– Я схожу с ним, – протиснулся ко мне Сережка.

И мы вышли в коридор. Я сразу сбегал переодеться в джинсы, взял портфель и вместе с Сережкой пошел в медкабинет. Наша школьная медсестра ощупала мне ноги и руки, заставила зачем-то высунуть язык. А потом сказала, что я немного потянул связки, и выписала справку.

За дверью кабинета Сережка посмотрел на меня круглыми глазами и сказал:

– Ну ты даешь! Здорово летел, я даже перепугался. Думал – разобьешься.

– Фирма веников не вяжет! – гордо сказал я. – Ну, пошли? Пол-урока уже прошло.

– Зато полтора осталось.

Точно, физкультура у нас в этой четверти сдвоенная. Это потому, что зимой мы ходим на лыжах. Правда, сейчас погода стоит теплая, и снег почти весь растаял, вот мы и занимаемся в зале.

Когда мы поднялись на второй этаж, мне показалось, что кто-то стоит в конце коридора. Я огляделся – никого. И все равно было ощущение, что на меня кто-то смотрит.

– Ты чего застрял? – оглянулся на меня Сережка. – Пошли, и так задержались.

Я не стал ему ничего говорить – еще подумает, что у меня крыша едет, и, обогнав его, первым заскочил в кабинет.

Владимир Петрович сидел за столом и что-то писал. Когда мы вошли, он поднял голову и сказал:

– Я сейчас закончу, а вы пока разберите книги. Вон там целая куча на задней парте. В библиотеке переполнение фондов, и они отобрали все, что нам может в кабинете пригодиться. Рассортируйте, а я потом сам посмотрю, что оставить.

Мы стали перетаскивать толстые, в переплетах, книги на отдельный стол. На другой стол отбрасывали тонкие книжки в обложках.

Когда разобрали все на две огромные кучи, посмотрели на Владимира Петровича. Но он все еще писал. Тогда Сережка решил, что надо все книги разложить по стопкам – одинаковые к одинаковым. Там и учебники были, и энциклопедии, и много еще чего. Мы «скинулись», кому разбираться со столом, где толстые книги. Сказали шепотом «Цу-е-фа», и каждый выбросил вперед руку. Я выставил руку, сжатую в кулак, – значит «камень». А Сережка показал два пальца, указательный и средний, – это значит «ножницы».

– Я выиграл! – шепотом обрадовался я.

Действительно, «камень тупит ножницы». Он сильнее. А вот если бы я выставил просто ладонь – это была бы «бумага». Тогда бы выиграл Сережка, потому что «ножницы бумагу режут». Так что я пошел к своему столу, а Сережка, недовольно поморщившись, – к своему. Я ему посочувствовал, потому что с тонкими брошюрками возни больше, но игра была честная, и никто не виноват. Правда, у меня было странное ощущение, что Сережка выбросил руку первым, а я уже потом, когда увидел, что у него вышло. Но ведь мы показали одновременно!

Я занялся разборкой. Работа несложная, но долгая. Уж очень много этих книг! Я прямо замучился их раскладывать. И, когда положил последнюю, со вздохом повернулся к Сережке и увидел, что он смотрит на меня круглыми глазами, а сам отложил всего две тоненькие книжки.

– Ты чего? – удивился я.

– Как это у тебя получается? – шепотом спросил он и моргнул.

– Что? – перепугался я. Очень уж у Сережки вид был… ошалевший.

– Ну, это!

– Что – это? – рассердился я. Мне казалось, что я ничего особенного не делал. Зачем он решил меня разыгрывать? Можно подумать, ему делать нечего!

– Ну, ты так быстро все разложил…

«Все-таки он меня разыгрывает», – подумал я, но решил на него не обижаться.

– Хочешь, помогу? – предложил я Сережке. Он кивнул, но смотрел на меня с какой-то опаской.

Я подошел к его столу и поскреб в затылке. Да уж, с этими брошюрками вообще ничего не понятно. Тут я окончательно пришел к выводу, что он просто тянул время и ждал, когда я ему помогу. Ну и ладно, помогу, чего там.

Для начала я отобрал книжки по размеру: одни были такие, как альбомы, а другие – как тетрадки. Потом раскидал на разных партах по названиям. Работал не то чтобы очень быстро, но старался не отвлекаться, пока не посмотрел на Сережку. Тот опять на меня вытаращился. Я сморгнул, что-то прошло по комнате, будто сквозняк, и Сережка зашевелился.

– Вот, опять ты! – воскликнул он.

