Вот и сейчас он стоял на сверкающем подносе, рокотал обиженно и нетерпеливо, будто сердясь, что люди не идут к столу. Анна улыбнулась ему, хозяйке... В комнате приятно попахивало древним самоварным дымком.

- Доброе утро, тетя Паша!.. Неужели все еще спят?

- Мужчины-то, небось, встали давно... А вот чай пить не идут. Зови-ка... Да и Наталью буди.

Анна позвонила к отцу в лабораторию. Ответа не было. В кабинете его тоже не оказалось.

Увидев его постель, Анна поняла, что он и не ложился. Встревоженная, она позвонила вниз, Николаю.

- Отец у вас, Николай Арсентьевич?

- Нет, я его еще не видел сегодня.

- Он не ложился спать!.. Может быть, он уехал ночью?

- Вы, кажется, волнуетесь, Анна Константиновна? Успокойтесь, сейчас я все выясню и приду.

Спокойный тон удался Николаю, но волнение охватило его мгновенно. Он быстро сунул руку в карман. Так! Вот ключ от лаборатории, который Ридан зачем-то дал ему вчера расставаясь. "На всякий случай, у меня есть другой", - сказал он тогда.

Николай выскочил в коридор и побежал.

Лаборатория профессора была заперта. Он постучал, прислушался; ответа не было, но слух уловил какое-то движение. Он вставил ключ, распахнул дверь и на момент застыл на пороге.

Прямо перед "ГЧ" глубоко в кожаном кресле, очевидно принесенном из кабинета, лежал Ридан. Голова его бессильно склонилась набок, левая рука, посиневшая и набухшая, безжизненно свисала к полу. Немного правее, в клетке, отодвинутой вчера Николаем, стоял Симка, высоко охватив руками прутья решетки, и едва слышно поскуливал

- Папа! - в ужасе крикнула Анна за спиной Николая, бросаясь вперед.

Николай успел схватить ее и удержать.

- Туда нельзя, видите - аппарат работает. И успокойтесь, он спит.

В самом деле, "ГЧ" смотрел на них сбоку большим круглым глазом светящейся шкалы.

Николай все понял сразу: профессор на себе решил проверить "волну сна". И вот...

- Что же делать? - тревожно спросила Анна.

- Сейчас сообразим...

Николай подошел к "ГЧ". На листе бумаги, прикрепленном к аппарату, крупными буквами было написано:

"Осторожно! "ГЧ" включен! Внимание!".

Рядом на столе, куда указывала стрелка, нарисованная внизу листка, лежала записка, написанная ясным почерком Ридана:

"Ник. Арс.!

У меня что-то не вышло. Но не волнуйтесь, я сплю. Будите так:

1. Выключите "ГЧ" и ждите пять минут. Если не проснусь сам, попробуйте растолкать.

2. Если и это не поможет, оставьте ту же настройку (проверьте, должно быть 959,8 - это "легкий сон"), включите снова ток, направьте луч прямо в голову и сведите настройку назад, до 959,6. Тогда уж обязательно проснусь!

К. Рид."

Николай быстро выключил входной рубильник, взглянул на часы и, подойдя к Ридану, осторожно поправил ему голову; поднял и уложил удобно его руку, снял с пальца привязанный к нему обрывок какого-то тонкого шнурка.

Почти в тот же момент профессор вздохнул. По мышцам пробежало движение, тяжело поднялись и снова опустились веки. Потом улыбка шевельнула усы. Потянувшись, он сонно пробурчал, почти не раскрывая губ:

- Ч-черт... рука затекла...

Минуты через две он поднялся. Анна бросилась целовать отца. Глаза ее наполнились слезами. Ридан улыбнулся.

- Ну чего ты, глупырь! Видишь, как все просто?

- Да, просто!.. А ведь все-таки "что-то не вышло"? Еще хорошо, что так...

- Шнурок подвел? - спросил Николай, догадываясь, какую механику соорудил профессор.

- Да нет, шнурок достаточно крепкий. Это все Симка, каналья! Вот послушайте, как было дело. Я привязал один конец шнурка к рычажку выключателя, а другой - к пальцу. Рассчитал длину так, чтобы можно было сесть в кресло с вытянутой рукой. Как засну, рука опустится, потянет и выключит генератор; я и проснусь. Раз десять репетировал без тока. Симка с интересом следил за мной, я даже обратил внимание на это... Наконец я пустил ток, включил генератор, нацелился в кресло с вытянутой рукой и быстро вскочил в зону луча. В тот же момент я увидел, что Симка решив, очевидно, по моему примеру щелкнуть выключателем, вдруг далеко просунул руку из клетки и на лету перехватил шнурок около самой моей руки. Я по инерции дернул, шнурок оборвался, но Симка выпустил его и уж не мог достать с пола. Я это все сообразил сразу, но уже было поздно. Луч действовал. Плюхнувшись в кресло, я так захотел спать, что не мог не то, что встать, но даже принять надлежащую позу...

Ну, друзья мои, это был сон! Самый настоящий, нормальный, но искусственно вызванный! Я даже видел какие-то сны. Моя прогрессия оказалась правильной, Николай Арсентьевич, как я и думал. Все оказалось правильным! Даже сомнение в надежности моей хитрой механики со шнурком, почему я и написал записку на всякий случай. Вы как будили меня, просто выключили генератор?

- Только выключил. Через минуту вы уже начали двигаться.

- Так, так. Так и должно быть. Это был градус нормального легкого сна... Однако, я здорово голоден. Сколько сейчас времени?

- Да мы только что встали и собрались чай пить. Идем скорей!

- Вот и прекрасно. Я только умоюсь. Этого троглодита тоже покормить надо. Молодец все-таки, он свою миссию выполнил даже с превышением. Пойдем, Симка, чай пить, давай руку! - добавил Ридан, открывая клетку.

Шимпанзе проворно выкатился и, серьезно взглянув на профессора, протянул ему свою волосатую лапу.

За столом Николай так уморительно рассказывал о случившемся Наташе и тете Паше, что все покатывались со смеху. Даже Симка пронзительно пищал и скалил зубы, подражая людям. Но еще громче смеялся Ридан, будто он впервые слышал эту удивительную историю.

К концу завтрака Ридан вдруг замолчал, стал серьезным, как в лаборатории перед опытом. Через несколько минут он встал.

- Теперь слушайте внимательно, друзья мои. Сегодняшний инцидент случайно, вопреки моим намерениям сделал для вас явным то, что должно было оставаться тайным. Надеюсь, вы понимаете, что без очень серьезных оснований мы с Николаем Арсентьевичем не стали бы скрывать что-либо от вас... Итак, запомните хорошенько: ни одна живая душа не должна знать ничего об этом! Ну, вот. А теперь - кто куда, а мы - ко мне...