Теперь уже было окончательно ясно, что "антенна" только маскировка. Никаких таких схем и обозначений для антенн в радиотехнике не существует. Он написал отдельно на клочке бумаги: "LMRWWAT" и подошел к Федору.
- Вот, Федя, новая задача! Это шифр. Вернее, это ключ к шифру какого-то сообщения, которое будет получено, как только мы разберем ключ.
Федор долго смотрел на буквы.
- Ничего не понимаю, - сказал он наконец.
- Я тоже, - задумчиво отозвался Тунгусов.
* * *
В эту ночь Николай Тунгусов долго не мог уснуть. Нет, не посещение "комиссии", не судьба его радиотелефона, даже не таинственная радиограмма немца взбудоражили его. Встреча с Федором - первым в его жизни, да и единственным, по-настоящему близким другом, - оказалась событием, значение которого он ощутил только теперь, оставшись один.
В его жизнь вошло что-то большое, всепроникающее, что уже было когда-то давно, но потом растаяло и забылось.
Давно - это отрочество. Нерадостное, голодное, порой страшное. В те годы бушевал вихрь гражданской войны, поднявшийся на огромной части земного шара. Вихрь этот сорвал, как песчинки, со своих мест людей, закрутил их в пространстве; одних вымел совсем за пределы страны, других поднял, рассыпал кого куда... Годы потом люди искали людей.
Вихрь унес и засыпал где-то землей отца. Старшего брата Никифора забросил в Москву на завод, он стал единственным кормильцем семьи. Николай с больной матерью остался в нищей волжской деревушке.
В мельчайших подробностях вспоминал сейчас Николай это начало своего пути в жизнь.
...Вечереет. Стоит он, двенадцатилетний, босоногий парнишка у низкого оконца в родной своей избе и сучит леску из конского волоса: завтра на заре - рыбу удить в Волге. Рядом на скамье сидит мать, усталая, мрачная, молчаливая; он ловит ее тревожный взгляд и знает ее мысли. Уже месяца два нет ни вестей, ни денег от Никифора. Что с ним? Как жить? Если что случилось, - конец...
Николка парень вдумчивый, серьезный. Мать ему жалко, но ее тревоги он не разделяет. Что попусту волноваться? Ничего неизвестно... Для него, Николки, сейчас важно другое: завтра постараться не проспать зарю, наловить побольше, часть обменять на хлеб... Да что там, в крайнем случае пескарей десятка три-четыре он всегда нахватает. Много ли нужно на двоих-то!..
Солнце уходит за лес, за излучину Волги; вот уже и волоса не видно в руках.
Вдруг поднялась мать со скамьи, радостно протянула руки ко входу, - а там - нет никого и дверь заперта...
- Никифор!..
Бросилась вперед и, обняв пустоту, рухнула на пол. ...Потом, очнувшись, мать уверенно и уже совсем спокойно решила все.
- Умер наш Никифор, Колюшка... Теперь собирайся и иди в Москву. Дней в десять дойдешь, может, и подвезут добрые люди... Адрес возьми, найди завод... Объясни все, ты толковый... Небось найдется работа, скажи, брат, мол...
...И вот - дорога. Он ушел перед рассветом, просто, как ходил на рыбалку, только котомка прибавилась за плечами. Неведомая Москва в сознании не представлялась никак. Надолго ли и к каким переменам жизни он уходил парнишка не думал. Родная деревенька, родные места казались вечными, неизменными. Пройдут дни, ну, недели, - вернется он и все потечет по-прежнему. Разве мог кто-нибудь знать тогда, что не только деревенька эта поднимется и уйдет на другое место, но и самое место ее станет дном нового Московского моря, а над выгонами, где пас Николка коров, пойдут пароходы по новому, величайшему из водных путей, созданных человеком!..
...Тихие лесные проселки вывели на изрытое временем шоссе, и парнишка повернул на полдень. Целый день, то скрываясь за редкими поворотами и понижениями дороги, то снова появляясь вдали, маячила впереди какая-то фигурка тоже с котомкой за плечами.
Небольшие речушки пересекали дорогу, иногда бежали рядом. Было жарко. Николай из каждой речки пил воду, присаживался на берегу и отдыхал. Деревни он проходил быстро, стараясь не привлекать внимания собак и ребят. К вечеру выбрал место для ночлега у подходящего омутка, быстро наладил удочку, наловил в ольховнике мух - "чернопузиков", и к заходу солнца уже шевелились в котомке несколько жирных подъязков.