– Чего – опять?! – разозлился я. – Чего ты сам ничего не делаешь?

– Я-то делаю, – сказал он со странной интонацией. – А вот ты носишься как метеор. Даже руки мелькают, как спицы у велосипеда. Как это тебе удается?

– Ты что, шутишь?

– Очень надо, – зашипел он. – Я чуть с ума не сошел, когда увидел! Думал, померещилось! Что с тобой такое сегодня?

Я смотрел на него, моргал и ничего не понимал. Сережка, видимо, догадался, что я не прикидываюсь, а в самом деле его не понимаю, и сжалился.

– Ты с такой скоростью двигаешься, что от тебя ветер идет. Я даже следить не успеваю, где ты! – все еще шепотом сказал он, косясь на учителя. Но тот сосредоточенно работал, и Сережка придвинулся ко мне: – Ты что, сам этого не замечаешь?

– Нет, – честно ответил я. Я и правда ничего не замечал.

– Ну, ты хоть мне веришь?

– Не-а, – покачал я головой.

– Ну и не верь, – обиделся Сережка и добавил: – Что я, врать тебе буду, что ли?

Вообще-то действительно, зачем ему врать? Чтобы с ним не ссориться, я сказал:

– Ну, может, чуть и ускорился, очень уж работа нудная, хотел побыстрее сделать.

Сережка оживился и заинтересованно попросил:

– А меня научишь?

Ну как я научу, когда сам ничего не понимаю?! Но на всякий случай кивнул, чтобы он не подумал чего. Сережка потребовал, чтобы я научил его прямо сейчас. Тут я покачал головой и кивнул на Владимира Петровича. Он разбирал листики с контрольными. Сережка понимающе кивнул – мол, конечно, не при свидетелях, и мы продолжили работу. Теперь я не торопился. Когда мы все разобрали, то сложили стопки на одном столе, и тут я увидел, что среди них оказалась одна книжка без пары. Вообще-то я ее сначала не заметил. Наверное, Сережка отложил.

Я взял книжку в руки. Не очень толстая, страниц сто, может, чуть побольше. На обложке – волк, поднявший морду к небу. Я сразу вспомнил Витькин компьютер. У него там такая же заставка на экране. На обложке написано: «Правила поведения в Волчьей Стае. Пособие для начинающих». Ничего себе книжка! Это что, волки, что ли, читать ее будут? А перелистывают они ее как?

И тут меня как кипятком ошпарило. Я вспомнил свой сон про волчью стаю, который повторяется вот уже которую ночь, и раскрыл книгу.

На первой странице было написано:

«Прочти внимательно, и твоя жизнь изменится».

Больше на странице ничего не было.

Открыл вторую: там понятными буквами были написаны непонятные слова. Странно, но интересно. Загадка, что ли, какая?

Я хотел найти библиотечный штамп, но его нигде не было. Забыли поставить? Сережка заинтересовался и придвинулся ко мне:

– Чего нашел?

Я молча протянул ему книгу. Он тоже повертел ее в руках и пожал плечами:

– Да ну, ерунда какая-то.

– Ну что, ребята, справились? – голос Владимира Петровича прозвучал совершенно неожиданно. Мы даже вздрогнули.

– Да, – откашлявшись, сказал Сережка. – Все сделали.

– Все? – удивился учитель и подошел к нам. – Да, действительно, все. Ну и молодцы! Как это вы так быстро успели?

– Мы торопились, – пояснил Сережка и покосился на меня.

– И еще… Вот, тут книжка лежала, она не из библиотеки, – я нарочно не говорил название и показал учителю сразу первую страницу без штампа. – Это не ваша?

– Нет, – пожал он плечами.

– Может, ее кто потерял?

– Может, – рассеянно сказал он. – Оставь, придет кто-нибудь за ней.

– Можно, я возьму почитать? – спросил я и затаил дыхание. – А если спросят про нее, вы скажете, что я взял…

Мне очень хотелось, чтобы он разрешил!

– Конечно, возьми, – кивнул он и повернулся к шкафу. – А теперь мне надо…

Дальше работы было выше крыши! До самого конца следующего урока мы перетаскивали наглядные пособия, доставали из шкафа какие-то банки и бутылки, набитые камешками и ракушками, скручивали плакаты в трубки, надевали на них бумажные кольца и писали всякие надписи разноцветными фломастерами. Писал Сережка – у него почерк лучше. Так что мне некогда было думать о книжке, которую я положил в свой портфель. Я даже забыл про нее!